Мне интересно послушать выступление Лунина и потому, что тема его работы созвучна моим научным интересам: «Бессознательное планирование негативных результатов». Только моя работа с уклоном в семейную психотерапию, а его исследования касаются политики и выборов.


Колонна машин продвинулась, и вот уже показался наш Коммерческий университет. Учредители в свое время арендовали здание старой школы, привели его в порядок, потом выкупили в собственность и открыли частный вуз. Успешно набрали профессоров и доцентов для статуса – должны были прозвучать имена и регалии в документах на аккредитацию; остепененным по месту основной работы платили копейки, а здесь и вознаграждение достойное, и нагрузка невелика. А повседневный воз тянули рабочие лошадки вроде меня – старшие преподаватели.

Я припарковала машину, вошла в серое кирпичное здание с барельефами классиков на фронтоне и поднялась на четвертый этаж, где располагалась наша кафедра психологии.

Сняв в преподавательской свою восхитительную шубку, вызывающую зависть у наших теток на кафедре, задержалась у зеркала. Вопреки вчерашнему лечению сорокоградусным «лекарством» мои глаза сверкали счастливым блеском. Сегодня подлость Кира уже не убивала меня. Сбежал – и ладно. Своим студентам я говорю, что каждый крах – это всегда новое начало, новые перспективы. Я столько раз предлагала им рассмотреть абстрактные примеры, а теперь проверю эту теорию на себе.

Все же, хоть я и пыталась бодриться, перспективы мои выглядели туманно. Съемную квартиру, прежде оплачиваемую Киром, придется освободить, потому что одной мне не потянуть арендную плату. И времена-то наступают непростые, нас, преподавателей, тоже уже коснулся финансовый кризис, в этом месяце задержали зарплату. Придется возвращаться к родителям, и у мамы опять появится возможность пилить меня ежедневно, как и много лет назад. Одно примиряет с этой перспективой: родительская квартира расположена удобно, в центре Питера, у Пяти Углов – до любого района за четверть часа можно добраться, если в пробку не попадешь. И в квартире у меня имеется отдельная комнатка. Не знаю, насколько обрадуются предки моему возвращению, но они любят меня, а я их. Начнем заново притираться друг к другу.


Свобода уже наполняла душу! Нет, не случайно мне сегодня приснился когда-то любимый Артур, мужчина моей мечты – мой Анимус по Юнгу. Такой сон – согласно теории великого швейцарца – означал мою готовность любить. А вдруг я встречу человека, похожего на свою мечту. Артур – это прошлое, согласна, но за ближайшим поворотом может быть...

Однако громкие, возмущенные восклицания моих коллег вырвали меня из мира грез. Я, продолжая улыбаться, прислушалась.

– Вы представляете, как теперь будет решаться вопрос с оплатой, когда категории отменят? Все будем зависеть от него! – Чей-то палец выстрелил в сторону кабинета доцента. Впрочем, кабинет был сейчас пуст.

– Ничего страшного! – вступила я в разговор. – Базовые оклады останутся. Леонид Александрович будет распределять только надбавки, не думаю, что на них отпустят значительную сумму. Притом у нас и вуз частный, мы мало зависим от государства.

– Вам, Дарья Гелиевна, легко рассуждать, – возразила одна из пожилых преподавательниц, формирующих общественное мнение на кафедре. – Вас-то муж обеспечивает, такую шубу и машину, извините, не приобретешь на преподавательское жалованье. А я, к примеру, одна живу. И хожу ежедневно в одной и той же кофте, заметьте, вынужденно. – Сотрудница одернула полы красного вязаного кардигана. Выглядело ее одеяние, на мой взгляд, вполне прилично.

«Какая тактичность! – усмехнулась я про себя на слова коллеги. – Случись такой спор среди базарных торговок, наверняка прозвучало бы слово «любовник», а тут все интеллигентно – муж!»

– Я тоже теперь одна, вчера муж ушел от меня.

Я отвела глаза в сторону, вдаваться в подробности мне не хотелось.

– Как он посмел! – тотчас сменила тон на сочувственный минуту назад осуждающая меня женщина. – Может, с нашей помощью вы сумеете его вернуть? Если желаете, приходите, Дашенька, вместе с мужем ко мне на беседу в консультационный семейный центр, я там по совместительству... Разберем конфликт всесторонне...

Только этого мне не хватало! Сдержав возмущение, я вежливо ответила:

– Спасибо. Я буду иметь в виду этот вариант. Однако я почти уверена, надежды на его возвращение нет. Представляете, он сбежал и даже не объяснился, только записку оставил на дверце холодильника.

– Вот как оно бывает, – неопределенно заметила другая преподавательница, то ли сочувствуя, то ли втайне радуясь моему, по их предположению, горю.


Прозвенел звонок. Разговор коллег прервался: преподаватели настраивались на предстоящие лекции, и лица их приняли серьезное выражение. И я тоже, сегодня с ноутбуком в руке, направилась в аудиторию, уверенно выбивая дробь каблучками туфель. Предстоял очередной раунд вечного боя со студентами. Теперь встреча со студентами не пугала меня, а когда-то...

Начинать, как и всем, мне было нелегко. Студенты, парни особенно, пытались меня подловить на неточности, смутить, забросать каверзными вопросами. Читай я другой предмет, не психологию, наверняка бы впала в растерянность, запаниковала. Но у меня было несколько хорошо освоенных психологических приемов, и с каждым годом я овладевала ими все лучше.

И нынешняя лекция шла без эксцессов: я показывала на большом экране подготовленные схемы из ноутбука, приводила примеры из жизни. Студенты, сидящие за длинными рядами столов, вели себя сносно, лишь влюбленные парочки изредка перешептывались, нарушая рабочую тишину. Но им я прощаю эту вольность, потому что прислоненные друг к другу головки, как желтые одуванчики на зеленой поляне, оживляют мою аудиторию.


Пока студенты перерисовывали в конспекты схему с большого экрана, я вспомнила, что и у меня первые отношения с мужчиной, с таким же желторотым однокурсником, сложились в университете, мы так же перешептывались с ним на лекциях. Мы провели с ним несколько беззаботных студенческих лет, но, получив дипломы, разбежались. И случилось это по моей инициативе: уж слишком часто, общаясь с ним, я мысленно сравнивала его с Артуром – поскольку и встречаться с бедным парнем начала лишь для того, чтобы вылечиться от первой любви. Теперь рядом со мной нет ни глупого «желторотика», ни ветреного Кира. Зато снова появился в моей жизни абсолютно равнодушный ко мне Артур. И пусть мы только переписываемся по имейлу, в Сети, но волнение я начинаю испытывать вполне настоящее.


После лекции в расписании стояло семинарское занятие, там были «мои» студенты, выпускники гуманитарного факультета. И они чуть не сбили меня с намеченного плана.

– Это правда, Дарья Гелиевна, что вас муж оставил? – спросил один студент, всегда донимающий меня неудобными вопросами.

– Нет, неправда, – отчеканила я.

– Но как же... – осекся он, – слух прошел, что вчера...

У кого-то из наших теток на кафедре оказался длинный язык! Однако не успели студенты решить, что я пытаюсь от них скрыть обстоятельства личной жизни, как я ловко повернула разговор на тему занятия:

– Сегодня мы рассмотрим тему: почему все, что происходит с нами, нами же и предопределено. Ни один муж не уйдет от вас, – сейчас я обращалась к девочкам, – если вы сами не пожелаете этого!

– Как это? – недоверчиво переспросила студентка. – Мой отец оставил нас с матерью, когда мне было всего три года.

Мы поговорили со студентами о сознательных и подсознательных желаниях, о том, как они влияют на события, происходящие с нами.

– Значит, Дарья Гелиевна, вы сами виноваты в том, что произошло?

– В каком-то смысле – да. Только я бы не стала тут говорить о вине, скорее о предпосылках.

Затем мы рассмотрели другие примеры, и, таким образом, моя беда перестала бедой, а перешла в контекст семинара.


Я едва успела перекусить в студенческом кафе перед заседанием кафедры. В два, как и было намечено, началась предзащита. Леонид Александрович встал перед белым экраном, куда с компьютера проецировались картинки. Я сидела на заднем ряду и новым взглядом рассматривала нашего зама. Чем не кандидат в мужья? Недавно развелся, выглядит сносно. Свой имидж он подгонял под облик вождя мирового пролетариата: такая же лысина с остатками волос над ушами, короткая бородка, лишь заметно скошенный лоб напрочь лишал его желаемого сходства. Как-то прежде я не замечала этой особенности, потому что не смотрела на него как на мужчину. Но вскоре я вслушалась в текст и вдруг ощутила полную растерянность, забыв о внешности выступающего: Лунин опирался на доводы, полностью заимствованные из моей статьи. При этом даже не потрудился дать ссылку! И эта статья лежала в основе моей собственной диссертационной работы. Она называлась: «Маскировка бессознательных желаний демонстративным поведением». В ней я развивала теорию поведенческих игр Эрика Берна, но подтверждала примерами из российского уклада жизни. Леонид Александрович, разумеется, упомянул великого Берна, но проведенные мною полевые исследования по теме выдал за свои!

Он закончил говорить, вытер огромным платком капельки пота с покатого лба, дежурно улыбнулся присутствующим, предложил задавать вопросы.

Меня охватило смятение. Если я сейчас промолчу, я потеряю к себе уважение навсегда! Вчера меня бросил мужик, сегодня этот тип нагло воспользовался результатами моей работы. Да, мне было страшно, потому что теперь у меня не было тылов, если меня выкинут с работы, я останусь без копейки. В то же время отчаяние придало мне сил: я резко вскинула руку вверх. Лицо Лунина сделалось непроницаемым, улыбку смело с его лица. Нехотя он кивнул.

Я, заикаясь от волнения, начала говорить. Сообщила, что в работе шефа использованы мои результаты. И может, я не расслышала, но он не дал ссылки на мои исследования.

– Ваши исследования? – Бесцветные брови шефа сдвинулись над переносицей, поскольку подниматься в уходящий назад лоб им было трудно. – У вас есть опубликованные работы по этой теме?