Лорд Гриффин терпеливо, как умудренный опытом старик, обращаясь к зеленому юнцу, сказал:

— Я старый человек, и мои кости будут одинаково болеть, хоть во дворце, хоть в тюрьме. Но, — добавил он, — если вам, мой мальчик, так будет покойнее, я пойду с вами.

Он согласился, чтобы его перенесли на «Леопарда» на носилках, как тяжело раненного.

— Мой лекарь, — говорил Гордон лорду Гриффину и французскому капитану, — якобит, как и я. Он спрячет вас, пока мы не найдем способ отправить вас в более безопасное место.

Тут мимо них пробежал кто-то из матросов, и, шагнув в сторону, Гордон едва не наступил на другого раненого, который лежал без чувств на палубе. Дыхание несчастного было таким слабым, что пропитанные кровью вонючие тряпки, которыми было перевязано его плечо, почти не шевелились.

В тусклом свете лица мужчины было не разобрать, но Гордон увидел все, что ему было нужно. Не отрывая взгляда от бесчувственного тела, он натянутым голосом произнес:

— Что с этим человеком?

Ответил лорд Гриффин:

— Он был ранен, когда спасал жизнь одному юноше, которому не хватило ума не соваться под ядра. — Когда Гордон не пошевелился, лорд Гриффин решил добавить: — Парня даже не зацепило. Я был там и видел все своими глазами, хотя от того же выстрела потолок обвалился мне на голову, так что больше я ничего не помню.

Он потер аккуратно перебинтованный висок, а французский капитан тем временем внимательнее присмотрелся к раненому и сказал:

— Его лицо мне незнакомо, хотя, если судить по мундиру, он — офицер одной из королевских ирландских бригад. На борту «Солсбери» их было несколько.

— Мои соотечественники, — заметил лорд Гриффин, — имтоже не обрадуются.

— Да. — Капитан Гордон нахмурился еще сильнее. — Не обрадуются. — Он приказал принести еще одни носилки. — Этого человека я тоже заберу.

— Но, — возразил француз, — вы привлечете к себе внимание, если повезете на своей маленькой лодке двух таких человек.

Гордон промолвил холодным как лед голосом:

— Хочу напомнить вам, сэр, что моя «маленькая лодка» подчиняется моим приказам, как и ваш корабль отныне, и я буду вам благодарен, если вы не станете ставить под сомнение мои команды.

Больше ничего не было сказано до тех пор, пока носилки не погрузили на лодку и они не поплыли к «Леопарду». Работавшие веслами матросы Гордона понимающе молчали. Их убеждения полностью совпадали с убеждениями их капитана, и он не боялся, что они проболтаются о том, что увидели или услышали. Раненые, которых они везли на лодке, были словно невидимки.

С офицера, пребывавшего в беспамятстве, сполз край покрывала, и Гордон осторожно подложил его под ту руку, которая не пострадала. Повернувшись, он увидел, что лорд Гриффин наблюдает за ним.

— Вы с ним знакомы. — Это был не вопрос.

Гордон кивнул.

— Да.

— Голос его выдал в нем шотландца. — В выцветших стариковских глазах загорелся интерес. — И я готов держать пари, что молодой человек, столь отважно сражавшийся за короля, не новичок в военном деле.

— Да. И этим заслужил такую награду за свою голову, что тот английский солдат, который захватит его, сделается богачом.

Лорд Гриффин кивнул.

— Что ж, вот и славно, что вы нашли своего друга до них.

Гордон снова повернулся и посмотрел на лицо Мори.

— Он бы не назвал меня своим другом.

— Но вы о нем другого мнения.

Гордон на секунду задумался.

— Он дорог человеку, который дорог мне, — сказал он, — и это связывает нас, нравится ли это ему и мне или нет.

Позже, на «Леопарде», он вздохнул спокойнее, когда его лекарь определил, что рана Мори не опасна. Под раскачивающимися лампами врач наклонился, показывая Гордону раны.

— Видите, вот здесь что-то острое прошло прямо по плечу. Не сабля, что-то более грубое, как большая деревянная щепа. Из-за этого началось кровотечение, но оно уже почти прекратилось. Скоро этот разрез заживет, как и рана на боку. Два новых шрама он и не заметит, когда очнется.

Лорд Гриффин, который отказался от предложения лекаря лечь в подвесную койку и сидел на стуле у наклонной стены, окинул взглядом тело Мори и заметил:

— Похоже, кто-то регулярно пытается отправить этого парня на тот свет.

Он, как и Гордон, тоже увидел шрамы у него на груди и руках, оставшиеся после многих лет, проведенных на поле боя, где в него и стреляли, и рубили его саблями. Вокруг его шеи был завязан тонкий шнурок с нанизанным на него камешком. Назначения этого маленького черного гладкого голыша никто из них не знал.

Лорд Гриффин предположил, что это нечто вроде талисмана.

— Солдаты — народ суеверный.

— Что ж, — сказал лекарь, — придется ему побыть без него, пока я буду обрабатывать и зашивать рану.

Но движение руки, потянувшейся к камню, было резко остановлено пальцами, сомкнувшимися у него на запястье.

Хриплый неузнаваемый голос произнес:

— Оставьте.

Глаза Мори медленно приоткрылись. Он, как будто пробуждаясь от долгого сна, осмотрелся, но руку лекаря не отпускал, пока тот не сказал:

— Вы ранены. Мне нужно наложить повязки, а этот камень мешает.

Прошло мгновение, а потом пальцы Мори разжались и потянулись к камешку. Он осторожно стащил через голову шнурок, положил свой талисман на ладонь и крепко сомкнул на нем пальцы. Устремив взгляд на лицо лекаря, он сказал:

— Вы разговариваете, как англичанин.

— Да, сэр.

Только Гордон заметил, как раненая левая рука Мори скользнула по бедру, как будто он надеялся найти там меч.

— Что это за корабль?

Ответил лорд Гриффин:

— Вам незачем волноваться, мой мальчик. Мы на борту «Леопарда», среди друзей.

Голос лорда Гриффина явно застал Мори врасплох, и он резко повернул голову на звук, но между ними стоял Гордон. Корабль слегка покачивался на волнах, отчего огонь в фонарях колебался, и в перемежающихся полосках света и тени Мори встретился взглядом с Гордоном. В глазах Мори читался вызов.

— Среди друзей, — повторил он, но в его голосе не было уверенности.

— Да, — сказал ему Гордон. — Пока что. Но я не смогу долго держать вас здесь. — Следующие его слова были обращены к лекарю: — Как думаете, он будет в состоянии уйти к вечеру?

— Куда? — подозрительно спросил Мори.

— Сегодня вечером состоятся торжества по случаю победы. Такую возможность нельзя упустить. Суматоха в этих беспокойных водах станет еще сильнее. Когда здесь будет так много кораблей, лодок и пьяных матросов, возможно, получится вас обоих незаметно пересадить на рыболовное судно, которое будет вас ждать, чтобы переправить во Францию.

— А те люди, которые видели, как сегодня днем вы доставили на борт двух пленников, — поверят ли они, что мы просто взяли и исчезли?

Голос его звучал сухо, а выражение лица говорило о том, что, хотя план ему понравился, в его успехе он сомневается.

— Моя команда видела, что я привез двух раненых пленников, — отвечал Гордон. — Завтра утром они увидят, как я похороню согласно всем морским обычаям двух несчастных, спасти которых оказалось не по силам даже нашему лекарю. Мы зашьем усопших в ткань, и ни одна живая душа не догадается, что вместо тел там будет находиться балласт. Это моих людей вполне удовлетворит, а вы оба не попадете в руки англичан.

— Нет, не оба, — покачал головой лорд Гриффин. — Вы просто не можете убить нас обоих, мой мальчик. Они не поверят в это. К тому же подумайте, что скажут о вашем бедном лекаре. — С улыбкой он откинулся на спинку стула и сложил на груди руки. — Нет уж. Отправляйте молодого человека, а я останусь, чтобы завтра утром на похоронах оплакать его и подтвердить вашу историю своим рассказом.

Мори приподнялся на столе, не обращая внимания на протесты лекаря, который еще не закончил перевязку.

— Милорд Гриффин, если спастись может только один из нас, я настаиваю…

— Не тратьте лишних слов, мой мальчик. Вы молоды, у вас впереди целая жизнь, а моя уже подходит к концу. — Он повернулся к Гордону. — Я же говорил вам, что мне нечего бояться плена. Я знаю королеву Анну еще с пеленок. Я состоял в страже ее отца. Она не допустит, чтобы со мной скверно обращались. — Он снова улыбнулся. — К тому же возможность провести последние годы в Тауэре, откуда я смогу любоваться Лондоном, не кажется мне такой уж неприятной. — Тут он замолчал и посерьезнел. — Я так давно не был дома.

Мори начал упорствовать в своем желании остаться вместо лорда Гриффина, но англичанин не отступался, и спор их прекратился только после того, как Гордон не выдержал и взорвался:

— Дьявол, да я сам сдам вас англичанам и потребую обещанную награду, если вы сейчас же не успокоитесь! — А потом он напомнил Мори: — Однажды вы говорили мне, что солдат должен не спрашивать, кто отдает приказы, а исполнять их. Вы можете исполнить мой приказ? — И совсем тихо добавил: — Хотя бы ради нее.

Подобно соперникам, равным по силам в поединке, мужчины какое-то время молча смотрели друг другу в глаза. Потом рука Мори медленно поднялась, он надел на шею шнурок с камнем, точно это было единственное оружие, которое ему пригодится, и коротко кивнул.


София неотрывно смотрела на капитана Гордона, все еще стоявшего спиной к ней у окна своей каюты на борту «Леопарда». Пока он рассказывал свою историю, она не проронила ни слова, настолько ее захватило и взволновало повествование.

Гордон сказал:

— Все прошло благополучно. В тот вечер на «Леопарде» было выпито столько, что мои люди потеряли способность думать о чем-либо, кроме рома. Сейчас он, должно быть, уже подплывает к Франции.

София знала, что никакие слова не смогут передать того, что было у нее в ту минуту на душе, и все же чувствовала потребность сказать хоть что-то.