Я подняла руку и опустила ему на лицо, и мой указательный палец прошелся по его лбу, скуле, и ямочке, если бы он сейчас улыбался, опустившись на его губы, и он позволял мне это делать, потом его глаза встретились с моими.

— Пообещай мне, что ты будешь соблюдать осторожность? — прошептала я, пока мое сердце колотилось.

Он крепче обнял меня за талию, притянув к себе, и его рука нажала мне на шею, заставив наклонить голову к нему, наши лица оказались на расстоянии вздоха.

— Обещаю, — прошептал он в ответ.

— Клянешься? — настаивала я.

— Клянусь, детка.

— Ты тоже все время был с поднятой рукой, Хок, готовый к обороне в любой момент, — сказала я ему.

— Оставь, так было какое-то время назад, Гвен.

Вот черт. Это не было, поскольку он так и стоял в обороне и по сей день.

Я кивнула, наклонила голову на четверть дюйма, чтобы прикоснуться губами к его. Его руки крепко сжали меня, и он перекатил меня на спину, губы погрузились в длинный, настойчивый, влажный, но такой вкусный поцелуй.

Он оторвался от меня и спросил:

— Ты откроешься мне?

— Я постараюсь, — ответила я.

— Я могу тебя только попросить, Душистый Горошек, — пробормотал он, снова опускаясь на мои губы, а потом заявил:

— Мы пойдем ужинать сегодня вечером.

Ах. Мне понравилась эта идея.

— Хорошо.

— Надень для меня любимое платье, детка, — попросил он.

— Хорошо, — повторила я.

Он улыбнулся, и у него появились ямочки, и я ощутила запоздалый укус на своей нижней губе.

Приятно.

* * *

— Детка, — ответил Хок по телефону.

Была середина дня, и его морозилка не была забита замороженными батончиками Twix, призывающими меня к себе, не было зажигательных бомб, налета коммандос, устанавливающих самую современную систему безопасности, ничего этого не было, я работала, причем непрерывно целых два дня. Я опережала все сроки. У меня появился другой автор, выславший свои файлы, но срок сдачи был еще не скоро, поэтому работа двигалась, причем стабильно, я была в шоколаде с зарплатой — месяц должен был быть удачным.

— Звонил мой страховой агент, — ответила я в трубку, перебираясь к окну, в котором открывался не очень привлекательный вид — малоподвижный и до некоторой степени привлекательный, залив или бухта, а может устье реки, протекающей мимо. — Мне нужно встретиться с ним у моего дома.

— Когда? — спросил Хок.

— В три, — ответила я.

— Я пришлю одного из моих парней, — произнес Хок.

— Спасибо, малыш, — прошептала я, он ничего не ответил, поэтому я продолжила:

— Я могу спросить насчет сегодняшнего вечера?

— Что именно?

— Ну, стоит ли мне надеть маленькое черное платье и шпильки на выход? Блестящий топ с джинсами? Или футболку и мотоциклетные сапоги?

— У тебя есть мотоциклетные сапоги?

— Нет, но их квадралион в магазинах Harley Davidson в Денвере. Может, твой парень может по дороге забросить меня туда?

— Квадриллион? — спросил он, и в голосе послышалась улыбка.

— Может, тьма, немного меньше от квадриллиона.

Я услышала мужской, идущий из глубины груди смешок.

— Детка, на женщине не очень важны мотоциклетные сапоги.

— Хорошо, что не очень, — пробормотала я и услышала еще один смешок.

— Что-то между платьем и шпильками, футболкой и сапогами. Так тебя устроит? — наконец ответил он.

— Да, — произнесла я, воскликнув:

— О! Мередит звонила. Она хотела пригласить нас на ужин, но не может приготовить ужин у себя дома, потому что там только начали все прибирать, поэтому она хотела бы узнать, не захотим ли мы встретиться с ними в Rock Bottom Brewery.

— Позвони Эльвире и скажи ей, чтобы она проверила мое расписание и дала тебе номер телефона моих родителей, — сказал он.

— Номер телефона твоих родителей? — переспросила я.

— Им понравилась твоя родня, и они захотят прийти.

Я фактически пялилась в окно, откуда открывался мало привлекательный вид, и протекала река, а может и не река, которую я теперь не замечала, поскольку взгляд мой стал каким-то размытым. И скорее всего потому, что это касалось наших родителей, познакомившихся именно в тот момент, когда развернулась настоящая семейная драма с плачем и обвинениями, но сейчас все было по-другому — случайно организованный ужин с моими и его родителями, словно это было вполне в порядке вещей.

— Гвен? — позвал он.

— Что? — ответила я.

— Думал, ты отключилась.

— Я здесь.

— Ладно, позвони Эльвире.

— Хорошо.

Я поняла, что дальше продолжать разговор была не в состоянии. Меня вдруг, словно осенило — мой таинственный мужчина был знаком с моими родителями, а я познакомилась с его семьей, и он хотел устроить совместный ужин в семейном кругу, хотя мы знали родителей друг друга, не говоря уже о том, что они встретились и познакомились ранее, а я с Хоком практически жила, но мне казалось это ошеломляющем.

Поэтому эта мысль ударила по мне, загнав как бы в чертов тупик.

И все из-за того, что он сказал, если я откроюсь ему, он сможет наконец-то отыскать свое сокровище.

Но он мог обнаружить, что я не совсем то, что он искал.

Поэтому я была в ужасе, я действительно хотела бы быть тем, кого он хотел отыскать. Я очень хотела быть его сокровищем. Причем на самом деле.

— Гвен, — позвал он с нетерпением.

О нет! Я заставила его испытывать нетерпение!

— Что? — ответила я.

— Что случилось?

Я не могла сказать.

— Хм..., — промямлила я.

Хок помолчал. Затем вздохнул, еще один признак нетерпения.

Вот черт!

— Гвен, детка, — мягко произнес он. — Что я тебе обещал?

Я закрыла глаза. Он обещал, что несмотря ни на что, будет обходиться со мной бережно. И я предполагала, что Кейб «Хок» Дельгадо был именно тем мужчиной, который держал свои обещания.

— Прости, — шепотом произнесла я, — не обращай на меня внимания. Мимолетное безумие. Иногда случается.

— Детка, — ответил он, слегка со смехом.

— Хок? — по-прежнему прошептала я.

— Да?

Я втянула воздух и выдохнула:

— Частенько случается.

— Да ну? — ответил он, и голос его прозвучал еще более веселее.

Я выдохнула.

Ладно, пойдем дальше!

— Разве у тебя нет никаких дел? — поинтересовалась я, — избиение басурман, пока они не станут покорными или еще какое-нибудь дерьмо типа этого?

— Душистый Горошек, чем ты думаешь, я занимаюсь?

— Ну, — начала я. — Ты летишь на сверхзвуковом самолете в жаркую, с повышенной влажностью страну, с тропическим климатом, раздираемую войной, выполнять свой долг, как солдат по найму, что означает, делать такие вещи, как взрывать мосты и бить басурман, пока не подчиняться.

— Трудно провернуть такое и вернуться домой, чтобы отвезти тебя на ужин, — отметил он.

— Хок, твой самолет сверхзвуковой, — напомнила я ему.

Он рассмеялся, и я с облегчением улыбнулась в телефон, слушая его смех.

Когда он закончил смеяться, то сказал:

— Детка, у меня будет сверхзвуковой самолет, и твоя задница будет в нем, и я отвезу тебя в жаркую, с влажным тропическим климатом страну, но только там ты будешь проводить дни в бикини, и я буду трахать тебя на пляже.

Ой. Вау.

— Твоя мечта намного лучше, чем моя, — выдохнула я.

— Это дерьмо произойдет, Гвен, это не будет мечтой, — ответил он, и я втянула воздух, а потом задержала его.

Прекрасно.

* * *

Когда я и парень Хока, Бретт, остановился у моего дома, я увидела, что окна заколочены, вероятно, об этом позаботился Хок или папа.

Раньше я уже видела Бретта. Он был одним из спецназа, устанавливающим в моем доме сигнализацию. У него были светлые волосы и голубые глаза, и со своим внешним видом этот парень мог запросто оказаться парнем, живущим по соседству, особенно если ваш сосед увлекался бы большими штангами и силовыми тренажерами, в отличие от Хока. Другими словами, Бретт был рельефным, с четко выраженной мускулатурой, крупным.

Но Бретт не был похож на Фанга. Бретт любил общаться. Я поняла, что ему нравится вести разговоры, как только он рассказал мне, что работает с Хоком вот уже три года. Бретт также, как и Хок, прошли армию. И у него была девушка по имени Бетси, беременная. Они собирались пожениться, как только родится ребенок, потому что Бетси не хотела фотографироваться в свадебном платье, выглядя при этом толстой. Я сказала Бретту, что тоже не хотела бы иметь фотографии свадьбы, где я буду толстой.

Я подошла к дому, и Бретт остановился у панели сигнализации, ввел код. Для меня это было настоящим облегчением, потому что я забыла код.

Затем я вошла в мою гостиную и огляделась.

— Парень, — прошептала я, глядя на разрушения и остановившись глазами на Бретте, закончив:

— Пули причинили слишком много вреда.

Потом по каким-то причинам, возможно потому, что я находилась именно в тот момент, когда все и случилось, видно ко мне вернулись пережитые эмоции, или потому что теперь моя гостиная еще менее походила на обжитую, мебель была изрешечена пулями, я расплакалась.

Поразительно, но Бретт привлек меня в свои крепкие объятия, и мне стало так хорошо, что я воспользовалась этой возможностью и обхватила его за талию, прижимаясь к нему.

— Все поправимо, Гвен, — сказал он мне в макушку, я кивнула в его массивную грудь, но не ответила, поэтому он продолжил:

— Все это не важно. Единственная вещь, которая не поправима, но слишком важна, не поймать пулю. Постарайся увернуться от нее, — и его рука перестала крепко прижимать меня к себе.

Я решила, что Бетси повезло, потому что этот парень, совершенно не знавший меня, решил хоть как-то утешить, и потому что совершенно незнакомой мне Бетси так повезло с ним, я прижалась к его телу в ответ.