Но мой вопрос относился к закрытой двери. Он ушел.

Я повернулась к зеркалу, глядя в свои огромные глаза, как я и ожидала мое лицо побледнело.

И мне ничего не оставалось, как прошептать:

— Вот черт.

Глава восемнадцатая

Топорик для разделки мяса

Я продолжала пялиться на себя в зеркало.

Я волнуясь схватила свою одежду, но даже если бы я не волновалась, я не была готова.

При нормальных обстоятельствах встреча с родителями требует тщательной подготовки — поездку в торговый центр, маникюр, педикюр, уход за лицом, за волосами, чуть-чуть их подрезать и как минимум неделю морально себя подготавливать к этому событию.

Однозначно.

У меня ничего этого не было.

Вместо этого я схватила штаны для йоги с широким поясом наверху цвета мокко, сильно приталенную цвета сливки с молоком майку и легкую, хорошо сидящую толстовку с капюшоном, на молнии с супер потрясающим шитьем, и в тот момент мне казалось, что пастельный цвет мега-офигительный с неоновым оранжево-персиковым.

Сейчас я думаю, это выглядело смешно.

Поскольку было утро воскресенья и нормальные люди не разодеваются в пух и прах, и не появляются при полном макияже на неожиданный семейный завтрак, я не стала краситься. Но побрызгала на себя духами.

Я втянула воздух. Я не могла заработать себе дополнительное количество очков и не могла сбежать.

Ну! Что будет, то будет.

Я вышла из ванной и стала спускаться по лестнице, услышав крики детей и приглушенные голоса взрослых.

Я смотрела вниз, спускаясь по лестнице, и заметила прекрасную, пожилую женщину, готовящую бекон на плите, аромат, которого разносился по воздуху, она смотрела на меня. Двое очень красивых, высоких, стройных мужчин, очень похожих внешне на Хока, сидели на барных стульях, раздвинув свои длинные ноги, положив их на внизу подставку, повернув головы в мою сторону. Еще один, мужчина в возрасте, тоже внешне похожий на Хока, красивый, высокий, худой стоял на противоположном конце кухонного островка и тоже смотрел на меня. Хок стоял спиной ко мне, опершись бедром на столешницу, повернув шею в мою сторону. И, наконец, два черноволосых мальчика, неопределенного возраста, наверное, где-то от двух до шести лет, носились по огромному пространству, совершенно не обращая внимание на мое появление.

— Привет, — произнесла я, когда мне оставалось спуститься на пять ступенек (да, я рассчитывала, что мне оставалось пройти пять ступенек и не грохнуться лицом вниз).

— Привет, — ухмыляясь ответил один из мужчин, сидя на барном стульчике, у него не было ямочек на щеках, а у его брата, который сидел на другом барном стуле и улыбался, были. Так же как и у мужчины в возрасте.

Я пересекла помещение, мне показалось, что это был слишком долгий путь, конечно же, ведь за мной наблюдала вся семья Хока.

Я не разбирала направления, ноги сами меня привели к Хоку. Я остановилась рядом с ним, никто не отвернулся. Ни один из них.

Упс.

Затем руки Хока скользнули по моим плечам, он перевернул меня к себе лицом, ближе придвинув к себе, слишком близко, и я готова была уже отойти от него, чтобы увеличить расстояние между нами, но взглянула ему в глаза, которые с теплотой смотрели на меня.

— Ты в порядке? — нежно спросил он.

Нет. Никто не мог сказать, что я была в порядке. Скорее всего, я была в ужасе.

Я кивнула, соглашаясь со своей ложью.

— Хочешь кофе?

— Кофе было бы хорошо, — прошептала я и начала отстранятся, но рука Хока напряглась, он поднял голову и повернулся к матери.

— Ма, ты не могла бы сделать Гвен кофе?

Я вздрогнула, и посмотрела на нее.

— Я могу сама.

И я притихла.

Что-то было ни так. Не просто не так, а совсем неправильно не так. Выражение лица матери Хока. Грусть, я не знала его мать и находилась в ее присутствии меньше чем минуту, но ее грусть коснулась моей души.

— Мария, дорогая, можешь сделать девушке Кейба кофе, — спокойно попросил мужчина в возрасте, мать Хока дернулась и выражение грусти пропала у нее с лица.

Хм. Что за черт?

— Да, конечно, Гвен? — сказала она, спеша ко мне. — Я – Мария, мать Кейба.

Она протянула руку, и я пожала ее, Хок не дал мне передвинуться от него. Ее пальцы обхватили мою руку, и она посмотрела на меня со своего небольшого роста, я улыбнулась, думая, неудивительно, что Хок был таким горячим и сексуальным, она уже была не слишком молода, но до сих пор была несомненной красавицей.

Ее рука сжала мою, она улыбнулась маленькой улыбкой, разомкнула свои пальцы и отошла.

Мда. Не уверена хорошо ли все прошло.

— Я — Вон, — произнес один из мужчин, сидящий на барном стуле, и я повернула к нему голову. У него были ямочки.

— Привет, — ответила я. — Я — Гвен.

Он улыбался, и улыбка была большой, потом пробормотал:

— Я знаю.

Хорошо.

— Жена Вона, Лючия, медсестра, детка, сегодня утром она улетела в Швецию. И самый шаловливый ребенок, который имеет ученую степень по претворению моего дома в бардак, это его, — сказал Хок, кивая в сторону ребенка, а я кивнула ему в ответ.

— Джури, — произнес другой мужчина, сидя на барном стуле, и я перевела на него глаза.

— Привет, — сказала я.

— Твой ноутбук работает хорошо? — спросил он, и я поняла, что Джури был пожарным, и я также подозревала, что это именно он был на обложке календаря пожарников Денвера в июле, поскольку он был очень горячим парнем. Если пожарные объединились бы с сотрудниками полиции и сделали бы групповой снимок, включая Лоусона и Джури, бумага бы, на которой был бы напечатан календарь, спонтанно бы воспламенилась.

— Да, спасибо, что ты сделал для меня, — ответила я ему.

— Без проблем, — пробормотал он, глядя мне в глаза. На самом деле, они все продолжали смотреть на меня, кроме Марии, которая наливала мне кофе.

— Августин, — прогудел отец Хока с огромной улыбкой на лице, двигаясь ко мне, в его внешности было много всего от Ястреба, с одной стороны, это пугало, с другой — служило хорошим предзнаменованием для будущих детей Хока. Ма Хока была красавицей, его отцу, как в прочем и моему, с возрастом не удалось потерять ни капельки сексуальности. Он протянул руку, и я пожала ее, как только он подошел. — Гус.

— Гус, — я пожала ему руку, — Гвен.

Он отпустил мою руку, продолжая улыбаться, глядя на меня огромными глазами, потом посмотрел на Хока.

— Кейб, хороший вкус. Красивые глаза. Отличные волосы. Фантастическая задница, — заметил он, и я замерла от шока.

— Гус! — закричала Мария, взмахнув рукой в то время, как все мужчины Дельгадо довольно хмыкнули.

Гус развернулся к своей жене.

— Это сущая правда.

— Madre de dios, — отрезала она. — Возможно, что это и так, но ты не должен говорить этого ей!

Гус стал раскачиваться на пятках, скрестив руки на груди.

— Почему нет?

Глаза Марии стеганули по мне и вернулись к мужу, и она махнула рукой в мою сторону.

— Потому что посмотри на нее, ты оскорбил ее.

— Хм..., — поспешно произнесла я. — Я не оскорбилась, — и я действительно не чувствовала себя оскорбленной, скорее ошеломленной, поэтому посмотрела на Гуса. – Замороженное тесто, — пояснила я. — Мое приобретение — очень вкусное, чрезмерно употребляемое свежезамороженное песочное тесто.

— То, что ты делаешь, милая, дает свои результаты, — он усмехнулся и в конце посоветовал: — Не останавливайся.

— Развод. Раз-вод. Завтра же я звоню своему адвокату, — произнесла угрожающе Мария, и мне показалось, что она говорила это часто.

— Женщина, у тебя нет адвоката, — ввернул Гус, казалось, его ответ был в порядке вещей.

Мда. Мария и Гус спорили. Это было так знакомо.

— Ну, так я найду одного! — отрезала Мария и взглянула на меня. — Как ты любишь кофе?

— С молоком и половинкой сахара, — тут же ответила я.

— Половинка сахара не сделает такую задницу, — произнес Гус, и Хок молча затрясся всем телом от смеха.

Мария резко развернулась, схватила пустую кружку и бросила ею в Гуса.

Да, она бросила кружкой в Гуса.

Гус явно уже сталкивался с таким, поэтому пригнулся, и кружка стукнулась о стойку, отскочила в сторону, упав на пол, к счастью, целая и невредимая, на самом деле, кружки у Хока были просто офигительными.

Я застыла на месте с открытым ртом, пялясь во все глаза.

— Женщина! — заорал Гус, выпрямляясь, упершись руками в бедра. — Ты сошла с ума? Теперь ты напугала Гвен!

Испуганно Мари перевела на меня взгляд.

— Учись, — предупредила она, указывая пальцем на меня и наклонив голову вперед. — Все они такие же, как он. Не позволяй, чтобы им все сходило с рук. Стой на своем и не откладывай это в долгий ящик, Гвен, ты меня слышишь?

— Слышу, — прошептала я.

— Я не сразу стала настаивать на своем, — сказала она мне. — Поскольку была настолько ослеплена его внешностью. Не будь ослепленной внешностью Кейба, Гвен, послушай меня. Он всего лишь человек. Хотя иногда и может делать такие вещи, которые заставляют тебя думать по-другому, но, поверь мне, он всего лишь просто человек.

— Я не совсем уверена, что он просто человек, — поделилась я. — Я не могу сказать точно, поскольку не видела своими собственными глазами, но мне кажется, что он может проходить сквозь стены.

Мужчины засмеялись, а все тело Хока опять затряслось от смеха, но Мария не разделяла мужского веселья.

— Он не может. Теперь я точно вижу, что ты ослеплена им. Встряхнись моя, дорогая. Чем раньше, тем лучше.

— Хорошо, — согласилась я, поскольку она говорила вполне серьезно.

Ее палец указал на Гуса.

— Веди себя хорошо! — и она вернулась к моему кофе.

Хок придвинулся к моему уху и прошептал: