— Да, она и у меня любимая.

Забыв обо всем, она наклонилась, обняла Анну, в последний раз прижала к себе и постаралась запомнить ее запах, мягкость ее волос у себя на щеке, ощущение от прикосновения к ней, чтобы хотя бы эти воспоминания скрасили долгие годы пустоты и одиночества, которые ожидали ее. А потом быстро, потому что девочка, растерявшись, начала отодвигаться, София поцеловала Анну в волосы и отпустила ее.

— Все хорошо, милая моя, ступай.

Анна еще секунду постояла на месте, глядя на нее, как будто подозревала, что сейчас опять произойдет что-то ей непонятное. Ее серьезное личико и настороженные глазки в этот миг были до того похожи на Мори, что на Софию нахлынули горькие воспоминания, как будто невидимая рука сжала ее сердце и заставила остановиться. Она порывисто вобрала в себя воздух, и сердце забилось в прежнем ритме.

Как и все теперь должно войти в свой прежний ритм.

Анна все еще не сводила с нее глаз, и София попыталась улыбнуться, но не смогла, и даже голос отказал ей, поэтому она лишь прошептала:

— Ступай. Ступай к маме.

Она не заплакала. Не сейчас. Даже когда девочку уводили и та, обернувшись, бросила на нее последний взгляд, который отныне будет преследовать Софию в снах, она сдержала слезы. Она не заплакала. Только встала и подошла к окну, о которое бился неистовый ветер, ярясь от того, что не может прорваться внутрь. Последние капли вечернего дождя висели на стекле замерзшими слезинками.

Графиня хранила молчание и не сходила со своего места у камина.

— Как видите, — промолвила София, — мое сердце навсегда отдано этому месту. Я уеду, но большая часть меня останется с Анной. Иначе не может быть.

— Как бы ты ни рассталась с ней, все равно так бы и вышло, — сказала графиня. — Я попрощалась по очереди со всеми своими дочерьми. — Голос ее был полон тепла. — А теперь прощаюсь с тобой.

София повернулась и увидела грусть в улыбке старшей женщины.

Графиня прибавила:

— Уверяю тебя, расставаться с ребенком всегда тяжело.

София почувствовала, что под этим ласковым взглядом ее подбородок снова задрожал, и, когда комната превратилась в размытое пятно, она шагнула в объятия графини.

— Дорогая моя… — Графиня прижала ее к себе и погладила по волосам, как будто София была не старше Анны и очень нуждалась в утешении. — Я обещаю, ты выстоишь. Знаешь, кусочки моего сердца разлетелись по всей стране, и я диву даюсь, как у него еще хватает сил поддерживать меня на ногах. Но ведь хватает, — сказала она и чуть-чуть отстранилась от Софии, ровно настолько, чтобы поднять руку и вытереть слезы Софии. — Хватает. И твое сердце тоже найдет в себе силы.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю. Ведь это сердце, и оно само решает, что для него лучше. — Глаза графини тоже увлажнились. Она убрала волосы со щеки Софии. — Если твое сердце хочет остаться здесь, в Слэйнсе, пусть. Я позабочусь о нем, — сказала она. — И, даст Бог, я еще дождусь, когда оно приведет тебя обратно.

Глава 17

— Нет. Heт! — возмутилась Джейн. — Нельзя так заканчивать книгу. Это слишком грустно.

Чтобы подчеркнуть значимость своих слов, она грохнула кулаком по последним страницам рукописи на темном деревянном столе нашей кабинки в «Килмарнок армс», да так сильно, что подпрыгнули тарелки.

— Но так все было на самом деле.

— Мне все равно. — Если Джейн что-то пришло в голову, остановить ее уже невозможно, и я даже обрадовалась, что сей час в салоне-баре никого, кроме нас, не было. Как и в любую другую субботу, в обед здесь было полно народу, но потом столы опустели и остались только мы вдвоем. Девушка, которая нас обслуживала, ушла в соседний общий бар, но даже оттуда не доносилось шума, и, судя по звукам шагов на тротуаре, весь Краден Бэй вывалил на улицу. Ветер дул прохладный, но солнышко светило радостно, и с моего места, глядя в окно, можно было подумать, что наступила весна.

— Мало того, что ты убила мужа несчастной девушки, — кипятилась Джейн, — чего я тебе тоже не прошу, так ты еще заставляешь ее бросать ребенка. — Она сокрушенно покачала головой.

— Но, Джейн…

— Это неправильно, — отрубила она. — Мать никогда так не поступит.

— Ох, не знаю. — Мне казалось, что я понимаю доводы Софии, хотя сама не была матерью, но все мои объяснения как будто натыкались на глухую стену. Джейн не собиралась им внимать.

— В любом случае, — добавила она, — это слишком печальный конец. Нужно его изменить.

— Но я не могу.

— Можешь. Верни Мори из Франции. Или из Фландрии, или где он там.

— Но он умер. — Я взяла со стола полученные от Грэма бумаги и показала ей. — Видишь? Вот здесь, на третьей странице. Джон Мори, скончался от ран.

Джейн выдернула у меня из рук бумаги и недоверчиво полистала.

— Они все там, — заверила я ее. — Смотри, и Мори, и его сестры, и брат его матери Патрик Грэйми. Я не могу менять то, что случилось с настоящими людьми, Джейн. Я не могу менять историю.

— Твоя София — не история, — возразила Джейн. — Она не настоящая. Это просто персонаж, твое собственное создание. Наверняка ты найдешь способ сделать так, чтобы она в конце оказалась счастлива. — С непреклонным видом она положила бумаги на стол передо мной. — По меньшей мере можешь попытаться. До сдачи рукописи еще несколько недель. И кстати, — она немного сбавила обороты и взяла кофейную чашку, — что мне сказать, когда меня спросят о твоей следующей книге? Я знаю, ты что-то думала об Италии, но я не помню подробностей.

Мой кофе уже давно остыл в чашке, но я все равно сделала глоток, чтобы не смотреть в глаза Джейн.

— Вообще-то я подумывала остаться на время в Шотландии.

— Неужели? — насторожилась она.

— Понимаешь, у меня появилась идея насчет романа об одном из первых королей Шотландии Якове I. Он правил в начале пятнадцатого века и прожил захватывающую жизнь, полную приключений. И, кстати, умер он тоже необычно — его убили предатели-заговорщики. Об этом есть длинная викторианская поэма, «Трагедия короля» называется. Можно было бы рассказать обо всем этом от имени его жены.

— Ее что, тоже убили? — сухо поинтересовалась Джейн.

— Нет.

— Слава богу. А я уже решила, что у тебя теперь новое веяние — убивать привлекательных персонажей. — Она оценивающе посмотрела на меня поверх чашки. — Впрочем, звучит заманчиво. Издателям это понравится. Шотландия продается.

— Да, ты говорила.

— И я, конечно, буду рада, если ты будешь жить здесь. Ты же, наверное, останешься в Краден Бэе. — Последнее предложение она произнесла как бы мимоходом, как старый опытный рыбак, насаживающий приманку на крючок.

— Мне мой коттедж нравится.

— Да, я знаю, что он тебе нравится. Я просто подумала, для работы тебе было бы полезнее жить поближе к какому-нибудь университету с хорошей библиотекой. — Крючок заплясал совсем рядом. — Например, в Абердине.

Но я не клюнула. А как только я открыла рот, чтобы ответить что-нибудь неопределенное, меня прервал стук в окно. За окном стоял Стюарт. Когда я повернулась, он сверкнул улыбкой, подмигнул и жестом показал, что сейчас зайдет.

Джейн вопросительно повела бровью.

— Друг?

— Нет, сын моего хозяина.

— Да? — По выражению ее лица было понятно, к каким выводам она пришла, и я из вредности не стала спешить ее переубеждать. Тем более, когда Стюарт вошел в салон-бар, оказалось, что он не один. За ним появился Грэм. Снимая куртку, он многозначительно посмотрел на меня, мол, я этого не хотел, и потом, когда я представляла их Джейн, держался в тени брата.

Всем пришлось немного подвинуться, когда Стюарт втиснулся на место рядом со мной и по-хозяйски положил руку на подоконник.

— Кажется, мы с вами однажды разговаривали по телефону, — обратился он к Джейн и, повернувшись ко мне, прибавил: — Когда вы растянули лодыжку, помните?

— Так это были вы? — Джейн решила, что теперь уже точно подцепила рыбку на крючок, и на Грэма, молча сидящего напротив нее, почти перестала обращать внимание.

Грэм понимал, что я делаю. Я видела веселые огоньки, загоревшиеся в его глазах, когда он наблюдал за тем, как с одной стороны ко мне льнул Стюарт, а с другой — Джейн располагалась поудобнее, чтобы начать допрос. Грэм вытянул ногу и прикоснулся к моей ноге. Едва заметный контакт, но все остальное для меня тут же перестало иметь значение.

— Итак, чем вы двое тут занимаетесь? — сказал Стюарт, имея в виду меня с Джейн.

Я ответила:

— Джейн как раз говорила, как ей не нравится окончание моей книги.

Джейн посмотрела на Стюарта.

— Вы ее читали?

— Нет пока что. Это она? — Он придвинул к себе лежащие на столе бумаги. — Не знал, что вы уже закончили.

— Она еще не закончила, — вставила Джейн. Я была не настолько глупа, чтобы начинать спорить по этому поводу. — Финал вышел слишком грустным, так что вам придется помочь мне убедить ее, что окончание у книги должно быть счастливым.

— Могу попробовать, — осклабился он и придвинулся ко мне еще ближе, когда к нам подошла официантка, заметив, что нас стало больше, чтобы убрать пустые тарелки и спросить, не хотим ли мы чего-нибудь выпить.

Мужчины заказали по пиву, я попросила еще кофе, но Джейн подняла руку.

— Нет, я все. Мне нужно возвращаться — обещала Алану быть дома к трем. Это мой муж, — пояснила она Стюарту, потом собрала свои вещи и встала. — Рада была наконец встретиться с вами.

— Взаимно.

— И с вашим братом. Грэм, кажется? — Она наклонилась над столом, чтобы пожать их руки. — Вам понравился торт?

Я такого не ожидала и затаила дыхание — что будет? Но Грэм ничуть не смутился, даже наоборот, засмеялся одними глазами и ответил: