Сейчас Илья чувствовал себя птицей в клетке, у которой есть все: и самые лучшие зерна, и свежая вода, и сочная зелень, и чистый домик, а она все равно с тоской мечтает о воле, о том, чтобы расправить крылья и захлебнуться эйфорией полета. Ему бы в настоящую экспедицию, как в студенческие годы! Чтобы была, как раньше, легкая боль в мышцах, вызванная долгими переходами, пропахшая дымом костра каша, легкое опьянение, вызванное чистым воздухом и приторным портвейном, жар от костра, анекдоты, за рассказыванием которых коротали вечера, раскаленные поцелуи под гитарный перебор, дробь дождя по крыше палатки, сонное дыхание «походной подруги», прикорнувшей у него на плече...

Ностальгические размышления прервал звонок мобильного. Илья нехотя оторвался от фотоальбома (на глаза ему как раз попалась фотография его студенческой любви – Вари Холодовой), покосился на экран телефона и, увидев высветившееся слово «Бобер», ответил на вызов.

– Хай! – в своей манере поздоровался Илья со школьным другом.

– Шахов, а я к тебе по делу, – не размениваясь на приветствия, объявил тот.

Денис Бобров, жизнь которого была выстроена по двум пословицам «делу – время, потехе час», и «время – деньги», не любил тратить слова понапрасну, звонил в основном по делу и сразу же переходил к нему.

«Да я другого и не ожидал», – подумал Илья, вздыхая по тем временам, когда Бобров был не крутым бизнесменом, а простым парнем, с которым можно было под пиво поболтать о всякой ерунде. Теперь круг интересов Дениса включал в себя бизнес, курсы валют, ставки, кредиты и прочее, вызывавшее у Ильи головную боль.

– Валяй, что там у тебя случилось? – снисходительно разрешил Шахов.

– Ты не мог бы съездить со мной к моей матери? – неожиданно спросил Бобров.

– И что на этот раз? – кисло выдавил Илья, даже не интересуясь, зачем он понадобился Зинаиде Львовне.

Мать Дениса была горазда придумывать проблемы, и чем больше слушателей и зрителей собиралось, чтобы принять участие в их разрешении, тем для нее лучше. Зинаида Львовна очень любила, как это называл Денис, «играть на публику».

– Да ерунда! Но ты же знаешь мою мать: из любой мухи может раздуть не то что слона – динозавра! На этот раз закатила истерику по поводу неотмывающегося пятна на стене кухни.

– А я тут при чем? – обескураженно спросил Илья.

Неужели Зинаида Львовна под таким дурацким предлогом решила устроить в квартире генеральную уборку или, не дай бог, ремонт и вызывает на помощь сына и его друга? Тогда дело табак...

– По поводу неотмываемых пятен – не ко мне, а в сервис «Чистота», – быстро добавил он. – Я не по этой части.

– Знаю, знаю, ты у нас по другой части, – недобро усмехнулся Бобров. – По чертовщине, полтергейстам, летающим тарелкам и зеленым человечкам. Мамаша моя пятно происками дьявола посчитала, поэтому и вызывает тебя.

– Ну, знаешь ли... – оскорбился Илья.

Денис, уловив в его голосе обиженные нотки, рассмеялся:

– Ладно, ладно. Давай съездим и на месте определимся с чертовщиной. Моя мамаша напугана до истерики. Впрочем, ее, фанатку хирургической стерильности, доведет до обморока любое мало-мальское пятнышко. А то пятно, что появилось на стене ее кухни, не выводится никакими средствами. В общем, спускайся, я уже подъезжаю.

И не успел Илья возмутиться тому, что Бобров за него решил, ехать ему или нет, как Денис уже отключил телефон, тем самым не оставив другу пути к отступлению.

Сейчас казалось странным то, что когда-то все было наоборот и главным в их паре был вовсе не Бобров, а Шахов.

Знакомы они были с первого класса. Дружба началась банально: учительница посадила мальчиков за одну парту, посчитав, что уравновешенный и тихий Денис Бобров окажет положительное влияние на непоседливого и шумного Илюшу Шахова. Затея ее удалась далеко не сразу. Поначалу Илья пытался разговорить Дениса, но, постоянно натыкаясь на стену упрямого молчания, сдался. Это уже позже Шахов понял, что Денис не желал с ним разговаривать во время уроков не оттого, что испытывал неприязнь, а потому, что боялся прослушать объяснения учительницы. А тогда Илья посчитал соседа по парте занудным «ботаником», с которым и поговорить-то не о чем, кроме как о домашних заданиях. Дружба между мальчиками завязалась зимой, когда Илья простудился и несколько дней не ходил на занятия. Денис Бобров единственный из класса навещал его, приносил тетрадки с заданиями, рассказывал школьные новости. Илья, заскучавший в домашнем заточении, был рад любому общению. Тут и выяснилось, что Бобров, молчаливый и суровый в школе, в другой обстановке оказался не таким уж букой, по крайней мере мальчикам нашлось о чем поговорить.

Дружили они на протяжении всех школьных лет, хоть иногда их интересы не совпадали. Бобров был довольно замкнутым: компании не любил, на дискотеки не ходил, с девушками не встречался. Для барышень подросткового возраста критерием привлекательности парней в первую очередь служит внешность и популярность. Назвать Дениса симпатичным никто не мог. До поступления в институт он был довольно упитанным и рыхлым парнем. Лицо его тоже привлекательностью не отличалось: небольшие, болотного цвета глаза, светлые, почти незаметные брови, крупный нос-картошка и губы-вареники.

Илья казался полной противоположностью Боброву не только по характеру, но и внешне. Он был высоким, худощавым, ловким и гибким. Даже его вечно взъерошенные темные волосы лежали с такой естественной небрежностью, будто были растрепаны легким ветром. Улыбался Шахов так, что поражал понравившуюся девчонку прямо в сердце. А если при этом еще смотрел на избранницу с прищуром – так, как умел только он, то девичье сердце было бесповоротно погублено. Успеху Ильи способствовали и хорошо подвешенный язык, и отточенное чувство юмора, и память, хранившая неиссякаемый запас анекдотов и рассказов. Так что он всегда был в центре внимания девушек.

Позже, когда на экраны вышел один из американских блокбастеров, Илье не раз говорили, что он похож на американского актера, сыгравшего в фильме главную роль. Имя актера Илья не потрудился запомнить, но мысленно признал, что да, некоторое сходство есть.

Но хотя Илья и Денис и были очень разными, дружба их продолжалась и по сей день. Правда, сейчас, когда у каждого оказались свои дела и интересы, видеться они стали намного реже. Денис, с головой ушедший в изучение экономики, учредил собственную компанию и занялся бизнесом. Илья же поступил в педагогический на географический факультет, после окончания которого отработал один год в школе, а затем устроился в мелкую страховую компанию, набрался опыта в новой для себя сфере. Вскоре он перешел в крупную компанию, где неплохо преуспел.

Иногда друзья виделись, но все больше перезванивались. Оба переехали из подмосковного поселка в Москву, но жили далеко друг от друга. Бобров недавно женился, а Илья все еще пребывал в холостом статусе, несмотря на то что отношения с Леной длились уже два года.

...Уже выйдя из квартиры, Илья подумал, что надо бы прихватить фотоаппарат. Всерьез истерику Зинаиды Львовны по поводу «дьявольского пятна» он не принял, но привычка носить с собой камеру появилась у него еще во времена студенчества. Илья вернулся, сунул в карман старую «мыльницу» и, глянув в сторону отключенного ноутбука, подумал, что поездка может оказаться полезной. Глядишь, и придумается какой-нибудь сюжет. Впрочем, визит к Зинаиде Львовне вряд ли можно расценивать как развлекательный. Илья вздохнул и стал спускаться по лестнице во двор, где его уже наверняка поджидал «БМВ» Боброва – такой же солидный, как и его владелец.

Черный «БМВ» и вправду был припаркован во дворе. Когда Илья показался на крыльце, друг гостеприимно распахнул переднюю дверь:

– Карета подана.

– Ну, что за пожар у вас приключился? – небрежно поинтересовался Шахов, усаживаясь на удобное кожаное сиденье рядом с другом. – Что за «чертовщина» и почему Зинаиде Львовне понадобилась моя помощь?

– Говорю же, ерунда, – пробормотал Бобров, в его голосе проскользнули извиняющиеся нотки. – Но эта ерунда чуть не отправила мою мать в больницу с инфарктом.

Илья подумал, что заявлять, будто у нее вот-вот случится инфаркт, – в характере матери Дениса, но тактично промолчал. Зинаида Львовна никак не могла смириться с тем, что ее сыну уже не пять лет, а тридцать, и он уже давно стал самостоятельным мужчиной, который совершенно не нуждается в опеке.

– Пару дней назад мать обнаружила на кухонной стене темное пятно, – начал Денис, выруливая с узкой дороги на широкую, ведущую к шоссе, – и первым делом подумала, что ее залила соседка сверху.

– Логично, – кивнул Илья, глядя перед собой в лобовое стекло. Путь предстоял долгий: вначале нужно было добраться с одного конца Москвы на другой, потом съехать на шоссе, по которому при хорошей, без пробок, дороге еще минут тридцать – тридцать пять ехать до поселка, в котором проживала Зинаида Львовна.

– Мать уже собралась идти к соседке ругаться. Но, присмотревшись, заметила, что пятно это не такое простое, как ей показалось на первый взгляд. Во-первых, оно было сухим на ощупь, не похоже, что причиной его возникновения послужила влага. Оно казалось нарисованным тенями. Во-вторых, пятно представляло собой скопление мелких пятен, расположенных таким образом, что получилось изображение лица. Ну, представляешь: пара мелких круглых пятен – глаза, вытянутое – нос, поперечное – рот. Что-то в этом духе.

– Ага, – кивнул Илья без особого энтузиазма. Ну, подумаешь, пятно. А лицо где угодно углядеть можно. Как там пелось в детской песенке? «Точка, точка, запятая – вышла рожица кривая...» Зинаида Львовна – мастерица создавать панику на пустом месте.

«БМВ» тем временем уже несся по шоссе. Бобров вел машину так же, как привык делать все – степенно, ровно, с уважением, но уверенно и немного властно, давая понять, что хозяин – он. И машина слушалась его, шла плавно, легко, будто плыла.

Манера вождения Ильи была прямо противоположной. Машина для него являлась скорее товарищем по проделкам. Вместе обгоняли, вместе подрезали, стремительно срывались с места, резко тормозили, пару раз чуть не вляпались в серьезные аварии, но чудом вывернулись.