— Или, если желаете, съездим в театр? — упрямо продолжал Джаспер. — Актеры в Дублине на редкость талантливы.

— На днях в театре на Кроу-стрит открылась опера, — услужливо сказал лорд Вон, подходя к их кружку с Джейн под руку и мисс Гвен позади.

— Великолепная идея! — воскликнула Джейн, видимо, позабыв, что она не любит театр. — Устроим же себе праздник! На будущей неделе у нас пропасть дел, но пятничный вечер свободен, правда ведь, тетя Эрни?

— Может, миссис Олсдейл не терпится попасть в театр уже сегодня, — предпринял последнюю попытку Джаспер.

— Без мисс Фейрли я никуда не поеду, — твердо заявила Летти.

— О, вы просто душка! — пропела Джейн. — Я, как только увидела вас, сразу поняла: мы станем лучшими подругами. Верно, лорд Пинчингдейл? — Не дожидаясь ответа, она склонила голову набок и задумалась. — Если лорд Пинчингдейл будет сопровождать меня, а капитан Пинчингдейл — миссис Олсдейл… тогда вам, лорд Вон, придется составить компанию моей дорогой тетушке Эрни!

План пришелся по душе одному лишь Джасперу.

Он, глупо и с вызовом улыбаясь, взглянув на лорда Пинчингдейла, точно ребенок, в полное владение которого попала желанная игрушка. Лорд Пинчингдейл же лишь улыбнулся и поклонился Джейн — с таким видом, будто большего счастья, чем ездить с ней в театр, для него не существовало. При этом внимание его как будто было приковано к лорду Вону. Летти задумалась, кого они в нем видят. Друга, врага, безобидного стороннего наблюдателя? Безобидного — вряд ли, во всяком случае если полагать, что все высказывания лорда Вона в склепе были наполнены и вторым смыслом. С другой стороны, он и один на один с Летти в гостях у миссис Лейнерган вел себя точно так же — даже самые обычные фразы в его устах складывались в лабиринт намеков. Просто джентльмен в годах, привыкший играть словами? Но для чего тогда Джейн так старалась втянуть его в свой кружок?

И зачем приглашала Джсаспера? Летти была готова поспорить на все свое приданое (по крайней мере на то, что от него осталось), что братья терпеть друг друга не могут. Но ведь при этом… лорд Пинчингдейл попросил Джаспера быть его шафером. А вчера на приеме она тоже готова была держать пари, что лорд Пинчингдейл пылает страстью к мисс Джилли Фейрли. Не для отвода ли глаз кузены разыгрывали взаимную неприязнь?

От потуг разобраться, кто кем прикидывается — и с какой целью, — у Летти разболелась голова.

— Для меня было бы большой честью сопровождать в театр миссис Гримстоун, но, к моему глубокому сожалению, я не смогу, ибо пообещал Августу в будущую пятницу провести вечер с ним.

Мисс Гвен издала некий звук, что ужасно напомнил слово «трус».

Лорд Вон невозмутимо взглянул на нес в монокль:

— Многоуважаемая миссис Гримстоун, порой трусость — почти то же, что благоразумие.

Мисс Гвен на мгновение-другое задумалась.

— Что ж, — признала она, — тут не поспоришь.

— Благодарю покорно. — Лорд Вон склонил голову в элегантно-насмешливом поклоне.

— Ха! — воскликнула мисс Гвен. — Вы хоть когда-нибудь были покорным?

— Чего с нами только не случается в жизни!

— Только не с такими, как вы. — Довольная, что последнее слово сказала она, мисс Гвен обвела всю компанию победным взглядом.

К разговору подключилась Джейн, стараясь смягчить лорда Вона. Подозрения Летти подтвердились. По крайней мере отчасти.

— Милорд, вы непременно должны поехать с нами, не то я не прощу вас никогда в жизни.

— Отказать такому прекрасному цветку, как вы, я не в силах. Однако же…

Когда Джейн повернулась, чтобы улыбнуться лорду Вону, солнечный луч блеснул в золотом медальоне у нее на шее, будто подавая сигнал.

Летти чихнула.

Глава 17

— Нет, это не нам, — сказал Джей, поворачиваясь.

— Что? — Я все еще как зачарованная смотрела поверх его плеча.

— Заказ, — ответил Джей. — Это не нам.

По-видимому, он не понял, что Вселенная для меня вдруг перевернулась и запрыгала, как гимнаст-римлянин на Олимпийских играх.

Я заставила себя улыбнуться:

— Ой, прости!

С виду я оставалась нормальным человеком: продолжала говорить и смотреть. Нога на ноге, в руке бокал вина, волосы спадают волной на плечо. Внутри же все кипело и металось.

Улыбнувшись Джею, я отпустила какую-то глупость в адрес непринесенных блюд. Понятия не имею, что я сказала, очевидно, нечто уместное, во всяком случае, Джей не уставился на меня, точно на трехглавое чудище. В мыслях же моих, как заикающаяся пластинка, снова и снова звенело: «О Боже! О Боже! Что делать? Что делать?»

Колин, судя по всему, меня пока не заметил. Они с друзьями, перешучиваясь, прошли к бару.

Слава Богу, он явился хотя бы не с женщиной.

«О, прекрати!» — велела я себе. С женщиной или не с женщиной — он, так или иначе, в Лондоне, а позвонить и не подумал. Ему и мысли такой не пришло. Во всяком случае, насколько я могла судить. Впрочем, на домашнем телефоне у меня не было автоответчика… Ведь на домашний звонили только родители да иногда Алекс. Все остальные — на мобильный. А в нем остаются сведения о пропущенных звонках.

Перед глазами возникла премилая картинка: Колин набирает мой номер вновь и вновь, а в пустой квартире звонит телефон.

— Долго пробудешь в Лондоне? — спросила я у Джея, надеясь увлечь его разговором и не дать заметить, что некто за его левым плечом интересует меня куда больше.

— Сегодня же поеду назад. — Джей привычным движением открыл телефон. Я подумала: интересно, он всегда так? Прежде чем заговорить о времени, смотрит на экранчик сотового? — А завтра полечу в Нью-Йорк.

— Хочешь быть дома в День благодарения?

Парни у стойки сбились в странную кучку — мужчины нередко так становятся. Двое прямо у стойки, третий посередине, немного дальше — точно футболисты или канадские гуси в полете. Те, которых я не знала, не представляли собой ничего особенного. У ставшего позади была копна рыжих волос и загорелая чистая кожа. Второй был ниже ростом, темнее, крепче сложен, с короткими вьющимися волосами. Самые обычные ребята.

Колин до сих пор меня не заметил. Во всяком случае, так мне казалось. Я уже заготовила очаровательную улыбку на случай, если он вдруг повернет голову.

— А ты не желаешь отпраздновать его дома?

О чем это он? Ах да, о Дне благодарения! Я заставила себя отвлечься от мыслей о Колине.

— У меня нет возможности летать туда-сюда. В любом случае буду дома через месяц — на Рождество.

Бармен с шумом поставил на стильную стойку три больших кружки со светло-желтой пенной жидкостью. Мой взгляд скользнул на уже полупустую кружку Джея. Почему, когда Джей заказал пиво, я решила, что он выпендривается, а в выборе Колина не увидела ничего необычного?

Может, потому, что на Колине не было ни пиджака, ни галстука?

Или же потому, что судила я несколько предвзято.

Самую малость.

С другой же стороны, Джей мне позвонил, а Колин — нет. В этом смысле Джей был куда приятнее.

— …затоскуешь по дому? — договорил Джей.

Я почти все прослушала, но догадаться, в чем суть вопроса, не составляло труда. Можно было запросто исчезнуть посреди разговора, вернуться получасом позже и прекрасно знать, о чем тут толковали.

«Прекрати, — одернула я себя. — Это несправедливо. На первых свиданиях никогда не беседуют на интересные темы. Иначе нельзя».

— Надеюсь, не сильно затоскую, — ответила я на неуслышанный вопрос, как будто парой дней раньше не сходила с ума от грусти, глядя на бутерброды в «Маркс и Спенсер». — Одна моя давняя подруга каждый год устраивает грандиозную вечеринку для американцев и всех желающих, так что без индейки я не останусь.

— Да, но это совсем не то, что дома, — с таким чувством произнес Джей, что я на мгновение позабыла про Колина.

— Думаешь? — вырвалось у меня. Испугавшись, что речь вот-вот снова зайдет о бабушке, я пожала плечами и сказала: — Довольствоваться приходится тем, что есть. А Пэмми и всю ее семью я знаю с пятилетнего возраста, словом, побывать у нее будет все равно, что съездить домой. Вспомним о прошлом и все такое.

— Пэмми?

— Та самая подруга, которая устраивает вечеринку в День благодарения. Мы вместе учились в школе.

— Понятно. — Джей принялся обдумывать услышанное со столь серьезным видом, будто взялся изучать пункт маркированного списка в документе о финансовом положении компании. Есть ли в таких документах пункты маркированного списка? Я не имела понятия. Более того, и не желала знать. А вот Джей наверняка знал и все подробно бы разъяснил, если бы я спросила. Еще проиллюстрировал бы свои слова чертежами и примерами.

— В твоей семье отмечают День благодарения по всем правилам? — спросила я, притворяясь крайне заинтересованной в ответе. Цель я преследовала, признаюсь, низменную. Заставить Джея побольше говорить. И дать мне возможность спокойно наблюдать происходящее у него за спиной.

Его губы задвигались. Я улыбалась и кивала, но вместе с тем чутко следила за движениями Колина, точно сверхсовременный радар за маневрами военного судна.

У меня созрел новый план. Я не стану улыбаться. Не вскочу и не буду как ненормальная махать ему рукой. Я вздрогнула, вспомнив, как стояла в той комнате в Суссексе — с закрытыми глазами, чуть наклонив назад голову и приоткрыв рот.

Естественно, Колин понял, что он мне небезразличен.

Теперь следовало быть сдержаннее. Если он подойдет, значит, и я для него не пустое место. Не подойдет — увы и ах! Сейчас все выяснится.

Мешала одна мелочь: Колин стоял ко мне спиной, и если у него на затылке внезапно не прорезались глаза (что стало бы началом новой эры в отношениях между мужчинами и женщинами), он так и не узнает, что я здесь.