Карен Хокинс - Загадочный джентльмен

Бет, такая чувственная и желанная… Полная жизни и страсти. Она смеется манит и обещает… Кристиан глубоко вздохнул и потерся щекой о ее шелковые волосы. Бет открыла глаза и улыбнулась – щедрой улыбкой женщины, которая познала глубокое и всепоглощающее наслаждение. Она крепко обняла Кристиана за шею, прижавшись губами к его щеке.

– Благодарю, – шепнула она. – Сохраню на память, когда мы расстанемся…

Сердце застыло у него в груди. Когда они расстанутся! Действительность обрушилась на Кристиана, как ревущий водопад. Он вдруг вспомнил о миниатюре в нагрудном кармане – она легла на сердце тяжелым и холодным грузом. Кристиан поежился и закрыл глаза. Следует сегодня же повидаться с герцогом. Портрет матери станет его оружием. Разумеется, это не ожерелье. Тем не менее миниатюра помогла ему убедить Бет, что его подозрения небеспочвенны. Герцог может солгать Кристиану, но ведь ему придется лгать также горячо любимой внучке.

Кристиан потерся щекой о волосы Бет. Они сидели молча, не решаясь разомкнуть объятия, словно боялись потерять друг друга навеки. По правде говоря, он действительно этого опасался. Он мог бы заботиться о ней, беречь и любить. Вместо этого он ее потеряет, снова останется один – ужасная мысль!

Кристиан прижался лицом к ее шее, чувствуя себя несчастнейшим человеком в мире.

Он не готов разлучиться с ней! Они узнают правду завтра. Накал страсти остынет, и Кристиан сможет сделать то, о чем мечтал долгие годы.

Он вернется сюда завтра, и они с Бет потребуют у герцога ответа. Миниатюра заставит его сказать правду. А потом… Кристиан поцеловал лоб Бет и сжал ее в объятиях. Есть только этот драгоценный миг, и ничего больше.

Как же так вышло, думал он, чувствуя себя безутешным, как никогда в жизни. Почему все так запуталось?

Но в глубине души он знал. Он старательно прятал сердце в дальний ящик, закрыв его на сто замков. Но Бет сумела проникнуть внутрь, даже ключ не понадобился…

Проклятый Ривс и тут оказался прав.

– Кристиан?

Уэстервилл тяжело вздохнул. Бет слышала, как он дышит. Он прижался щекой к ее волосам.

– Да?

– Дедушка скоро проснется.

Снова тяжелый вздох.

– Знаю.

Он все еще не выпускал ее из объятий.

Бет закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, его запахом. Драгоценная минута хрупкого счастья. Замереть бы вот так навеки, обнявшись, вдали от целого мира. Увы, это невозможно.

Она вздохнула и открыла глаза. Посмотрела вверх и увидела очертание его щеки.

– Кристиан?

Он тоже открыл глаза и посмотрел на Бет, улыбнувшись в ответ на ее встревоженный взгляд.

– Да?

– Нам нужно поговорить.

Он сжал ее крепче.

– О дедушке.

– Знаю. – Кристиан откинулся на спинку кушетки, слегка разжав руки.

Бет села. Во всем теле, с головы до кончиков пальцев, она чувствовала приятную истому. Досадно, что именно сейчас приходится обсуждать весьма неприятные вещи. Когда они рядом. Но они должны. С минуты на минуту проснется дедушка и направится прямо сюда.

– Мне нужно встать. – Она попыталась подняться на ноги, но рука Кристиана по-прежнему твердо лежала у нее на плечах.

– Нет. – Кристиан снова привлек ее к себе, уткнулся лицом в шею. – Я хочу держать вас. По крайней мере сейчас. Что он с нами сделает? Силой заставит жениться?

«О да!» Бет усмехнулась.

– Не думала об этом. – Она радостно вздохнула и опустилась в его объятия. – Наверное, мы можем поговорить и так. Должна признать, что-то происходит, и мне не нравится, что я проигрываю наше пари.

Его улыбка погасла. Он взглянул на нее с самым серьезным видом.

– Бет, дело не в пари. Ваш дедушка – именно тот, кого я ищу.

– Нет, – задумчиво отозвалась Бет. – Вы всего лишь обнаружили портрет вашей матери в его письменном столе. Это доказывает, что они были знакомы, но не более того. Не то, что он обрек ее на гибель.

– Мне достаточно. Еще есть свидетельство священника, который навещал мать в темнице. Ее собственные письма. Да у меня куча доказательств.

– У нас нет четкого указания ни на одного человека! Кристиан, вы снова обвиняете на основании недостаточных улик. Очко в мою пользу.

Он сжал зубы.

– Ошибаетесь. Скоро вы сами все увидите.

Бет провела пальцем по его щеке, поцеловала подбородок.

– Можно мне еще раз взглянуть на портрет? Я не успела рассмотреть его как следует.

Кристиан с мрачным видом вытащил миниатюру. Пальцы Бет сомкнулись на прохладной поверхности слоновой кости. Она долго смотрела на портрет.

– Она была прекрасна.

– Еще прекраснее, чем вы можете видеть.

– Чудесный портрет. Вы очень на нее похожи.

– Благодарю вас.

– Но вот чего я не понимаю. Каким образом эта вещица доказывает – причем наверняка, – что именно дедушка предал вашу мать? – Она всматривалась в изображение, а потом перевернула портрет. – Нигде ни подписи. Да и будь здесь подпись, что толку? Вот если бы мы знали, кто подписал и зачем.

Рука Кристиана легла поверх пальцев Бет. Он сжал ладонь.

– Бет, назовите хотя бы одну вескую причину, с чего бы вашему дедушке хранить портрет. Хоть одну!

Края портрета, гладкие и закругленные, впивались ей в кожу. Бет кусала губы, размышляя.

– Может быть, он знал ее, когда она была еще девочкой, и любил ее. Или, возможно… нашел портрету антиквара. Он мог приобрести его также на аукционе или…

Кристиан сжал ее плечи.

– Неубедительные догадки, и вы сами это знаете.

– Не более чем ваши предположения относительно портрета. – Бет погладила пальцем по подбородку. – Мы должны спросить дедушку. Вот единственный способ узнать правду.

– Я как раз собирался это сделать. Завтра.

– Отчего не сегодня? Он сжал ее крепче.

– Нужно уладить кое-какие дела, прежде чем я буду готов задавать вопросы. Я вернусь сюда рано утром, и мы его спросим.

Улыбнувшись, Бет кивнула, хотя, по правде говоря, на душе у нее скребли кошки. Они подозревают, что дедушка совершил нечто ужасное. Им придется призвать его к ответу. Иного пути нет.

– Что ж, я согласна. Мы поговорим с ним завтра.

– Отлично. Тогда я могу взять на себя смелость просить вас уделить мне сегодня еще немного времени.

– Попытаемся найти еще один ключ к разгадке?

– Нет. Забудем на время о нашем деле. Просто я подумал, было бы чудесно прокатиться вдвоем, только вы и я.

Бет удивилась:

– Только вы и я? Но почему?

Удивление ее возросло, когда она увидела, что он слегка покраснел.

– Неужели я не могу пригласить свою невесту покататься, не подвергаясь допросу? Я же не требовал ромовый пунш в половине двенадцатого утра.

Бет рассмеялась:

– Да! Конечно, можете. Просто я не сразу поняла, что вы имеете в виду. – Она взглянула на собственное мятое платье. – Мне нужно переодеться.

– Мне тоже. – Он поцеловал ее в нос. – Вернусь к шести.

– Чудесно.

Кристиан кивнул, улыбаясь, хотя в душе бушевала буря. Как долго он мечтал встретиться с предателем лицом к лицу. Но не сейчас. Он вдруг почувствовал себя неуверенно. Нет, не в герцоге дело. Этот человек виновен, без всякого сомнения. Но, черт возьми, где же сапфировое ожерелье? Вот это было бы неопровержимым доказательством.

Впрочем, достаточно и того, что есть. У него защемило сердце. Кристиан притянул Бет к себе, потерся щекой о ее шелковые волосы. Сейчас он ее отпустит. Затем вернется домой, чтобы дожидаться вечера. А завтра… Он заставит герцога сознаться в предательстве. Он сжал зубы. Что потом? Он осторожно отстранил от себя Бет и поднялся на ноги, чтобы поправить одежду. Она молча наблюдала за ним. Ее волосы и одежда были в очаровательном беспорядке, а темные блестящие глаза ловили каждое движение Кристиана.

– Я должен идти. – Он сумел изобразить натянутую улыбку, чувствуя, как сердце истекает кровью, словно его полоснули ножом.

– Понимаю. – Она подняла с пола подушку и обняла ее обеими руками. – Увидимся в шесть.

Он подмигнул Бет и направился к двери. Ее голос задержал его на полпути.

– Кристиан?

Он остановился, сжав кулаки.

– Что вы станете делать, если выяснится, что виноват все-таки дедушка?

Кристиан не мог на нее смотреть. Он раскрыл ладонь – там лежала миниатюра. Все еще хранящая тепло Бет… Его пальцы не могли забыть ощущения ее шелковистых волос. Да, он любит Бет. Но долг перед матерью сильнее.

– Я не могу ответить сейчас.

– Понимаю. – Ее голос задрожал. – А что будет с нами, Кристиан?

Ее слова рвали ему душу. Он поморщился, стиснул зубы, снова сжал кулаки и выпрямился.

– Увидимся вечером.

Крепко обняв подушку, Бет наблюдала, как он уходит. Дверь затворилась. Она смотрела невидящими глазами. Они блестели – на сей раз от слез.

Срезав розу, Бет положила ее в свисавшую с руки корзинку. День шел своим чередом. В небе собирались облака. Порыв ветра взметнул юбку, закрутил ее вокруг корзины. Подхватил пряди волос, угрожая обрушить прическу, которую с большим старанием только что соорудила Анни. Бет подняла лицо навстречу ветру.

Скорее бы приехал Кристиан. Ей хотелось поговорить о миниатюре, а потом они могли бы проверить еще несколько мест в доме – нет ли там новых улик. Если они найдут что-нибудь, тогда, может быть, Кристиан отложит разговор с дедушкой. Впрочем, чему быть, того не миновать. Но ее не покидало чувство, что где-то таится недостающее звено. Отыскать бы его – и все встанет на свои места.

Вот чего ей хочется. Она спросила тогда, что Кристиан собирается делать, если докажет дедушкину вину. Каким холодным, почти безнадежным тоном он ей отвечал! И это после всего, что между ними было.