— Все знают, — повторила я.

Она кивнула.

— Лоусон?

Она закусила губу и снова кивнула.

О Боже мой!

— Тэк? — спросила я.

— Возможно, — ответила Кэм.

Я посмотрела в пол. Потом еще одна мысль пришла мне в голову, и я снова посмотрела на Кэм.

— Она знала, — сказала я.

— Кто, детка? — спросила Кэм.

— Четверг, она знала. Она знала, какой у нее день, кем она была и зачем. Она знала его имя и номер телефона.

— Ну, и что…, — начала Кэм.

Я прервала ее.

— Мне кажется, если ты занесена официально в график, то тогда получаешь его контакты. Но Затычка, замещает кого-то, она всего лишь Затычка.

— Гвенни, милая, — прошептала Трейси.

Я вскочила со стула и закричала:

— Я не верю в это!

Камилла и Трейси тоже повскакали со своих мест.

— Гвен, милая, послушай меня. Сейчас речь идет не обычном его дерьме. Черт с ним с Его Днями, они касаются тех женщин, но не тебя, его ночные визиты к тебе это строго разграничивали. Он не встречался с ними, он просто с ними спал.

— И? — закричала я, грохая свою кружку на стол, кофе выплеснулось.

— И, вот и хорошо, что ты выплеснула, — быстро произнесла Трейси, моя дорогая, милая Трейси, как всегда надеялась на лучшее.

— Нет, это не хорошо, — вставила я. — Это унизительно.

И это было действительно унизительно. В глубине души ужасно унизительно. И самое худшее было такое чувство, что я попала впросак сама по собственной воле.

Опять!

Я подняла руки, скользнула пальцами в волосы и провела по ним.

— Я не могу поверить в такое. Я не знаю, что мне с этим делать, — сказала я, глядя в пол.

— Может, тебе стоит поговорить с ним, — посоветовала мне Кэм, и моя голова дернулась в ее сторону, я прищурилась.

— Ты обкурилась? — закричала я, и ее лицо скривилось. — Я Затычка, и все из-за этого графика знают об этом. Господи! — я распрямила волосы по бокам, повторяя: — Боже мой!

— Детка, — мягко сказала Кэм, — успокойся.

Я снова подняла руки, прижимая ладони ко лбу и посмотрела на нее сквозь пальцы.

— Я хочу его, — прошептала я свой секрет.

— Тогда поговори с ним, — прошептала в ответ Кэм.

— Я хотела, чтобы он был особенным, — зашептала я.

— Подруга, — продолжала она тоже шепотом, подходя ближе, беря меня за руку, — поговори с ним.

— Чтобы он был особенным, он должен заставить меня почувствовать себя особенной. Мне не нравится, как я себя чувствовала со Скотти, — я услышала, как Трэйси хмыкнула, она уж точно знала, как я чувствовала себя со Скотти, они обе знали. — Но уж точно не хуже, чем я чувствовала себя со Скотти.

Кэм обняла меня, прижимая к себе, Трейси тоже придвинулась к нам.

— Я сделала это сама, — прошептала я.

— Детка, — в ответ прошептала Кэм, Трейси обняла меня за талию, прошептав:

— Дорогая.

— Мне хотелось верить, что я смогу прорваться, — прошептала я снова.

— Возможно, что ты прорвалась, — ответила Кэм.

— Думаю, у тебя все получилось, — продолжила Трейси.

— Я держалась, надеясь прорваться, — продолжала я говорить, пока они молчали.

— Гвен, сделай вдох и не думай об этом, — посоветовала Камилла.

Я опустила голову и посмотрела на свои пальцы на ногах. Темно-ягодный лак — зимний цвет. Мне нужен летний. Мне необходимо солнце. Настало время взять отпуск.

— Я всегда буду Затычкой, — сказала я, глядя на свои пальцы.

— Дорогая, — прошептала Трейси.

Вдруг я отстранилась, подняла голову и объявила:

— Мне необходимо закончить свою работу в срок, — и взглянула на Кэм. — Я могу сегодня остаться у тебя с Лео?

— Не думаю, что это хорошая идея, — заявила Трэйси.

— Да, детка, можешь, — ответила Кэм.

— Кэм! — Трейси сверкнула на нее глазами.

— Ей необходимо свое собственное пространство, — ответила Кэм.

Трейси взглянула на меня.

— Он же придет к тебе сегодня ночью, не так ли?

— Нет, — ответила я. — Он хочет, чтобы я приехала к нему.

Ее глаза засверкали, и она тут же пояснила:

— Езжай.

— Нет, — ответила я.

Она положила руки мне на плечи.

— Гвенни, это дерьмо, я согласна, полное дерьмо, и я не могу его исправить, но мне кажется, что…

Я отступила назад, и ее руки упали вниз.

— Я могу. Думаю, я могу исправить. И я даже не злюсь на него. Нет, не злюсь. Это все я. Я сама все сделала… позволила такому случиться. И даже если я никогда не смогу вернуть к себе уважение после такого дерьма, чертового дерьма, я единственная, кто должна все это остановить.

— Это плохое решение, — твердо сказала Трейси.

— Может и так, но я уже приняла решение, — ответила я, расправляя плечи. — Скотти трахал мне мозги, а я любила его. Это убивало меня. Я догадывалась, что что-то происходит, но я позволяла ему себя обманывать, пока больше не смогла с этим мириться. Слишком долго я терпела Скотти, не думая о себе, надеясь, что он оставит свое дерьмо, и слишком долго ждала с Хоком. Даже если он поменял ко мне отношение, я всегда буду чувствовать, кем позволила себе быть и что другие люди думают обо мне. Неудивительно, что оба — Лоусон и Тэк решили за мной приударить. Они тоже хотят залезть ко мне в постель, и кто может их обвинять за это? Точняк, она же делит свою кровать и разводит ноги, никаких вопросов, никаких обязательств, всего лишь возможность получить удовольствие и потом пойти своей дорогой. Дерьмо!

— Ты не такая, — объявила Кэм.

— Нет? А мне кажется, что такая, — выстрелила я в ответ.

— Тогда, подруга, ты ошибаешься, — ответила Кэм.

Я покачала головой.

— Я не в состоянии об этом думать сейчас. У меня имеется работа. Я приеду, как только отправлю файлы, — сказала я Кэм.

Она несколько секунд изучающее смотрела на меня, затем тихо сказала:

— Хорошо, детка. Сегодня у меня выходной. Я куплю мороженое.

— Песочное тесто, — поправила я.

— Тесто для печенья, — прошептала она.

— Гвенни…, — начала Трейси и мои глаза переместились на нее.

— Я люблю тебя, детка, ты же знаешь, но не сейчас. Я не могу думать о твоих надеждах. Пожалуйста.

— Ладно, — прошептала она.

— Мне нужно закончить работу, — повторила я.

— Точно, — ответила Кэм.

Я кивнула и включила компьютер. Я выхватила салфетку из коробки на столе, чтобы вытереть пролитый кофе, подруги направились на выход из комнаты.

— Гвен? — позвала Кэм, стоя в дверях, и я повернулась к ней, с мокрой бумажной салфеткой, зажатой в руке. — Скотт был задницей, Дельгадо контролирует каждый дюйм своей жизни. Только ты получила его внимание при свете дня, и он поменял ради этого весь свой распорядок. Ты ошибаешься насчет себя, ты совсем другая, — сказала она мне.

Нет, это она ошибалась. Я была именно той, как думала о себе, и самое худшее было во всем этом, что Кейб «Хок» Дельгадо знал об этом.

— Мне нужно работать, — сказала я ей.

— Ты ошибаешься насчет себя, — повторила она.

Я уставилась на нее.

— Тесто для печенья, — прошептала я, и она исчезла за дверью.

* * *

— Сейчас готово, — говорила я курьеру, стоявшему у моей двери и с нетерпением ожидающему, пока я закончу выписывать чек на сумму стоимости божественных туфель — серебряных из змеиной кожи, на платформе, с открытым носком, которую я узнала, позвонив в Nordstrom.

Я подписала чек, вырвала его из чековой книжки и сунула в конверт вместе с запиской, которую написала, пока у меня хватало мужества.

Хок,

За обувь. Тебе нужно найти замену для моей смены в твоем рабочем графике.

Гвен

Я лизнула конверт, запечатала и передала курьеру.

— А как называется фирма? — спросил он меня.

Я отрицательно покачала головой.

— Не знаю, знаю только дом, четырнадцатый этаж, направо от лифта, снова направо по коридору и вторая дверь слева. Отдай там любому и пусть они передадут Хоку.

Его брови взметнулись вверх.

— Ястребу?

— Хоку.

Он взглянул на меня, словно я была ненормальной.

Затем пробормотал:

— Все, что угодно, — и ушел.

Я закрыла за ним дверь.

Затем поднялась наверх и отправила файлы рукописи автору с моими заметками. Потом собрала сумку, написала записку отцу и Мередит, оставив ее на кухне. Села в свою машину, которую мне пригнали от дома Мередит.

И отправилась к Кэм и Лео.

Глава пятнадцатая

В поисках спасение

Я сидела на кухне Кэм и Лео за кухонным столом вместе с Лео. Я была в ночнушке. Лео был в серой футболке и клетчатых пижамных штанах. У Кэм была ранняя смена, Лео должен был пойти на работу позднее.

Леонард Фриман был крупным мужчиной, одни мышцы, среднего роста с добрыми черными глазами и темной кожей, как ночь. Он был мужчиной от головы до кончиков пальцев на ногах, что делало его идеальным для Камиллы, если не считать, отсутствия у нее большой груди (которая была замаскирована ее большой задницей и красивым лицом), она была женщиной во всем.

Лео сделал глоток кофе, я последовала его примеру.

Потом он начал:

— Гвен…

Нет. Неаа. Если Камилла Антуан говорила все, что думала, то Лео был мудрецом. Если бы он жил в Древней Греции, он надрал бы задницу Платону. Он познал жизнь, и моментально мог считывать людей и ситуации, точно понимая, что происходит на самом деле. Благодаря этому он был хорошим полицейским, но опасным другом.

От отчаяния я решила сместить акцент, поскольку на самом деле была в отчаянии, поэтому открыла рот и выпалила:

— Почему ты не просишь Кэм выйти за тебя замуж?

Его глаза расширились, и он уставился на меня.