— Боюсь, об этом он будет знать раньше, чем ты ему скажешь.

Несколько минут я слушала размеренное щелканье ножниц.

— А что, нравится тебе замужем? — уже спокойно заговорила бывшая коллега, а ныне — вроде как моя подчиненная.

Я пожала плечами.

— Наверное, больше да, чем нет.

— Говорят, что быт убивает всю романтику в отношениях. Губит то светлое, что соединяет людей, отсюда и скандалы, и непонимание.

Она так тяжело вздохнула, что я поняла — ей, как никому другому, об этом известно.

— Марра, а был ли в твоей жизни человек, которого ты бы очень сильно любила когда-то, но при этом так же сильно ненавидела? И постоянно путала одно с другим.

Рука, сжимающая ножницы, зависла в воздухе. Костюмерша подняла на меня взгляд с отпечатком прожитых лет и проговорила:

— Был, девочка моя. Мы очень любили друг друга. Но этот самый быт все и разрушил. Плохо, когда один из вас наиболее амбициозен, и его амбиции затмевают для него все. Он просто ставит перед собой цель и идет к ней, совершенно не замечая того, что наступает в это время на горло тем, кого по идее должен держать за руку в этот момент. А если осознанно уходишь на второй план, позволяя ему решать, что для вас двоих будет хорошо, то навсегда теряешь то зыбкое равновесие, которое имеешь. Он просто понимает в один прекрасный момент, что ты для него уже не опора, а чужой человек, перешагивает через тебя и идет дальше. И ты остаешься одна со своей болью, с дыркой в груди вместо сердца и несбывшимися надеждами быть с ним рядом и родить ему сына…

Она замолчала, а я боялась пошевелиться, чтобы не разрушить возникшую в ателье атмосферу. За время нашего знакомства это был первый разговор по душам, и он меня выбил из колеи. Потому что я, кажется, догадалась, о ком сейчас шла речь.

— Он и в молодости был таким? — тихо спросила я.

Марра ответила мне ни сразу. Может, корила себя за то, что доверилась мне, может, подбирала нужные слова. Тем не менее, далее я услышала следующее:

— Он не был таким, пока не почувствовал вкус денег. Дальше ему стало плевать на все. Я искренне верю, что ты не пойдешь по его стопам. Ты мне очень дорога, Альена, и я не хотела бы тебя терять — ни физически, ни морально. Не удивляйся, что я попросила оформить ателье на тебя, — и совсем тихо: — Он ведь выкупил его, когда узнал, что я здесь.

В порыве чувств я обняла женщину, получив в ответ самые теплые и нежные объятия. Распорядись судьба иначе — она могла бы быть моей бабушкой. Но был в нашей с ней жизни один человек, который не иначе как бесами наделен талантом во все вмешиваться и переворачивать ног на голову, то есть так, как нужно ему.


Я замерзла как собака, стоя под дверью подъезда, где два часа назад скрылся мой объект слежки. Уже третий день я ходила за ним тенью, но пока все было однообразно — бизнесмен словно что-то почуял и с работы стал уходить вовремя, заезжал по одному и тому же адресу, проводил там некоторое время и ехал домой. С кем он там встречался, проверить я не могла. Один раз у меня была такая возможность, я дошла с ним до самой двери, но мужчина достал ключи и открыл замок самостоятельно. Даже если в квартире его ждала любовница — мне никак не удастся это доказать. Все-таки работать, имея профессиональное оборудование и прикрытие, намного проще. Что-то мне подсказывало, что рано или поздно бизнесмен где-нибудь проколется и засветится, но еще пару лет мерзнуть безрезультатно мне ой как не хотелось.

Двери подъезда распахнулись, выпуская объект и еще одного человека в балахоне с капюшоном. Я навострила все, что могла, чтобы понять, кто с ним. Но человек откинул капюшон, демонстрируя абсолютно лысую голову, пожал руку бизнесмену, и мужчины разошлись. Я вычеркнула адрес из списка подозреваемых. Вряд ли этот человек его любовница. В его гомосексуальность пока верить не хотелось.

Следующие два дня прошли под девизом — ненавижу зиму. Словно издеваясь надо мной и моим организмом, бизнесмен объездил полгорода и ненадолго останавливался в нескольких домах, пять из которых не значились в списках моей заказчицы. Правда, задерживался он там ненадолго, тем не менее, мне это ничего не дало. А погода тем временем измывалась как могла — то снег, то дождь попеременно заставали меня во время уличного бдения, но стоило мне оказаться в помещении — все прекращалось. Ко всему прочему, меня раз десять облаяли бездомные собаки, один из которых они даже гнались за мной, но я с разбегу преодолела полутораметровый забор, оставив их недовольно лаять сквозь металлическую сетку. Восстановив сбившееся дыхание, я опасливо обернулась, проверила — не летит ли за мной стая саблезубых комков шерсти, но преследователи покрутилась на месте и ушли, несолоно хлебавши.

После такой эмоциональной и физической разрядки требовался как минимум глоток воды. Я уже и думать не хотела о том, где сейчас мой объект и чем он там занимается — важнее было ноги унести и то, из чего они растут. Благо, поблизости оказалась «Хозяюшка», туда-то я и отправилась, проклиная бизнесменов, зиму и собак.

Водой я не ограничилась, прихватив зачем-то шоколадку, пакетик анчоусов, йогурт и заварник пирожные. После продуктового я прошлась по рядам с бытовой химией и остановилась напротив отдела детских игрушек, рассматривая страшно уродливую куклу из серии «Кукла-монстр». Воистину, чем сейчас только не забивают голову детям, если им нравятся подобные чудовища, в моем детстве, если бы мне показали такую игрушку, она бы травмировала мою детскую психику.

— Папа, а ты купишь мне мишку Тедди? — спросил детский голос где-то за моей спиной, и я невольно обернулась.

Кто бы мог подумать, что я нос к носу столкнусь с тем самым бизнесменом, за которым уже не первый день веду безрезультатную слежку!

— Сынок, папа итак потратил на тебя много денежек, — спокойно проговорила держащая ребенка за руку хрупкая женщина. Внешне она явно была полной противоположностью Леры — белокурая, тонкая и звонкая. Мальчик, смотрящий на нее с некоторой долей обиды, был точной копией отца.

Я отвернулась, чувствуя, что слишком пристально их рассматриваю. Впрочем, на меня они обратили ровно столько же внимания, сколько и на воздух — есть и есть. Я, на всякий случай, покрутилась возле кассы, чтобы не пропустить момент, когда они расплатятся и выйдут на улицу. Сфотографировать их в супермаркете так, чтобы они не заметили, я не представляла возможным.

Оплатив покупки, бизнесмен повел свою вторую семью на парковку, я тотчас же последовала за ними. Нащелкав несколько кадров про запас, с чувством выполненного долга я отправилась сначала в фотоателье, затем к заказчице.

Лера смотрела на фотографии долго, много курила, прожигала бумагу, но молчала. Я терпеливо ждала, откинувшись на стуле в том же самом кафе, где мы и встретились с ней первый раз. Фото получились качественнее не придумаешь — все трое счастливо улыбались, переглядываясь друг с другом. Наверняка, папа еще и повез сына в какой-нибудь развлекательный центр, а маму — по магазинам и салонам. Лера перебирала фотографии без каких-либо эмоций, их не появилось также, когда она хлопнула передо мной пачкой крупных купюр и снова затянулась сигаретой, отворачиваясь к окну. Разглядывая ее профиль, я невольно сравнивала ее с той, второй, не находя абсолютно никакого сходства между ними. Обычно мужчины стараются выбирать в чем-то похожих женщин, но этот случай с самого начала был нетипичным. Тем не менее, при всех внешне заметных плюсах любовницы бизнесмена, он не бросил жену, что больше всего загоняло в тупик все мои домысли на эту тему. Не исключено, что на нее записана часть его бизнеса, но ведь в случае развода она всё равно оттяпает добрую половину, а жизнь на две семьи — это как есть хождение по лезвию ножа.

— Можно вопрос? — решилась-таки я. — Можете не отвечать, если не захотите, просто любопытство. Что вы будете делать дальше?

Лера повернулась, и на ее губах появилась горькая усмешка.

— Подам на развод и отниму у него все, что смогу. Что еще в таких случаях делают женщины?

Я пожала плечами.

— Может, вы мне не поверите, но некоторые прощают. И живут себе дальше.

— Не в этом дело, Альена, — женщина затушила сигарету в пепельнице и повертела в руках пачку, очевидно, раздумывая, закурить еще или хватит.

— Думаете, я не понимаю, почему он со мной? Из жалости. А какая женщина захочет, чтобы с ней были из за жалости? Я себя к таким не отношу.

— И в чем же жалость? — поинтересовалась я. — Вы вмеру интересная, если не своеобразная, в вас виден твердый стержень и характер — не думаю, что такую, как вы, возможно пожалеть.

— Вы всегда говорите в лицо все, что думаете? — я только развела руками, мол, есть такой грешок. Но Лера улыбнулась. — Похвальное качество, я уже успела устать от лицемерия. Знаете, я не могу иметь детей. А эта его белобрысая малышка, как видите, может. Я хоть и старая кляча, но бросать он меня не хочет, своя же, как никак. Но и их он никогда не бросит, потому что там у него есть то, чего не могу дать я. Жить в таком замкнутом круге я не смогу, так что если не может решиться он — я перережу эту пуповину сама.

Мне ничего не оставалось, как согласиться с ней. Когда я уходила, Лера поблагодарила меня, и выразила надежду, что это не последняя наша встреча. Я поняла ее слова двусмысленно, но тут же постаралась выбросить ненужные мысли из головы — каждый сам в ответе за свои действия. Из кафе я уходила, в уме подтверждая свое мнение — меньше знаешь — крепче спишь.


Заработанных денег было много. Слишком, я бы сказала, много, раньше я и половины не брала за подобные заказы, но не возвращать же их назад. Часть я сразу передала Марре на покупку нужных ей мелочей, так сказать, вложила капитал в бизнес. К чести Марры, она не хотела их брать, но мы договорились, что я даю их не просто так, а для развития ателье, с этим она согласилась. Так же мы обсудили с ней найм помощницы, потому что костюмерша уже не девочка носиться по городу в поисках подходящих материалов и тканей, а для таких поручений можно нанять отдельного человека.