Лора Шелтон - Зачарованные

— Я туда не поеду.

Она по-детски сложила пальцы крестом, произнося эту маленькую ложь. — Сказать Лесли правду было совершенно немыслимо.

— Я вернусь через пару часов, не больше.

— Тогда забери меня по дороге из бара. Я встречаюсь с друзьями. Пивка попьем, поболтаем.

Она невольно сильнее давила на газ, проезжая по Старой Дороге. Мысли ее были заняты тем, какой прием ожидает ее в Замке-на-Хол-ме. Она впервые испытывала такие чувства по отношению к мужчине. Желание увидеть его пересиливало все — страх, здравый смысл, осторожность, благоразумие. Смешно, она так ждет этой встречи — и одновременно так боится ее.

Саманта открыла окно, надеясь, что встречный ветер освежит ее пылающую голову. Дура она набитая, это точно, но в данном случае это не имеет значения. Она ведь не просто так едет, она должна его предупредить…

Когда она свернула на Старую Дорогу, начало смеркаться, как всегда в сентябре — стремительно. Деревья отбрасывали на дорогу густые тени, ветер противно завывал в их кронах, все еще усыпанных листвой. Саманте вдруг почудилось, что она отрезана от всего мира.

Это было не совсем верно. На Старой Дороге жили несколько семей, но о них напоминали только почтовые ящики на обочине, да изрядно разбитые подъездные пути. Ни огонька, ни встречных машин. Тишина и вой ветра.

Где-то здесь нашли мертвую девушку… Холодок пополз по спине, Саманта решительно нажала на газ. Сейчас будет поворот на частную дорогу, ведущую к замку.

Она не удержалась и посмотрела в зеркальце заднего обзора. Как все-таки приятно иногда удостовериться, что ты на дороге в полном одиночестве. Вот, разве что, скорость для здешних мест великовата… Один пропущенный поворот — и Саманта Джонс улетит прямо в море вместе с шикарной машиной Лесли. Собирать будет нечего — внизу острые рифы, и до них футов сто, не меньше.

Она еще раз посмотрела в зеркало. У нее появился попутчик, синий «тандерберд». И тоже несется, словно за ним кто-то гонится. Саманта хотела его пропустить и притормозила, но и он притормозил. Она прибавила скорости — попутчик тоже прибавил. Он явно сохранял дистанцию.

Словно за ним кто-то гонится… Или ОН за кем-то гонится!

Во рту пересохло и стало противно. Живот свело судорогой. Ноги одеревенели. Саманта до крови закусила губу и нажала на газ. Проклятая машина сзади тоже увеличила скорость.

ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ СТАРОЙ ДОРОГИ!

Поздно, Лесли, дружок. Она уже на Старой Дороге, она…

Сильный удар сзади. Машину ведет, выбрасывает на обочину, колеса скользят по грязи, мотор отчаянно воет.

Страх как ветром унесло, или же он стал таким большим, что на него уже можно не обращать внимания. Саманта изо всех сил крутила руль, удерживая машину.

Придурок теперь ехал рядом, и девушка пыталась разглядеть его лицо сквозь тонированные стекла. Тщетно.

Еще один удар, теперь в бок машины. Саманта кричала, не слыша собственного крика. Впереди поворот, тот самый поворот, за которым пропасть и смерть.

Еще удар, визг тормозов, рев акселератора, гравий из-под колес. Удар за ударом, ремень безопасности вдавился в грудь так, что перехватило дыхание.

И тут она его увидела. Безумного водителя, который толкал ее вниз, на скалы.

Оскаленный череп с прядями жидких седых волос. Окровавленный провал беззубого рта.

Ужас, первобытный темный ужас накрыл ее волной. Саманта перестала быть Самантой. Она превратилась в загнанного зверька, чувствующего свою неминуемую смерть. Она даже не кричала — это был вой, стон, визг, все, что угодно…

Машина сорвалась в никуда, и последнее, что видела Саманта Джонс, — это лицо Роба МакБлейра, с дьявольской улыбкой отправлявшего ее на смерть.

Рональд отпустил поводья, давая Шайтану полную свободу. Хороший конь, отличный конь, и дорогу он знает сам, незачем терзать ему рот железом.

Рональду не хотелось домой. Сегодня — нет. Дом — это мрачные стены и одиночество. Дом — это тишина пустых комнат. Дом — это лаборатория и кабинет, все еще хранящий тайны доктора Лиланда.

Пять лет назад Замок-на-Холме превратился в могилу для живого мертвеца. Сегодня утром живой мертвец еще надеялся на то, что одна рыжеволосая красавица сможет оживить замок, впустить под мрачные своды свет солнца…

Тело — предатель. Он любит Белинду, ее одну, светлую, нежную его девочку Белинду, но тело хочет Саманту Джонс.

Смешно: тело и вдруг — предатель! Да как вообще можно было представить, что какая-нибудь женщина, не то что Саманта, захочет просто прикоснуться к его изуродованной плоти?

Нельзя было об этом забывать, а он забыл. Он поцеловал ее, бедную девочку.

Рональд машинально коснулся пальцами своих губ. Он все еще помнил запах и вкус ее губ, такой свежий, нежный… Клубника и шампанское. Бедная, как ей должно было быть противно!

Шум, рев моторов и скрежет металла ворвались в его мысли бесцеремонно и резко, как и всякая катастрофа. Шайтан тревожно заржал, резко остановился и вздыбился, едва не выбросив хозяина из седла.

Рональд могучим усилием удержался в седле и тотчас послал коня в галоп, направляясь к месту аварии. Это место на дороге было давно и печально знаменито. В прошлом году здесь было целых три аварии. Быть может, нынешняя окажется не слишком серьезной?

Невидимая пока машина отчаянно выла, и Рональд торопливо выехал прямо на проезжую часть. Где же она?

Потом он разглядел черные следы тормозов, вспаханный гравий, сломанные столбы вдоль дороги, и сердце у него упало. Неужели машину вынесло в пропасть? Но что тогда гудит?

Наконец он разглядел машину. Она сорвалась вниз, но до камней и моря не долетела, застряла в густом кустарнике. На коне туда было не спуститься, поэтому Рон спешился и торопливо зашагал по крутому склону обрыва. Достигнув машины, он увидел, что дверца приоткрыта, торопливо достал из кармана фонарик и осветил салон…

Рыжие волосы, золотое пламя. Хрупкие поникшие плечи. Залитый кровью изумрудный свитер.

Кажется, он кричал. А быть может, выл. Он не знал. Он только и мог, что повторять:

— Только не Саманта, Господи, только не Саманта! Неужели опять, бедная девочка, только не Саманта!

Дрожащими руками он отводил волосы, искал пульс, никак не мог найти… К черту, Рон, ты же врач!!!

Наконец он нащупал пульс и испытал невыразимое облегчение. Ровный, сильный, хорошо наполненный. Она была жива и пострадала не очень сильно. Сильно кровоточила рана на голове, это всегда, раны головы самые опасные в смысле кровотечения. Нажать на висок, потом под подбородок. Освободить грудную клетку. Дыши, Золотая, дыши!

Она открыла глаза и с недоумением уставилась на него.

— Рон… откуда… как ты здесь очутился? Господи, что это… все в крови…

— Не двигайся! Просто скажи, где больно?

— В ушах. Выключи этот чертов сигнал!

Это прозвучало так неожиданно и так смешно, что Рональд расхохотался. Возможно, несколько истерически, но это был настоящий смех, и он сам обалдел от этого.

Несколько минут ушло на то, чтобы отключить сигнал, а потом Рональд увидел, что Саманта, морщась, выбирается из машины и хочет обойти ее кругом.

Он кинулся к девушке, подхватил, прижал к себе.

— Что ты делаешь, упрямая ослица!

— Я должна осмотреть машину.

— Это тебя надо осмотреть в первую очередь, а машина… ей уже все равно.

— Ты не понимаешь! Это не моя машина.

— Плевать, чья это машина, ей хуже быть все равно не может. Она стоит на месте, это главное. Я должен осмотреть тебя. Обопрись на капот.

— Я в порядке. Только кровь… голова… разбила голову свою дурацкую…

— Это не страшно, не бойся… шрамов не останется. Просто раны головы всегда очень кровят. Вытяни ногу. Другую. Теперь руки. Так, похоже, ни переломов, ни вывихов нет. Есть порезы на шее и на щеке, от разбитого стекла, должно быть.

Саманта потрясенно посмотрела на свои руки.

— Ты не поверишь, но несколько минут назад я вполне искренне попрощалась с белым светом.

— Вообще-то у тебя были для этого все основания. Знаешь, ты шикарно выглядишь для женщины, которая только что сорвалась с обрыва.

— Это ты издеваешься или утешаешь?

— Я же доктор. Мы всегда бодрим пациентов. Профессиональная привычка.

— Вот не знала, что ты работал лечащим врачом. Я думала, ты врач-исследователь.

— Я им стал, но после того, как отработал пять лет в больнице.

— Что ж, значит, я в хороших руках.

— Но не в самых лучших. Тебе надо в госпиталь. Необходимо сделать рентген.

Саманта повернулась и оглядела машину, затем с трагическим видом обернулась к Рональду.

— Рентген мне не нужен. Мне скоро вообще ничего не будет нужно. Пара цветочков на могилку — и все. Когда Лесли увидит машину, он меня убьет. Голыми руками.

— А я уверен, он обрадуется, что ты жива. Особенно когда увидит свою машину.

— Конечно, обрадуется. Иначе — кого ж ему убивать?

Рональд знал Лесли Доила. Видел его с Самантой несколько раз — и ненавидел его за это. В каких они были отношениях, Рональд не знал, но сегодня Саманта была в машине одна. Без Лесли.

— Куда ты ехала в столь неподходящее время по столь неподходящей дороге?

— Это долгая история. Потом расскажу. Меня всю трясет. Мы можем отсюда выбраться? У тебя есть машина?

— У меня наверху Шайтан.

— Да? А джинна нет?

— Это мой конь. Мы доберемся до дома, и Дик отвезет тебя в госпиталь…

Он мог бы сам отвезти ее в госпиталь и удостовериться, что все в порядке.

Он не должен этого делать! Мало того, что ему придется вернуться в прошлую жизнь, он еще и навредит Саманте. Ее будут ненавидеть и бояться, если увидят в его компании. Возможней, это уже случилось…