– Вы ведь не можете разделить титул и имение! Это несерьезно.

– Мне восемьдесят один год, и я могу делать что пожелаю, – раздраженно возразил он. – Дом и титул должен был унаследовать твой отец. К сожалению, его век оказался слишком короток.

Она заметила, что голос деда немного задрожал, и потянулась похлопать его по руке.

– Мне тоже не хватает папы…

Дед с силой сжал ее пальцы, глядя ей в глаза почти с яростью.

– Именно этого ему бы и хотелось, Бет. Мне давно следовало это сделать, но… – Он еще сильнее нахмурил брови. – Я не успокоюсь, пока ты не проведешь в Лондоне хотя бы один сезон.

Его глаза решительно загорелись, и Бет стало не по себе. Дедушка был так серьезен, как будто уверился, что это последняя возможность…

Она боялась додумать эту мысль до конца. Дедушка был для нее отцом, наставником, другом. Он заменил ей целую семью. А уж после того как умер папа… Она опустила взгляд на его руку, крепко сжимающую ее пальцы. Белая кожа, вздувшиеся вены – его рука казалась такой хрупкой! Когда же это случилось? Когда он вдруг сделался таким слабым?

Бет кусала губы, борясь с подступающими слезами. Ей вдруг стало ясно: не может она его подвести! Ей не хочется ехать в Лондон, но она готова на что угодно, лишь бы успокоить его душу. Провести сезон в Лондоне еще не означает, что ей придется выходить замуж. Вот этого ей как раз решительно не хотелось.

Придет день, когда закончатся ее обязанности в доме Мессингейлов. Она будет свободна. По-настоящему. Может быть, отправится в путешествие, где ее ждут приключения… Муж станет препятствием на ее пути.

Но, чтобы успокоить дедушку, она сделает вид, что ищет мужа.

Должно быть, герцог почувствовал, что она готова сдаться, потому что благодарно вздохнул:

– Ты будешь королевой сезона.

– Я слишком стара!

– Чепуха. Когда я встретил твою бабушку и женился на ней, она была в том же возрасте, что и ты сейчас. Благослови Господи ее душу. – Дедушка взглянул на висящую над камином картину, и лицо его смягчилось. Портрет изображал высокую стройную женщину, облаченную в драгоценный алый шелк. Ее белокурые волосы были украшены цветами. Красавица, спору нет. Сужающееся к подбородку овальное лицо, на губах приветливая улыбка. – Я полюбил твою бабушку с той минуты, как увидел. – Он склонил голову набок, улыбаясь портрету.

Открылась дверь, вошел Джеймсон с чайным подносом. Бет поднесла палец к губам, а затем указала на стол. Дворецкий, видя, что старый герцог не сводит глаз с портрета, осторожно поставил поднос на край стола и молча удалился. Бет налила две чашки чая и поставила одну возле локтя деда.

Он нехотя оторвался от портрета и взял чашку. Донышко застучало о блюдце. Он посмотрел на внучку поверх края чашки.

– Я думал, ты будешь возражать.

– Я?

Он хмыкнул:

– Ты очень долго сюда шла. Я решил, ты догадалась, о чем я хочу с тобой говорить.

– Нет. Я просто читала. Боюсь, у меня нет дара предвидения. Знай я, что вы сидите здесь, бьете посуду и строите планы, как устроить мой дебют в свете, я бы вылезла через окно и отправилась жить в конюшню!

Дедушка хмыкнул опять:

– Опять дерзишь, девчонка!

– А вы капризный старичок, – ответила она, улыбаясь поверх края чашки.

Его губы тронула слабая улыбка.

– Ах, Бет! Тебе понравится Лондон, вот увидишь. С твоей внешностью и умом, не говоря уж о приданом, которое я собираюсь закрепить за тобой, любой герцог, граф или маркиз падет к твоим ногам в надежде на благосклонность. Она со стуком опустила чашку на блюдце.

– Приданое?

– Разумеется, у тебя будет приданое.

Бет вздохнула. Почему самые обыденные вещи никогда не бывают действительно просты? Она внутренне содрогнулась, представив орды поклонников, вздыхающих о ее приданом. Ей придется употребить всю хитрость, чтобы очарование такой приманки хоть немного поблекло. Она сказала:

– По крайней мере Шарлотта будет рада стать мне компаньонкой. Ей будет полезно…

– Нет. – Лицо деда стало упрямым. – Мы не станем впутывать в это твою мачеху.

– Вы слишком суровы к бедняжке Шарлотте.

Дедушка никогда не жаловал Шарлотту, и Бет никак не могла понять почему. Он редко бывал столь непреклонен в суждениях.

– Я сожалею о том дне, когда твой отец женился на этой женщине. Совсем неподходящая партия. А теперь – посмотрите-ка на нее! Бесстыдно флиртует с этим человеком… – Он неодобрительно поджал губы.

– Шарлотта овдовела уже так давно! Вряд ли папа захотел бы, чтобы она оставалась одна. Кажется, она счастлива, что лорд Беннингтон оказывает ей внимание, она вполне этого заслуживает.

– Беннингтон! Ба! Не доверяю я ему. Им обоим!

– Пока отец был жив, Шарлотта была ему преданна. Вы же сами говорили, что она довела себя до болезни, ухаживая за ним в те пять месяцев, что ему еще оставались.

– Я не хочу больше вспоминать об этом.

Бет вздохнула. Она была совсем юной, когда умер отец, но перед ней до сих пор стояло измученное лицо Шарлотты. Она практически не выходила из комнаты больного. После его смерти Шарлотта слегла на долгие месяцы. Бедняжка вернулась к жизни только благодаря доктору Ньюстону.

– Она все еще консультируется с доктором Ньюстоном?

Бет нахмурилась:

– Да. Сегодня он должен привезти ей лекарство.

– Отлично. Теперь довольно о Шарлотте. Я больше не желаю говорить о ней. Бет, ты поселишься в нашем лондонском особняке, и как можно скорее. Скоро возвращается кузина Беатрис, она и будет твоей компаньонкой.

– Кузина Беатрис?

– Она превосходно справится с ролью твоей спутницы. Она немного постарше тебя, но достаточно молода и полна сил, чтобы шататься с тобой по всему городу. Я писал ей месяц назад, но она путешествовала по Европе с мужем. Она вернется через две недели.

– Значит, у меня две недели…

– Нет. Ты отправишься в город завтра. Нужно купить платья и туфли, всю эту мишуру. Пока не вернулась Беатрис, компанию тебе составит леди Клермонт. – Он не дал внучке времени на возражения, немедленно приступив к распоряжениям насчет кредитных билетов и банковских счетов.

Когда он замолчал, чтобы перевести дух, она быстро сказала:

– Я хочу поехать в Лондон, но только на один сезон, не важно, найду я мужа или нет.

Плечи деда опять поникли.

– Что за упрямый ребенок!

– А вы упорный старик, вот почему мы так замечательно ладим. Обещайте мне: если я проведу сезон в Лондоне, вы прекратите говорить на эту тему. Навсегда.

– А если я не соглашусь?

– Тогда не будет и одного сезона. Я останусь дома и стану вас баловать так, что вы взмолитесь о пощаде!

Он нахмурился:

– Тебе не повредит, если ты найдешь мужа.

– Я же согласилась, – рассмеялась Бет. – Придется вам довольствоваться этим, А теперь повторите, что вы говорили о банковских чеках?

Дедушка неохотно принялся объяснять, каком устроил денежное обеспечение ее путешествия, и с каждым словом голос его креп. Теперь он говорил с увлечением. Бет слушала вполуха. Когда она отправится в Лондон, дедушка успокоится. Но вот толпа воздыхателей, жаждущих ее приданого? Нет, этого допустить никак нельзя. Пусть дедушка строит планы. Она тем временем придумает собственный.


Ровно четыре недели спустя возле дверей сверкающего бального зала в доме Смайт-Синглтонов собралась небольшая группа мужчин. Они с видимым нетерпением рассматривали всех прибывающих.

Бет увидела их при входе в зал. Вполголоса пробормотав проклятие, она повернула прочь. Ей не хотелось, чтобы они ее заметили.

– Прошу прощения? – спросила леди Клермонт, прикрыв зевок веером.

Бет натужно улыбнулась:

– Жарковато здесь, вы не находите? Может быть, в игральном салоне прохладнее?

Леди Клермонт просияла. Ее пальцы незамедлительно вцепились в туго набитый ридикюль. Бет подавила желание улыбнуться. Леди Клермонт оказалась женщиной мягкосердечной, но в компаньонки совсем не годилась. Она усаживалась за карты тотчас, как они приезжали в чей-нибудь дом, и не отрывалась от игры весь вечер. Если же карт не было, она отыскивала удобное кресло и тихо дремала вечер напролет, пока Бет не решала, что пора домой.

К счастью, все это было на руку Бет. Лучшей компаньонки она не могла и желать. Как удачно, что кузина Беатрис задержалась на континенте еще на две недели! Бет провела в Лондоне уже месяц, и за это время толпа мужчин, жаждущих встречи с ней, заметно поредела. Сначала их было человек двадцать, этих азартных охотников за приданым. Теперь же осталось всего пять.

Когда Бет смотрела на своих воздыхателей, в ее глазах загорался воинствующий огонь. Она была довольна, если ей удавалось отвадить хотя бы одного из них, – значит, вечер не прошел зря.

Элегантный молодой человек прошел мимо Бет. Она заметила его, улыбнулась, помахала рукой. Он раскрыл рот, икнул, обвел безумными глазами зал в поисках пути отступления, а затем развернулся и исчез чуть не бегом, смешавшись с толпой.

Леди Клермонт захлопала глазами:

– Это был виконт Пул-Стэнтон?

– Да, – ответила Бет, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Леди Клермонт повернулась, чтобы внимательно посмотреть Бет в лицо.

– Почему он тебя избегает? Сначала, казалось, молодой человек очень увлекся тобой, заезжал к нам почти каждый день. А потом исчез. То же самое было с лордом Сильвертоном. А мистер Бентон-Шипли, сэр Томас, лорд Чиверс?

– Странно, не правда ли? – Бет покачала головой. – Джентльмены нынче такие переменчивые!

Леди Клермонт размышляла минуту-другую.

– Действительно! Только посмотри на принца. Печальное зрелище.

Бет приподнялась на цыпочках.

– Взгляните-ка, это ведь лорд Бофор входит в карточный салон, не так ли?

– В самом деле? Вчера я выиграла у него сорок гиней. Может быть, он готов к новому проигрышу. – Она повернулась было, чтобы идти в карточный салон, но помедлила. – А ты…