Летти попыталась ответить в том же духе:

— Глупых, конечно, рассказывать не стала бы. Только вот…

— Прекрасно! — Мисс Фейрли восторженно хлопнула в ладоши, демонстрируя изящные ручки. — Завтра в два часа! Вам подходит?

— Сожалею, — сказал Джаспер, вклиниваясь между девушками с проворством, неожиданным для его крупной фигуры, — но миссис Олсдейл уже пообещала, что завтра после полудня поедет на прогулку со мной.

— Ничего подобного я не обещала! — возмутилась Летти.

— В таком случае, — мисс Фейрли жеманно улыбнулась, — ничто не помешает нам увидеться и дружески поболтать.

Мешал лишь проклятый муж. Летти со вздохом перевела взгляд с кузена Джаспера, что поглаживал шляпные перья с видом опытного ловеласа, на мисс Фейрли, невинно улыбавшуюся из гнезда кудряшек. Особого выбора не было. Даже если б ее не выводило из себя самодовольство Джаспера, добропорядочность не позволила бы оставить мисс Фейрли в неведении. У девицы в голове гулял ветер, однако, хоть Летти и не особенно волновала ее участь, позволять дурочке разрушить собственную жизнь было никак нельзя. «Добродетель приносит лишь страдания», — пришла на ум не вполне четкая мысль.

Впрочем, худшее уже позади. Их с Пинчингдейлом поженили.

— Конечно, — подавленно кивнула она. — Ничто не помешает.

Глава 12

По чистой случайности Джей выбрал ресторан в Южном Кенсингтоне.

Временно обитая в менее престижном лондонском районе, я там бывала нечасто. В последний раз, когда приезжала на Онслоу-сквер к миссис Селвик-Олдерли, тетке Колина, поднималась из метро по этим самым ступеням и шла мимо магазина «Кодак» и шумной лавки с персидскими коврами.

Тогда Колин еще ничего для меня не значил, а на нее были все надежды.

Торопливо шагая в сторону Бромптон-роуд, я все поглядывала через плечо, но призрачной фигуры в зеленой куртке «Барбур», выплывавшей, подобно Шерлоку Холмсу, из викторианского тумана, в сиянии фонарей так и не заметила. В метро я только и делала, что придумывала возможные варианты встречи. Я, конечно, удивлюсь, когда его увижу. Он напомнит мне, что буквально в двух шагах живет его тетя (я, само собой, прикинусь, что давно об этом забыла). Спросит, что я делаю в Южном Кенсингтоне, а я, будто между прочим, скажу, что иду на свидание. Да, на свидание. С одним парнем. О том, что встречу устроила бабушка и что Джей из другого города, я, разумеется, не упомяну. Да какая ненормальная стала бы в подобной ситуации рассказывать, что с парнем ее познакомила бабушка?! В этот миг к обочине вдруг подъедет такси. Я отшатнусь и налечу прямо на Колина. Он подхватит меня, а когда наши взгляды встретятся, будет уже не в силах отвернуться…

Чудесная фантазия.

Я отстранюсь, поблагодарю его, что не дал мне упасть, и объявлю, что должна бежать.

А может, все закончится иначе. Так, как мне придумалось в кафетерии Британской библиотеки, несколькими часами раньше. Я не отстранюсь, а эффектно замру в его объятиях, бросая вызов силе тяжести. Колин скажет: «Я все хотел позвонить, но (попал под машину; на меня набросился бык; лежал в больнице с холерой). Может, поужинаем вместе?»

Три бутылки воображаемого вина, две свечи, которые не оплывают, а потом диск с классической музыкой…

Я столько раз прокрутила свою сказку в голове, что отчетливо видела даже морщинки, появлявшиеся у глаз Колина, когда я произносила слово «свидание». И теперь искренне недоумевала, почему высокий блондин все не выходит мне навстречу из тумана. Поймала себя даже на том, что без конца верчу головой, отыскивая среди прохожих того, в чьих волосах золотился бы фонарный свет. Ну где он болтается? Неужто не чувствует, что должен быть здесь?

По-видимому, он не чувствовал. Дождалась я лишь визга шин у самой обочины и потока неразборчивой брани с сильным акцентом кокни, когда подъехавшее такси чуть не сбило меня с ног.

Какая несправедливость: такси появилось, а Колин — нет!

Вот что выходит, если день за днем витаешь в мечтах, подумала я, засовывая голые руки в карманы и устремляя вдаль хмурый взгляд. Увлечешься выдумкой, а она воплотится в жизнь лишь настолько, насколько пожелает. Быть может, это общая беда всех, чья работа — жить мыслями и чувствами людей, которых давно нет на свете, восстанавливая их туманные образы.

Втянув голову в плечи, чтобы под воротник не залетал ветер, я решила, что думать буду теперь лишь о том, как бы ни с кем не столкнуться. В ранней ноябрьской темени, окутанные туманом после дождливого дня, люди, что спешили по своим делам, казались сошедшими с картин Магрита — ходячие плащи и изредка шляпы. Каждый из них знал, куда держит путь.

Я попыталась вспомнить, куда иду сама. С самого утра все мои мысли занимала лишь желанная встреча с Колином, и о Джее я почти не думала. Поужинать мы договорились в индийском ресторане. Я знала только то, что он где-то на правой стороне улицы. Джей позвонил утром, когда я подходила к залу рукописей. Пришлось выскакивать на балкон, говорить как можно тише и сутулиться, пряча в руке телефон. Спустя минуты три Джей наконец дошел до главного. Индийский ресторан. В семь тридцать. Я ответила, что приеду, и Джей прервал связь.

Ощущение осталось примерно такое, будто я записалась на прием к врачу.

Увы, перед выходом я не додумалась узнать в Интернете точный адрес. Впрочем, где находится Бромптон-роуд, знала даже я. Отыскать на ней индийский ресторан — что может быть проще? Мне и мысли не пришло, что Бромптон-роуд отнюдь не переулок. А заблудиться я могу и в собственной комнате. Засунув руки поглубже в карманы, я тщетно попыталась соединить полы плаща. Вот было бы здорово, если бы он закрывал колени! Промозглый ветер проникал сквозь тонкие колготки, бесстыдно взбираясь вверх по бедрам.

Надо было надеть брюки.

Но в мечтах про Колина я была непременно в юбке и поэтому, обманывая себя, решила выглядеть получше, якобы для того, чтобы произвести впечатление на Джея. Разумеется, после встречи он сразу позвонит Маффин или Мафии — как ее там? Она, конечно, тут же свяжется с бабушкой, и той не придется за меня краснеть. Примчавшись домой из библиотеки пораньше, я скинула удобные коричневые брюки, надела юбку и узкий кашемировый свитер. На моих последних колготках спустилась над коленом петля, но я решила, что если надеть их задом наперед, то Колин — гм, точнее, Джей — ничего не заметит.

Обведя свое отражение в зеркале последним оценивающим взглядом, я осталась вполне довольна. Так можно ходить и в библиотеку, во всяком случае если не занимаешься наукой. Коричневые замшевые сапоги, к сожалению, от непрерывных дождей потерявшие былой вид, юбка с кожаным кантом — она хорошо подходит к сапогам, и ноги в ней кажутся длиннее, мягкий кремовый свитер подчеркивает все, что нужно, и придает рыжим волосам более темный оттенок. Все вместе смотрится очень неплохо и при этом довольно строго…

По счастью, когда я уже принялась мечтать о постели и теплой пижаме, повеяло ароматом карри. Я резко повернула влево, чуть не столкнувшись с двумя прохожими, и со вздохом облегчения вошла в дверь. Ресторан оказался поистине южно-кенсингтонский. Не как в Бейсуотер, где индийские ресторанчики — все равно что у нас в Америке китайские: обилие маленьких столиков да тесные зальчики с низкими потолками. Здесь же и обстановка, и люди отличались изысканным стилем. Столы ярких цветов, на них тарелки, по форме как неровные, выведенные детской рукой квадраты. Напротив входа величественно поблескивал длинный стеклянный бар, освещенный синими и красными светильниками. Вдоль стойки высились табуреты на высоких ножках с сиденьями всех оттенков радуги — настоящие цветки-уродцы.

Я сразу обратила внимание на парня, что стоял у стойки справа от ярко-красного табурета.

Даже если бы он не обводил зал ищущим взглядом — больше с опаской, нежели с надеждой, — я сразу догадалась бы, что это Джей. В нем чувствовалось что-то истинно американское. Мой отец говорит, что отличить американца от англичанина можно по обуви, но в Джее, как мне показалось, дело было скорее в слишком аккуратно уложенных темных волосах и чересчур правильных чертах лица. Возникало ощущение, что его отлили из гипса — целиком, от волос до кисточек на туфлях. Он напоминал куклу Кена.

Интересно, сгибается ли он в поясе? Мой Кен не сгибался, что вечно досаждало его гарему из Барби — они никак не могли усадить его за стол в своем домике. Может, потому Джей и стоял.

Прогнав дурацкие мысли, я улыбнулась и махнула рукой — сдержанно, лишь чтобы дать ему знать, что я здесь, без глупой радости «бери же меня»! И пошла к бару.

— Элоиза?

Его голос прозвучал мелодичнее, чем по телефону. Что, впрочем, было естественно: говорить, глядя человеку в глаза, куда приятнее, чем через странные электронные штуковины.

— Привет! — сказала я, протягивая руку. — Ты Джей?

Джей сжал мои пальцы и притянул меня к себе. В тот момент, когда его губы коснулись моей щеки, я покачнулась, потеряв равновесие, и схватилась рукой за стойку, но попыталась сделать вид, что так и должно быть.

— Есть хочешь? — спросил Джей, подавая знак официанту.

Я задумалась, как он поступит, если я отвечу «нет».

— Очень.

Беседа начиналась не слишком-то весело. Если будем продолжать в том же духе, вот-вот заговорим о погоде. Впрочем, неудивительно — я больше года не ходила на свидания. Тишина начинала давить, как на приеме у дантиста. Официант протянул Джею два меню и двинулся между яркими столиками с причудливыми тарелками. Мы последовали за ним.

— Как доехал до Лондона? — спросила я, просто чтобы не молчать.

— Хорошо, — ответил Джей, вешая слишком аккуратно свернутый плащ на спинку стула. Снова наступило молчание. Я принялась старательно раскладывать на коленях ярко-синюю салфетку. Джей снял со спинки плащ и повесил его иначе. Официант учтиво подождал.