– Охотно верю, – кивнул Джек. И тут он вдруг вспомнил, как в одной из картинных галерей, стоя перед морским пейзажем, внезапно заявил, что очень хотел бы стоять на берегу океана – и вечно на него смотреть. А Теодоусия тотчас заявила, что он по характеру куда романтичнее, чем положено банкиру. На выставке же древних монет она упомянула о том, что они с матерью тайком распродали почти все свои драгоценности. И тогда Джек поклялся себе, что в конце «помолвки» ни за что не позволит ей вернуть ему кольцо. А сам он рассказал о том, как однажды вложил значительную сумму в проект по поднятию затонувшего в Вест-Индии испанского галеона с сокровищами. Никто не ожидал от него подобных инвестиций, поэтому он никому об этом не сообщил. И этот его рассказ лишь укрепил Теодоусию в мнении о том, что он – романтик по натуре.

С каждым днем они становились все ближе друг другу, и ему все труднее было не забывать: в их отношениях нет ничего, кроме дружбы. В особенности трудно становилось в те моменты, когда Теодоусия брала его под руку – в такие мгновения ему ужасно хотелось заключить ее в объятия и проверить, такой ли вкус у ее губ, как ему помнилось… И все чаще возникало чувство, что в жизни ему чего-то очень не хватало – чувство радостное и одновременно пугающее.

– По-моему, я стала по-новому относиться ко всему этому, – продолжала Теодоусия. – И спасибо вам за это.

– Возможно, когда-нибудь я смогу вернуть вам долг, – с улыбкой отозвался Джек. – Например, покажу все самое интересное в Нью-Йорке.

– Думаю, мне это понравится.

– Мне тоже. – Он заглянул ей в глаза. Давно пора было уходить, но с каждым днем расставаться с Теодоусией становилось все труднее. Вечера Джек проводил с отцом или в Чаннинг-Хаусе, или в одном из клубов, или на какой-нибудь встрече друзей и знакомых отца. Теодоусия же вечерами посещала организованные ею приемы или те светские мероприятия, на которых обязана была появляться, дабы убедить общество в том, что ее финансовое положение после смерти отца нисколько не изменилось.

Сегодня, как и во все предыдущие дни, Джеку безумно хотелось снова ее поцеловать. Он не делал этого с вечера их «помолвки», не делал – по вине ее матери. Прежде чем вернуться к себе домой, леди Солуик сочла своим долгом лично подобрать в дом Делайлы всех необходимых слуг. В результате даже сейчас в фойе стоял новый слуга, а новый дворецкий наверняка затаился в засаде где-то неподалеку.

«Но как же оказаться с Теодоусией наедине?» – спрашивал себя Джек. В конце концов, как он сможет разобраться в своих чувствах, если у них не будет возможности побыть вдвоем хотя бы иногда? Он пытался отогнать воспоминания о том, как ее губы прижимались к его губам и как она обвивала руками его шею… В те мгновения ему казалось, что они – половинки одного целого. И казалось, что так и должно быть… Глупо, разумеется. Что это на него нашло? Ведь они с Теодоусией – просто друзья, не более того.

Джек откашлялся и проговорил:

– Интересно, какие знаменитые и скандальные достопримечательности вы приберегли для меня на завтра?

– Мне нужно свериться со списком. – Она помолчала. – Знаете, а я ведь прекрасно понимаю, что вы делаете.

– Помимо того, что исполняю обязанности жениха? – Джек покачал головой. – Представления не имею, о чем вы…

– Господи, Джек!.. Я же знаю, что отец водил вас чуть не во все те места, куда мы ходили сегодня. И знаю, что вы всего лишь изображаете интерес, чтобы не обидеть меня, раз уж я так стараюсь быть превосходным гидом.

Он засмеялся.

– И у вас замечательно получается.

– Я рада, что вы развлекаетесь. – Она улыбнулась. – Я и сама развлекаюсь, Джек. И я…

– Да-да, я вас слушаю, Теодоусия.

Она взглянула на стоявшего у двери слугу, тактично делавшего вид, что не замечает их, и со вздохом пробормотала:

– Так, ничего…

Джек ощутил укол разочарования, но, заставив себя улыбнуться, сказал:

– Значит, увидимся завтра?

– Да, завтра. – Она снова вздохнула.

– Тогда… Всего вам доброго, Теодоусия.

Тут слуга открыл перед ним дверь, и Джек, переступив порог, с раздражением подумал: «Проклятье, мне постоянно приходится прощаться с ней!» И действительно, он ежедневно прощался с Теодоусией – и ему это ужасно не нравилось.

И тут вдруг внутренний голос, подозрительно похожий на голос отца, пробормотал: «Тебе, Джек, нужно с этим что-то делать. Может быть, тебе пора понять, почему эта женщина не выходит у тебя из головы?»

Но у него еще было время на размышления… Ведь пока нет необходимости решать что-то насчет будущего аж до самого Нового года. Так что он мог просто знакомиться с миром своего отца и наслаждаться обществом очаровательной Теодоусии. Но почему-то она никогда больше не вспоминала про своего бывшего жениха, о котором как-то раз упомянула в прошлом, а Джеку не хватало смелости, чтобы спросить. Сам же Джек так и не рассказал ей про Люси и про то, что он до сих пор не был уверен, хотел ли принять бразды правления у графа Бристона и навсегда остаться в Англии. Очевидно, на это ему также не хватало смелости.

Но какой же герой отказывается рассказать о главной своей проблеме той женщине, которая становится для него все более важной?


Тедди улыбнулась молодому слуге и побрела вверх по лестнице. Гораздо лучше улыбнуться, чем поддаться желанию завопить от досады.

Джек хотел ее поцеловать – она увидела это в его глазах. Но он, вероятно, чересчур вежлив, поэтому и воздержался. О, но ведь это полная бессмыслица! В конце концов, он уже целовал ее раньше. Даже дважды! И оба поцелуя были… незабываемые.

И она ведь вовсе не возражала бы. Уж наверное, он это понимал. Более того, она всячески давала ему понять, что не возражала бы, разве только не бросилась сама в его объятия! А ведь и бросится… Правда, пока такой возможности не выпадало. Увы, они постоянно находились на людях… или рядом были слуги – уж мать об этом позаботилась.

Тедди вздохнула и повернула в сторону гостиной. Почему мать хоть сейчас не облегчит ей жизнь? Ведь могла бы… Когда-то они с матерью были по-настоящему близки, но потом отец умер, а жених Тедди погиб вскоре после этого. Когда же они узнали о катастрофическом состоянии своих финансов, мама сильно изменилась. Вообще-то изменились они обе. Когда-то, очень давно, леди Солуик и ее дочь были веселы, беспечны и довольны жизнью. А если они о чем-то и беспокоились, то лишь о цвете нового платья или о том, какое приглашение принять. И они никогда не забивали себе голову мыслями о таких вещах, как погашение долга и бухгалтерские отчеты.

Но теперь-то кое-что изменилось. Ведь она, Тедди, оправдала ожидания матери и заполучила жениха, у которого имелось все, о чем когда-либо мечтала мать. Более того, он представлял собой именно то, о чем когда-то мечтала и Тедди. Беда лишь в том, что жених был… ненастоящий.

Тедди вошла в гостиную и подошла к шкафчику, в котором Ди хранила свой любимый шотландский виски. Налив себе изрядную порцию, она сделала большой глоток. Спиртное обожгло горло, и у нее перехватило дыхание. Глаза заслезились, и она дважды кашлянула. Затем сделала глубокий вдох. С точки зрения Тедди, пристрастие к хорошему шотландскому виски нельзя было считать уж совсем скверной привычкой.

Она опустилась на софу, держа стакан в руке, и уставилась на кольцо с опалом. А если бы он ее поцеловал? Куда бы это их завело? Джек был явно не из тех мужчин, которые, соблазняя женщину, не собираются на ней жениться. А брак – это совсем не то, чего Тедди хотелось. Или все-таки ей хотелось?

А почему бы ей самой его не соблазнить? Тедди снова глотнула виски. Но если она и будет его соблазнять, то не рассчитывая на брак. Вот только как это сделать? Она ведь никогда раньше не соблазняла мужчин, и у нее не было опыта. Конечно, она поддалась, когда ее соблазнял Сирил – не самый благоразумный поступок в ее жизни. Но стать соблазнительницей?.. Опять же, учитывая благородство Джека, – кто знает, что случится потом? И все-таки подумать об этом стоило.

Внезапно снизу донеслись голоса, а затем на лестнице зазвучали шаги, определенно – женские. Тедди приготовилась к худшему. Она очень сомневалась, что сможет сегодня разговаривать с матерью. Не хотелось бы также, чтобы мать увидела ее со стаканом крепкого спиртного в руке. Кроме того… Разве она не собиралась сегодня сходить в театр? Но мать вдруг заявилась сюда, и это не предвещало ничего хорошего.

В следующее мгновение в комнату ворвалась Ди.

– Что это такое?! – подруга помахала перед Тедди газетой. – И почему я не узнала об этом первой?!

Глава 15

Почти в это же время

Чаннинг-Хаус…


– Случилось что-нибудь… неприятное? – Джек откинулся на спинку кожаного дивана в библиотеке и внимательно посмотрел на отца.

– Я бы так не сказал, – ответил полковник и покрутил виски в своем стакане.

Джек с отцом обычно встречались в библиотеке перед обедом, чтобы пропустить по стаканчику виски или бренди – в зависимости от настроения. Сегодня это был хороший шотландский виски. Поскольку теперь они встречались реже, время, проведенное вместе, сделалось куда более значимым. И теперь Джек чувствовал себя в обществе отца гораздо свободнее, а тот, наверное, тоже понял, что не следовало все время проводить вместе.

В результате эти ежедневные встречи отца с сыном превратились в весьма приятный ритуал. Освещенная неярким светом газовых ламп, библиотека особняка со множеством книг и старинных портретов на стенах казалась необычайно уютной. Что-то в запахах старинных томов, потертой кожи и свежеотполированного дерева всегда успокаивало Джека и даже отчасти поднимало настроение. Библиотеки лондонского особняка и Милверт-Мэнора стали теми местами, где Джек чувствовал себя как дома – словно и впрямь прожил тут всю жизнь. Более того, временами ему казалось, что в этих комнатах он как бы видел свое прошлое и одновременно смотрел в будущее.