— Алло?

Никки слышала, как телефонист спросил Шери, сможет ли она принять телефонный вызов, поступивший от Николь Сван. Также она слышала, как закричала Шери:

— Николь? Вы уверены, Николь Сван? Да! Да! Соедините! — Затем голос обратился к ней: — Никки? Никки? Это ты? Ты?..

— Это я, Шери. Мне нужно…

Шери прервала ее, завопив прямо в ухо Никки:

— Откуда… где ты? Ты где была? Боже, девочка, как ты могла с нами так поступить? Ты понимаешь, что мы уже не надеялись увидеть тебя в живых!

— Шери! Если ты дашь вставить мне хоть слово, я все объясню.

Шери вдруг надолго смолкла, Никки даже подумала, что их разъединили.

— Алло, ты еще здесь? — неуверенно спросила она.

— И, затаив дыхание, жду объяснений, — услышала она на том конце провода сердитый голос подруги.

— Главное, я не похищена и не убита, спасибо тебе за столь бурное волнение, — насмешливо сказала Никки. — Я не могу объяснить тебе всего по телефону, но мне нужна твоя помощь.

— Позволено ли мне будет спросить, какого рода помощь от меня требуется?

Шери, очевидно, все еще злилась.

— Ты можешь приехать за мной? Я не знаю, куда подевалась моя машина.

— А где ты еще ищешь?

— В парке. Недалеко от пещер.

— На том месте, где ее нашли:

— Да. Очевидно, ее отогнали куда-то. Понятия не имею, где она теперь.

— Припаркована на конюшне у твоего папочки, — сообщила Шери. — Кстати, Никки! Ты уже позвонила родителям? Девочка, ты не представляешь, они просто с ума сходят!

— Прости, но я не могу позвонить им прямо сейчас. И прошу тебя, не звони им и не говори ничего, обещаешь? Я хочу сама все им объяснить. Лично. При встрече, а не по телефону. У меня есть подозрение, что полиция прослушивает их телефон.

— Ты утверждаешь, что полиция охотится на тебя? — ядовито спросила Шери. — Здесь был один маньяк… Но прости меня, женщина-маньячка… Да здесь никого не отлавливали с прошлого лета, когда, помнишь, тигр драпанул из цирка. Но где, к черту, тебя носило?

— Потом, потом все объясню. А сейчас ты должна дать мне слово, что никому — ни родителям моим, ни властям, никому вообще — не скажешь ничего до тех пор, пока мы с тобой не поговорим. — Поскольку на том конце провода упорно молчали, Никки продолжала: — Пожалуйста, Шери! Очень прошу тебя. Это жизненно важно.

На другом конце провода послышался тяжкий вздох:

— О'кей. Я обещаю.

— Ты можешь выехать прямо сейчас? — спросила Никки. — Тут два часа езды, от силы два с половиной. Приезжай скорее, я не хочу без особой причины слишком долго болтаться здесь. Кто-нибудь может узнать меня.

— Да какие трудности? — спросила Шери. — Ты что, банк ограбила? Или еще что похуже?

— Нет, мои трудности совсем другого порядка, — уверила ее Никки. — Но я нуждаюсь в друге прямо сейчас, нуждаюсь в нем больше, чем когда бы то ни было раньше. — В голосе ее послышались подступающие слезы. — Поторопись, Шери. Я жду тебя.

— Я приеду, — ровно ответила Шери. — Ты только оставайся на месте.

— Здесь сувенирный магазин и закусочный бар, у входа, сразу как войдешь в парк. Я буду ждать тебя там. Hо еще раз прошу тебя, выезжай немедленно, парк закрывается, как только сядет солнце. И умоляю, не заблудись. Я знаю, что для тебя проблема сориентироваться на местности по карте, но ты все-таки постарайся добраться туда, куда нужно.

— Может, мне прихватить с собой кого-нибудь? — спросила Шери. — Одного из твоих братьев, к примеру?

— Нет. Приезжай одна. И никому ни слова!

— Скажи хоть, по какой дороге мне выезжать?

— У меня под рукой нет карты, — ответила Никки. — Она осталась в перчаточном отделении моей машины, которую, увы, умыкнули.

— Ладно, не бери в голову. У меня где-то была карта. Кажется, я даже знаю, где она лежит. Обзавелась ею, чтобы поехать к твоим родителям, когда стало известно, что ты пропала. Я… Я уже ни на что не надеялась… Думала, хоть бы тело нашлось…

Теперь подозрительные вздохи и всхлипы послышались на том конце провода, где находилась Шери.

— Не плачь, — пробормотала Никки. — Я жива. Немного похудевшая и ослабевшая, но живая. Лучше мы потом поплачем вместе, когда ты доберешься до меня. Только поторопись.

25

Шери захлопнула за собой дверь номера в мотеле, где подруги решили переночевать, и решительно проговорила:

— О'кей, Никки, оставим молчание мумии, это ее любимое занятие. А ты давай раскалывайся. С самого начала, и ничего не пропускай.

Двадцать минут спустя миниатюрная блондинка, дослушав рассказ то и дело всхлипывающей подруги, миролюбиво проговорила:

— Хорошо, детка, а теперь расскажи, как оно было на самом деле? К чему ввинчивать в мои бедные мозги эти нескладные байки про индейцев и войну тысяча восемьсот двенадцатого года? Ты ведь знаешь, мне все можно рассказать и я все пойму. Кроме, конечно, сказок о маленьких зеленых человечках с Марса. Итак, что это было? Похищение? Изнасилование? Ты стала жертвой временной потери памяти? Тебя насильно удерживал в лесу какой-нибудь прыщавый юный натуралист?

Никки резко откинулась назад и взглянула на подругу.

— Нет! — воскликнула она. — Случилось именно то, о чем я тебе рассказала. Я понимаю, в такое трудно поверить, но, видит Бог, это правда.

Шери похлопала Никки по плечу и одарила очаровательной улыбкой:

— Я понимаю, ты изнервничалась, черт знает что пережила. Тебе, вероятно, надо немного отдохнуть. Я бы даже сказала, много отдохнуть. Почему бы тебе сейчас просто не лечь и малость не вздремнуть? Проснувшись, ты почувствуешь себя гораздо лучше.

— О, конечно! — Никки усмехнулась. — Я расположусь малость вздремнуть, а ты вызовешь этих парней с миленькой белой рубашкой, у которой рукавчики завязываются на спине. Признайся, Шери, именно это ты и хотела сделать? Ты думаешь, у меня крыша поехала?

Шери поморщилась и пожала плечами.

— Нет, просто я подумала, что ты два месяца промаялась черт знает где, вот и не удивительно, что немного заговариваешься. Многие, я слышала, реагируют, таким образом, на психическую травму. Не принимают реальности, подменяя ее какими-то надуманными историями.

— Но я не из их числа, — гневно заявила Никки. — И могу это доказать.

Шери лишь подняла брови и ждала.

— Если я все высосала из пальца, так откуда, по-твоему, у меня взялась эта штуковина? — Она вытянула руку, показывая серебряный браслет с гравировкой. — Сильвер Торн преподнес мне его в качестве свадебного подарка. Можешь считать это обручальным кольцом.

— Оно… он красивый, — с сомнением проговорила Шери. — Можно посмотреть поближе?

Преодолев нежелание снимать браслет, Никки передала его подруге.

— Скажи, Шери, ты такое когда-нибудь видела в ювелирных магазинах?

Шери слабо кивнула и виновато сказала:

— Прекрасная вещь. Весьма оригинальная. Мне нравятся эти цветочки и все такое… Прости, но почему гусь? Почему не голубок или колибри?

— Потому что Торн сделал этот браслет сам, специально для меня. А он интерпретирует мое имя как Нейаки, что на языке шони значит дикая гусыня.

— Ох, ох, — ровно сказала Шери, возвращая браслет подруге. — И что это, по-твоему? Неопровержимое доказательство?

Глаза Никки сердито сверкнули.

— Нет, мисс Фомасина Неверующая. Но что ты скажешь на это?

Никки достала из рюкзака индейское платье из оленьей кожи и мокасины.

— Силы небесные! Никки, где ты отхватила такую прелесть? Купила в какой-нибудь лавке экзотической одежды Дикого Запада? Платье, должно быть, обошлось тебе в добрый десяток пенни? Уж за одно это его стоило купить. А мокасины выглядят так, будто в них дважды обошли вокруг земного шара.

Никки нахмурилась.

— Знаешь, дорогая, когда у тебя нет машины и тебе приходится много ходить пешком… Посмотрела бы я, во что за два месяца превратится твоя обувь. Ведь в тысяча восемьсот тринадцатом году не было иного транспорта, кроме лошадей, каноэ и собственных ног.

Шери воздела руки в жесте примирения.

— Ладно тебе, Никки, не заводись! Я просто произвожу обследование вещественных доказательств.

— Хорошо, моя милая, тогда обследуй еще и это.

Никки запустила руку в рюкзак, вытащила сумочку, а из нее пачку фотографий, которую и передала подруге. Затем она забросила рюкзак за шкаф» сложив руки на груди и стала ждать.

Шери медленно перебирала снимки. Выражение ее лица постепенно менялось, становясь, все более неуверенным.

— Силы небесные! Никки! Где ты все это откопала? — тихо спросила она.

— Откопала! Да сама снимала, своим «Поляроидом». Ну, теперь веришь?

— Хотелось бы, — пробормотала Шери, запуская пальцы в свою короткую стильную стрижку — жест, говорящий о крайней степени ее растерянности. — Я стараюсь… Боже, Никки, глядя на эти снимки, я просто теряюсь в догадках. Расскажи мне о них. Где они были сделаны? И кто эти люди на них?

Никки взяла пачку и теперь перебирала ее, по одной фотографии передавая подруге.

— Это Сильвер Торн. Я сшила ему рубаху из оленьей кожи, но кожу перед тем недостаточно долго коптила. Когда он промок, рубаха сжалась на нем. Боже, он сделался просто бешеным. А я еще подлила масла в огонь, не могла удержаться от смеха, увидев, как он выглядит. Ну, потом он поостыл и позволил себя сфотографировать.

— Ого! Ты только посмотри на эти мышцы! — с нескрываемым восхищением воскликнула Шери. — Не удивительно, что ты от него ошалела, хотя он выглядит намного старше тебя.

— Ему сорок пять. Но для своих лет он весьма бодр и свеж.

— Я вижу! А это кто?

— Конах. Она моя прапрапрапрапрабабушка. А вот ее сестра, Меласса, и дети Конах — два сына и дочь. — Она передала Шери снимок длинноволосого седого старца. — Вождь Черное Копыто, мой дядя, а я его племянница в шестом или седьмом колене.

— Наверное, трудно было высчитать, сколько поколений назад… — рассеянно проговорила Шери, пристально всматриваясь в следующую фотографию. — А этот малый в военной форме кажется мне знакомым, хотя не скажу, где могла его видеть.