Женщины все побледнели разом. Амбал осклабился, предчувствуя победу.

— Катитесь отсюда, пока вам ваши яйца в глотки не запихнули, — в тон Левому произнесла Марра, закрывая меня собой, и тут началось.

Второй, тот который Шрам, угрозу воспринял слишком близко к сердцу и бросился на костюмершу с явным намерением ударить. Путь ему преградила я, во всеоружии встретив замах усиленным разрядом тока. Шрам явно не ожидал такого подвоха и наотмашь ударил меня по лицу. Удар немного смазался, поэтому рука проехалась только по губам, рассекая нижнюю до крови. Женщины дружно закричали, Левый поспешил оттянуть Шрама от греха подальше, но уходя, напомнил, что еще вернется.

В ателье сразу стало всем не до праздника. Женщины стали звонить домой и просить мужей забрать их или хотя бы встретить. Марра осмотрела мою травму, но я успокоила ее, сказав, что не чувствую боли.

— Какого черта ты вообще вылезла, Альена? — распинала она меня, собирая с пола осколки тарелок, которые мы разбили. — А если бы они тебя убили?

— Они пришли за деньгами, им не было нужды нас убивать, — возразила я, впадая в состояние мрачной меланхолии. — Тебе не следовало их злить, то же самое могли сделать и с тобой.

Марра опустилась на стул, сгорбившись.

— Не знаю, что на меня нашло, — она говорила тихо, словно вот-вот заплачет. — Этот как стал тебе угрожать, у меня даже перед глазами от злости потемнело. Альена, не думала, что скажу это, но пока нет твоего мужа — надо обратиться к деду. Они ведь еще придут.

Я покачала головой.

— К деду я обращаться не буду. Если кто-то из вас боится — после праздников можете повременить с выходом на работу, пока есть опасность.

Женщины все разом обернулись ко мне.

— Чего это? — спросила Роза. — Думаешь, мы испугаемся этих раскормленных кабанов? Черта с два! Лично я буду на работе уже второго января.

— И я, — поддержала Лои, остальные согласно закивали. — Не выдержу дома сидеть с мужем, лучше пару заготовок обметаю лишний раз.

— Никто тебя не бросит, — заключила Марра. — Да, всем страшно, как бы не храбрилась Роза. Но ателье и тебя мы в обиду не дадим.

— Не дадим, — пискнула молоденькая помощница костюмерши. — Ой, Альена, у тебя кровь.

Я коснулась рукой губы — пальцах отпечатались кровавые разводы. Сразу стал ощутим металлический привкус. И вдруг мне стало не по себе.

— Марра, — простонала я, — что-то мне плохо…

И медленно сползла со стула на пол.


В себя я пришла, лежа головой на коленях у Розы. Марра маячила перед глазами, нервно ходя взад-вперед, и с кем-то оживленно разговаривала по телефону.

— Маргарита, она очнулась! — голос швеи немного дрожал, словно она волновалась.

Марра тут же свернула разговор и протянула мне руки, помогая встать.

— Что это со мной было? — удивилась я, переживая свой первый в жизни обморок.

— Не волнуйся, я уже вызвала «неотложку», скорее всего, у тебя легкое сотрясение.

— Не нужно было, — запротестовала я, пытаясь встать с места, куда меня усадили, но в четыре руки меня вернули назад.

— Не смей даже двигаться, — пригрозила костюмерша. — Я поеду с тобой, и мы не выйдем из больницы до тех пор, пока я не увижу результаты обследования.

Это походило на общеколлективное сумасшествие — ни одна из женщин не спешила покинуть ателье, хотя за многими уже пришли или приехали их мужья, которым ничего не оставалось, как стоять в сторонке и смотреть на это безобразие. Все остались ждать карету «Скорой помощи». Во главе группы поддержки возвышалась Марра, своим грозным видом напоминая мне — шаг в сторону — и расстрел. Я не чувствовала себя ни хорошо, ни плохо, немного саднила губа и я устала в целом, но никаких новых ощущений не прибавилось. Попытки убедить в этом бдительную Маргариту провалились — она ничего не желала слушать.

Прибытие строгого фельдшера с фонендоскопом на шее мною было воспринято как явление бога народу. Я едва не обняла его как родного. Едва — потому что он был мрачен и угрюм, даже вопросы задавал коротко и четко. Я отвечала максимально честно, опуская факт нападения, врач делал какие-то пометки на листе. Поставить какой-то конкретный диагноз он не смог, предложив госпитализацию. Марра настояла.

Провожали меня всей толпой, даже мужчины присоединились, наверняка недоумевая, что я за персона такая. Нам открыли дверь, помогли забраться внутрь и любезно предложили прилечь на каталку. Я отказалась, боясь, что меня так укачает. Дорога до больницы заняла немного времени, ехать было всего-то ничего.

Фельдшер попросил подождать нас в коридоре, пока он оформит документы в приемном покое. Мы зашли внутрь — и я едва не дала деру. Картер и дед уже ждали там, причем у обоих на лице была гамма различных эмоций при виде меня и Марры. Поговорить нам не удалось, меня пригласили в кабинет, костюмерша осталась с мужчинами.

В приемном покое меня усадили на кушетку. Сразу же взяли кровь из пальца, а следом отправили за дверь с маленькой баночкой, знакомой всем, кто хоть раз проходил медкомиссию. Когда все необходимые для анализов жидкости унесли, меня осмотрела еще целая куча врачей, но каждый из них развел руками и написал, что по его части проблем нет.

Меня снова попросили подождать в коридоре. Я вышла и села на стул под внимательные взгляды моих спутников. На их немые вопросы я пожала плечами и отвернулась.

Дед и Марра вели спокойную размеренную беседу. Картер тем временем подсел поближе и тихо заговорил со мной:

— Хотел тебе сюрприз сделать, дома подождать, но мне позвонила Маргарита и сказала, что ты потеряла сознание. Ты себя хорошо чувствуешь?

— Да, — коротко ответила я, не желая вести разговоры на эту тему.

— Она рассказала мне, что ты в последнее время мало спишь.

Нет, с костюмершей нельзя идти в разведку. Все уже доложила.

— Нет причин для беспокойства, я думаю, что всего лишь устала.

Отвязываться клановник никак не хотел, повернул меня за подбородок к себе, чтобы, видимо, воззвать к моему благоразумию, но его взгляд зацепился за мое боевое ранение.

— Кто это сделал? — в глазах, равно как и в голосе, плескалось бешенство. — Кто, Аля?

Ответить я, как водится, не успела — к нам подошел врач и обратился ко мне:

— Остиньора Картер?

— Остиньорита Дархау, — поправила я под недоуменные взгляды врача. Он поперелядывался с Картером, тот лишь пожал плечами, удивленно вскинул брови и произнес:

— Причин для беспокойства нет. Ваш обморок при виде капель крови — это нормальная реакция для женщины в положении.

— В к-каком п-положении? — прозаикалась я, надеясь, что мне послышалась формулировка, с которой был поставлен диагноз.

Врач деликатно улыбнулся и перевел:

— В беременном. Вы уже встали на учет?

Под ошарашенные взгляды Марры, деда и Картера я едва не лишилась сознания повторно. Такой подставы от своей крохотной интимной жизни я не ожидала…

Энайя радостно потирал руки, вслух рассуждая, что давно мечтал о правнуке. Марра загадочно улыбалась, глядя на нас с Картером, а я все никак не могла поверить в случившееся. Нет, я знаю откуда берутся дети, и прекрасно понимаю, что мы забыли об одной вещи, которая называется умным словом «контрацепция», но всё же о последствиях тогда мы думали в последнюю очередь. В свое оправдание могу сказать, что к факту беременности я отношусь положительно, другое дело — рановато еще, да и от фиктивного мужа… Совесть справедливо напомнила мне, что ложиться с фиктивным же мужем мне никто не мешал.

— Раз всё так, мм, интересно решилось, может, по домам? — предложила костюмерша, бросая красноречивые взгляды на деда.

— Да, пожалуй, пора. Я отвезу Маргариту. До встречи, — и они очень быстро нас покинули.

В больничном коридоре мы остались одни.

— Так откуда ссадина?

Странно, что именно этот вопрос волнует Картера больше его неожиданного отцовства.

— На подаренный дедом бизнес кто-то очень хочет наложить лапу.

Естественно, Картер ничего не понял, пришлось объяснять подробнее. Клановник хмурился, сжимал кулаки, уточнял некоторые детали.

— И когда этот Шрам бросился на Марру, я шарахнула его шокером. За это и получила.

На лице мужа отражался активный мысленный процесс, словно он уже продумывал план действий.

— Мне совершенно ни о чём не говорят их клички, но они вполне могут быть выдуманы. Какие возле вашего ателье есть структуры? Магазины, банки, общепиты?

— Банк напротив. Слева и справа ничего, только жилой фонд.

Картер щелкнул пальцами.

— Банк — это хорошо. Завтра же я возьму у них запись с камер слежения.

Я отнеслась к его заявлению со здоровой долей скептицизма.

— Так просто придешь и скажешь — отдайте мне ваши записи? Знаешь, как далеко тебя пошлют?

Взгляд клановника говорил об обратном.

— Аля, ты совершенно не знаешь моих методов, — я наградила его внимательным взглядом, но он покачал головой, — но это не значит, что ты когда-нибудь о них узнаешь.

— Если ты ограбишь заодно сам банк, я скажу полиции, что я тебя не знаю, — предупредила я.

— Ага, и замуж вышла ты за меня не по своей воле, и ребенка не от меня родишь.

Похоже, ему по душе его будущее отцовство. Как странно.

— Откуда ты знаешь, может и не от тебя, — во мне проснулась страшная язва. Отчего-то мне жутко хотелось его позлить.

Но Картера было не пронять.

— Нет нужды мне об этом говорить, Аля. Я уверен в том, что это мой ребенок, — и ни капли сомнения в голосе. Так и хотелось засветить ему промеж глаз, но когда я поймала себя на этой мысли — я ужаснулась. Я в гневе страшна. А в беременности — вообще буду женщина-катастрофа.

— Это ничего не меняет, Картер. Два года, и мы больше друг другу никто.