— Убитая, — продолжил адвокат изложение сути дела, — была сестрой миссис Снайдер, ее звали Марша Фримен. Дожив до пятьдесят одного года, а она проживала у озера на Стар-Райз-роуд, она много пила и посещала собрания анонимных алкоголиков почти два года. Разведена, детей не было, шлялась по барам и дешевым кафе на Ривьера-Бич. Бывали моменты, когда она не пила месяц-другой, но потом опять начинала прикладываться к бутылке; цепляясь к мужчинам, попадала в разные передряги.

Когда силы оставляли ее, начиналась «белая горячка», она могла не пить и снова возвращалась в общество анонимных алкоголиков. В последнее время она держалась, посещала собрания общества три-четыре раза в неделю и прекратила свои похождения.

И все равно, будучи трезвой или находясь в запое, Марша Фримен была потерянным существом, — сказал Френч. — Она вела распутную жизнь, жила в своем сумасшедшем мирке и почти никогда не работала. Ее более чем скромный доход состоял из того, что она выпрашивала деньги у сестры и бывшего мужа Макса. Он живет в Чикаго. По ее собственным словам, она могла, когда хотела, «раскошелить» Макса демонстрацией своего отчаянного положения. Марша вела жалкую жизнь и умела вызвать сочувствие у окружающих.

Не известно как, но ей удалось не пропить всю свою «заначку» — несколько тысяч долларов. Возможно, это те деньги, которые она несколько лет подряд вытягивала из Макса Фримена, в ожидании, что ее жизнь повернется к лучшему. Она была настолько хитроватой, насколько хитрость присуща всем, кто пытается выжить в жестокой враждебной среде.

Марша была наблюдательна и умела распознать слабинку в людях, вызвать в них к себе симпатию, даже у полицейских, которые подбирали ее пьяную. Прокаженная в мире трезвых, она была одинока, никто о ней не заботился. Ее сестра и полицейские старались, чтобы она уехала из города, но Марша не хотела преподнести им такой подарок.

— Несколько лет назад, — продолжил свой рассказ адвокат, — в семьдесят первом году, мы впервые серьезно забеспокоились. Это было зимой, когда миссис Снайдер и Марша поехали за покупками в Нассау. Такого не бывало уже много лет, чтобы сестры снова общались друг с другом, и без присутствия посторонних. Хотя мистер Снайдер сомневался, он разрешил жене отправиться с Маршей, которую считал шлюхой-алкоголичкой. Все же они были сестрами, и мистер Снайдер подумал, что такое общение даст положительный результат: Лоуренс серьезно поговорит с Маршей, чтобы она прекратила медленно убивать себя и перестала вести себя, как идиотка.

Как бы там ни было, они поехали в Нассау, и, когда Марша напилась, Лоуренс от отчаяния сошлась с первым встречным и занялась с ним любовью. Это было крайне неосторожно с ее стороны, ведь Марша крутилась где-то поблизости. Но так случилось.

Когда они вернулись из поездки, их пути снова разошлись. Все было спокойно до семьдесят пятого года, когда Марша объявила, что хочет опубликовать свой дневник в виде книги «Жизнь и любовные похождения разведенной женщины», и в нем есть глава о ее сестре. Она описала путешествие в Нассау, как один из эпизодов своей жизни. Марша была трезвой, рассказывая о будущей книге. Она дала почитать свой дневник кому-то в обществе анонимных алкоголиков, и ей сказали, что может получиться интересная повесть.

Перечитав дневник, она решила потешить свое тщеславие и немного потрепать нервы сестре. В своих записях Марша даже называла имя того мужчины и приводила его внешние данные.

Конечно, миссис Снайдер была в шоке, но сделала вид, что ей все равно, не желая вступать в схватку, которая могла только усугубить ситуацию. Она считала, что муж не останется равнодушен к происшедшему. Он, будучи очень правильным и ревнивым человеком, придерживался старомодных взглядов. Миссис Снайдер не хотела, чтобы ее вынудили с ним развестись, ведь ее муж относится к тому типу мужчин, кто при таких обстоятельствах пойдет на развод ни на минуту не сомневаясь.

Дело в том, что уже несколько раз за время их совместной жизни Лоуренс давала ему поводы для сомнений. До сих пор ей удавалось выпутаться из сложных ситуаций, но теперь, она была уверена, никакие объяснения не помогут, если дневник сестры будет напечатан.

Она ничего не предпринимала, надеясь, что со временем все как-нибудь само собой уляжется. Конечно, она подумывала, не выкрасть ли ей дневник сестры. Но сделай она это, Марша, которая рассчитывала стать известной после публикации своих «записок», как она называла свой дневник, могла бы быстро вычислить, кто похититель, и позвонила бы мистеру Снайдеру, чтобы все ему рассказать.

Правда, в таком случае она могла бы сказать мужу, что сестра ее грязно оклеветала, но Лоуренс все же решила ничего не предпринимать и жить, надеясь на лучшее.

Но вот в этой истории появляется молодой человек, почти мальчишка, которого Марша встретила на собраниях анонимных алкоголиков. Нам немного известно об этом человеке. Появился он в городе, возможно, месяц назад. После смерти Марши его больше никто не видел. Мы знаем, что он поселился в доме Марши на Стар-Райз-роуд. Накануне убийства она сняла со своего банковского счета четыре тысячи долларов, и этих денег не нашли в ее доме после убийства. Пропал и дневник.

Это явно было убийство. Ее задушил тот мужчина. На кухне нашли труп полураздетой Марши, следов борьбы не обнаружили.

Члены общества анонимных алкоголиков, кого опросили, показали, что юноша назвался Льюисом, и, конечно, никто не выяснял его фамилию. Возможно, что Льюис — это его фамилия, никто точно этого не знает. Таковы правила общества — фамилии членов остаются их секретом. На собраниях он вел себя очень тихо и никогда ни с кем не спорил.

Он рассказал, что был алкоголиком, но теперь завязал. Казалось, он ждал чего-то, и, когда Марша Фримен предложила ему свою дружбу, он с готовностью согласился. Один из членов общества, которому Марша очень импонировала, считает, что этот парень вовсе не был алкоголиком. «Он рыщет в поисках одиноких разбитых сердец», — сказал этот человек. Конечно, ему удалось окрутить Маршу, она ведь всегда была готова к подобным происшествиям. Можно предположить, он добился того, чего хотел. Он искал не трезвости, а место, где можно жить, и женщину, чтобы трахаться.

Бобби Тьерни сидел в кожаном кресле, поглядывая на Джека Френча, устроившегося за большим столом, заваленным бумагами. Миссис Снайдер уселась в кресле напротив Тьерни и курила длинную тонкую сигарету. Через открытое окно в кабинет проникал отдаленный шум транспортного потока.

Тьерни вдыхал аромат цветов, высаженных в небольшом дворике перед домом, и вспоминал сладковатые запахи, окружавшие его в субтропической Флориде.

Бобби думал, как можно найти парня, о котором почти ничего не известно, даже его имя вызывает сомнение. Он мог скрыться куда угодно, затаиться в какой-нибудь компании наркоманов, спрятав в кармане джинсов приличную сумму денег. Если он смог хладнокровно убить женщину, задушив ее и не оставив никаких следов, он сумеет, не впадая в нервозность и суетливость, избежать особых подозрений. Как полицейские рассчитывают схватить некоего Льюиса, особенно если он уже покинул границы штата? Это не то, что ловить сбежавших из дома подростков или пропавших мужей, о которых имеется исчерпывающая информация. О Льюисе ничего не известно, значит, он практически неуловим.

— Итак, — прервал его размышления Френч, — нам нужен этот дневник. Мы хотим, чтобы вы нашли этого человека и забрали дневник Марши, а уж потом звоните в полицию. Мы хорошо заплатим за ваши хлопоты.

Адвокат кивнул в сторону миссис Снайдер и назвал сумму в пятнадцать тысяч, долларов.

— Половину — вперед, вторую — после окончания дела. — Он добавил, что все расходы по делу на усмотрение Тьерни.

Бобби прикинул, во что обойдутся ему поиски: он потратит не менее шести недель на расследование, и, если израсходует двадцать пять сотен долларов за это время, у него еще останется пять тысяч. Ему придется отсутствовать на работе и все делать в одиночку, потому что его фирма отказалась от этого расследования. Его шеф Брайян избегает темных дел, поэтому они никогда не связывались с убийствами.

Но лучше их фирмы не найти, когда речь идет о поисках пропавших, и он сам все-таки выдающийся сыщик. Раз так дело складывается… Бобби еще раз мысленно прокрутил в голове ситуацию, чтобы наконец решиться на положительный ответ.

Он займется расследованием, но если оно продлится более шести недель, ему придется отказаться. Пусть так и будет.

Тьерни объявил о своем решении адвокату. Джек Френч согласился на поставленные условия, и они пожали друг другу руки.

Бобби вышел из кабинета адвоката и закурил наконец сигару, предложенную Френчем. Ароматный дым приятно щекотал небо. Вытер платком испарину со лба. Он вспотел, и белая сорочка неприятно липла к телу.

«Они к вечеру выключают кондиционер», — подумал Тьерни и побрел по бульвару в поисках прохладного бара, где можно выпить холодного пива и обдумать план действий.

Нужно было немедленно браться за работу, ведь Тьерни ненавидел безделье. Ему было только тридцать восемь лет, и он еще не так устал от жизни, чтобы пялиться на хорошеньких женщин и пустословить.

Бобби Тьерни раздражало побережье, где большинство его обитателей жарятся днем на солнце, как будто нет ничего для них важнее определенного оттенка загара, а вечерами маятся в ожидании следующего, такого же бессмысленного дня. Он предпочитал такому времяпрепровождению катание на лыжах и часто ездил отдыхать на север в Стоув или на Запад в Эспин. Его тянули туда воспоминания о временах, когда он был молод, полон жизненной энергии и очарованием любви. После катания, усталый и одинокий, он, бывало, усаживался на веранде, где группа туристов разгадывала шарады или пела, и всегда там оказывалась какая-нибудь женщина, всегда старше его, с пробивающимися морщинами и страхом перед старостью, которая старалась заарканить его уловками бывалой покорительницы сердец. Интеллект представлялся им пресным, а чувственные люди — тупицами.