Тесса Дэр - Зачем ловеласу жениться

— Я так не говорила! — возразила Бел. — Я бы никогда не позволила себе сказать такое. Вы оскорбляете меня, извращая мои слова. Прошу вас, прекратите.

— Дорогая, какие именно слова я извращаю? Я отчетливо помню произнесенное вами слово «катастрофа» и последовавшую за этим дискуссию о моей непригодности. — Тоби прикоснулся пальцами к щеке девушки. — Но вы не переживайте. Я не держу обид…

— Тогда почему вы надо мной так насмехаетесь?

— Потому что вам это необходимо. Вы принимаете себя слишком уж всерьез. А это большая ошибка. Серьезность пагубна для здоровья. Вызывает депрессию и несварение. К тому же плохо влияет на цвет лица. Насмешка — одно из двух проверенных средств для излечения от серьезности.

— Одно из двух?.. — Бел внимательно посмотрела на Тоби. — А не могли бы вы сразу же перейти к другому средству?

Сэр Тоби расплылся в улыбке:

— С величайшим удовольствием.

В следующее мгновение его губы коснулись ее губ.

Этого Бел никак не ожидала.

Ее целовали, и это происходило впервые в ее жизни. На залитой лунным светом террасе ее целовал мужчина с внешностью греческого бога… и нравственностью сатира. Это было чудесно — и в то же время ужасно, отвратительно… И вообще, она не знала, что обо всем этом думать. А ведь она так привыкла все раскладывать по полочкам.

Ошеломленная происходящим, Бел даже не пыталась высвободиться. А губы Тобиаса медленно скользили по ее губам — раз, другой, третий… Бел почти сразу уловила знакомый запах бренди в его дыхании, а вот вкус оказался совершенно незнакомый, так как она никогда не пила спиртного. И теперь губы этого мужчины подарили Бел первый в ее жизни привкус греха. Огненный привкус. Не горький, как она всегда думала, а терпкий и острый. И этот вкус, казалось, обострил все ее чувства и словно разбудил дремавшее тело.

А сэр Тобиас что-то шептал ей время от времени и по-прежнему легонько касался ее губ своими губами. Но из-за шума в ушах Бел не слышала, что именно он шептал, только чувствовала его горячее дыхание. Внезапно ладонь его соскользнула с ее щеки и легла ей на затылок. И в тот же миг его губы прижались к ее губам уже совсем по-другому — прижались крепко и страстно. И вновь она ощутила огненный привкус бренди, опьяняющий и грешный. Только теперь этот привкус словно растекался по всему телу, и Бел казалось, что ее кровь бурлит, закипает в жилах. В груди у нее будто образовалась огненная воронка, и жар из нее устремлялся в ноги, в руки, в голову… А сердце билось все быстрее и быстрее, билось настойчиво, гулко и словно взывало к чему-то темному и непонятному, таившемуся в глубинах ее подсознания. И Бел, не в силах противиться этому зову, крепко прижималась к целовавшему ее мужчине, прижалась всем телом.

И в тот же миг она поняла, что с ней происходит. Ее сжигала страсть — желание необузданное и неукротимое, и это был ее самый страшный враг, грозивший разрушить все надежды, все планы на будущее, все мечты…

И все же отступил он, сэр Тобиас, а не она.

— О!.. — сорвалось с ее губ в тот момент, когда Тобиас отстранился. А он, божественно красивый, смотрел на нее молча, смотрел вопросительно, явно ожидая от нее каких-то слов, какой-то реакции. Но что могла она сказать? Она не могла упрекнуть его, поскольку ее вина в произошедшем была не меньше, чем его. И на ее губах все еще оставался жгучий привкус бренди… и желания. Бел плотно сжала губы, чтобы подольше удержать этот чудесный привкус.

Вскоре им придется возвращаться в зал. И там она, собравшись с силами, займется поисками мужа. И она непременно найдет его. Найдет мужчину, который предоставит ей возможность делать добро и при этом не станет оказывать на нее давление. Мужчину, который не сможет разжечь ее чувственность одной лишь своей улыбкой, который не сможет поколебать ее принципов. Это будет мужчина… с привкусом ванильного крема, а не бренди. С таким она будет чувствовать себя в полной безопасности.

Но самое главное сейчас — успокоиться. Когда же она войдет в зал, она снова обретет способность управлять своими чувствами и эмоциями. Да-да, скоро она вернется в зал, вот только… вот только побудет еще несколько запретных мгновений в объятиях этого чарующего дьявола…

Тихонько вздохнув, Бел закрыла глаза, чтобы еще немного понежиться в сладкой бездумной темноте. Ах, если бы эти чудесные мгновения длились вечно… И если бы он снова ее поцеловал…

«Все, хватит, довольно — думал Тоби, — Больше я этого делать не стану».

Теперь ему уже казалось, что поцелуй — все же слишком сильное средство для исцеления девушки от излишней серьезности. Слишком сильное для него, Тоби. Что же касается Изабель, то для нее это лекарство, пожалуй, недостаточно эффективное. Судя по всему, она все ещё несла на своих хрупких плечах всю тяжесть мира, в то время как он… О, похоже, он столкнулся с особенно тяжелым случаем болезни под названием «серьезность». И было очевидно, что болезнь оказалась чрезвычайно заразной, так как этот поцелуй отбил у него всякое желание шутить и подтрунивать. Над кем бы то ни было. Более того, от этого поцелуя у него дух захватывало.

Но почему же он поцеловал ее? Как это произошло? Разве он не решил, что не станет ее домогаться?

Нет-нет, он решил, что не станет ее соблазнять ради мести. И он поцеловал ее только потому… просто потому, что ему захотелось ее поцеловать. Да-да, только поэтому. И он не мог жалеть о том, что сделал.

И все же он сказал:

— Я думаю, нам следует вернуться в зал.

Тут она наконец открыла глаза, и Тоби мысленно воскликнул: «Проклятие! Это все-таки случилось!»

Он сразу узнал этот затуманенный взгляд. Этот взгляд был слишком хорошо ему знаком. Сэр Тоби имел особый талант очаровывать юных леди, и многолетней практикой он отточил свое искусство до совершенства. Поэтому теперь он с точностью до секунды мог определить, когда, в какой момент это происходило. В такие моменты девушки словно сгребали в охапку все свои надежды и романтические мечты — и бросали их ему в руки. «Вот, — говорили они, — бери мое сердце и разбей его!» И, как правило, он был только рад им угодить. Как там говорилось в романе, который так нравился его сестре Августе?.. «Девушкам необходимо время от времени немного обманываться в любви». Да-да, именно эти строки часто приходят ему на ум, когда он соблазняет какую-нибудь юную леди. Впрочем, юные леди не очень-то огорчались, когда оказывалось, что они обманулись в своих ожиданиях. Почему-то неизменно получалось так, что они отдавали ему не все и кое-что придерживали. Придерживали самое ценное. То есть ему они вручали лишь свою девичью влюбленность, а истинную, глубинную страсть приберегали для других мужчин. Следовательно, тот, кто называл сэра Тоби «губителем женских сердец», недооценивал женскую проницательность и женский ум. Тоби же по многолетнему опыту знал, что юные девы намного мудрее, чем принято считать.

Но эта девушка отличалась от остальных, и дело было вовсе не в ее очаровательном акценте и предельной откровенности. Когда Тоби ее целовал, он чувствовал: она ничего не придерживала, ничего не оставляла про запас. Когда их губы встретились, он почти сразу же понял, что она принадлежала ему полностью, вся, без остатка. Именно поэтому поцелуй так смутил его, вернее — ошеломил.

И сейчас он смотрел в ее огромные глаза, и казалось, что он вот-вот утонет в них, утонет и забудет обо всем на свете…

Внезапно ее очаровательные губки чуть приоткрылись и она прошептала:

— Уитлсби… О, Уитлсби…

Тоби в растерянности заморгал. Может, он ослышался? Неужели она действительно сказала…

— Лорд Уитлсби… — Она вопросительно посмотрела на него и добавила: — Когда мы вернемся в зал, вы нас представите друг другу, не так ли?

— Уи… — У Тоби вдруг ужасно пересохло в горле. Откашлявшись, он предпринял новую попытку заговорить: — Уи… — Нет, бесполезно. Казалось, он лишился дара речи. К тому же он совершенно ничего не понимал. Ведь он только что целовал эту девушку. Целовал в полной уверенности, что она… А теперь вдруг… — Вы сказали «Уитлсби»? — наконец произнес он, очень надеясь, что все-таки ослышался.

— Да, совершенно верно. Вы пообещали, что найдете мне мужа, и я решила, что этот вполне мне подойдет.

Из горла Тоби вырвался нервный смешок.

— Нет-нет, дорогая. Вы меня неправильно поняли. Уитлсби совсем вам не подойдет.

Девушка нахмурилась:

— Так вы не представите нас друг другу?

— Ни за что на свете. — Тоби решительно покачал головой.

— Но вы же обещали найти мне мужа… — Она схватила его за рукав. — Обещали сегодня же…

Тоби вдруг почувствовал, что ему хочется снова ее поцеловать. Да, ему ужасно хотелось заключить ее в объятия и поцеловать, но на сей раз по-настоящему. А если понадобится, то он будет целовать ее всю ночь. До тех пор, пока она не забудет Уитлсби и всех остальных мужчин. Всех, кроме него.

«Ты этого не сделаешь, — строго сказал себе Тоби. — Постарайся не растерять хотя бы остатки чести». Увы, кодекс чести не позволял ему всю ночь напролет целовать эту девушку. Но с другой стороны, честный человек не стал бы вручать ее полному ничтожеству. Значит, он должен был наставить ее на путь истинный, а уже после того отпустить.

Тут послышались звуки вальса, и Тоби заявил:

— Я обещал вам найти мужа, и я сдержу слово. Пойдемте в зал. — Туда, где горят сотни свечей, туда, где свет не позволит ему поддаться искушению. — Пойдемте же, дорогая. — Он подал ей руку. — Я собираюсь прочесть вам лекцию об истинной природе человека и об основных принципах выбора подходящих мужей.

— Об основных принципах? — переспросила Бел, явно озадаченная словами сэра Тоби.

Он утвердительно кивнул и пояснил: