Александра Торн - Забвению неподвластно

Вокруг его бедер было обмотано полотенце, на голове поблескивали капельки воды. Должно быть, он услышал ее рыдания и даже не успел одеться.

— Дело не в тебе, — всхлипнула она, вытирая слезы.

— Тогда отчего же ты плачешь?

— Я должна уехать из города. — Слова падали помимо ее воли.

— Что случилось? Умер кто-то из родственников? — Гарри присел к ней и сжал в объятиях.

Меган прильнула к нему, с наслаждением ощущая его обнаженное тело, чистый запах свежевымытой кожи. Она любила его больше, чем хотела сама, больше, чем казалось возможным.

«Не будь идиоткой! — сказала она себе. — Не надо никуда уезжать».

— Ты же знаешь, что у меня нет родственников, — сказала она, высвобождаясь из уютных объятий. Если они хоть на секунду продлятся, она не найдет в себе сил покинуть Гарри.

— Тогда в чем же дело? — В его глазах появилось подозрение. — Ты что, давно это задумала? Вот почему ты продала дом!

— Как ты мог об этом подумать! Ты прекрасно знаешь, что я продала его, чтобы выкупить часть магазина!

Его плечи поникли.

— Почему-то я сегодня все время делаю неправильные умозаключения. Как долго тебя не будет?

— Не знаю. Возможно, очень долго. — Она ненавидела себя за то, что делает с ним.

— Ты ничего мне не объясняешь… Но я понимаю.

Он поднял ее бокал с виски и допил одним глотком.

— Теперь ты скажешь, что страдаешь больше, чем я, но… Ради Христа, я думал, что мы счастливы вдвоем!

— То, что я собираюсь сделать, не имеет к нам с тобой никакого отношения!

Она отдала бы душу за то, чтобы вернуться в начало этого дня. Она сказала бы Гарри, что не пойдет на выставку. Вместо этого ей придется попытаться перевести часы на шестьдесят лет назад.

— Если своим отъездом ты хочешь наказать меня за то, что я до сих пор не сделал тебе официального предложения, то я готов! — сказал он.

— Я знаю, что ты готов… Но — в следующий раз, если я возвращусь, мы с тобой об этом поговорим. Мне не хочется уезжать, но я должна.

— Когда?

— Чем скорее, тем лучше. Завтра или послезавтра.

— И ты так и не объяснишь мне, почему?

— Когда-нибудь, возможно, но не сегодня.

— И ты ничего не можешь изменить, хотя я предлагаю тебе руку и сердце?

Он опять привлек ее к себе.

— Я люблю тебя! Я давно уже должен был тебе об этом сказать.

— Я тоже люблю тебя. Но я думаю, что сейчас ты должен уйти. Потому, что, если ты останешься еще хотя бы на минуту, я поменяю свое решение. А если я это сделаю, мне будет невозможно жить. Пожалуйста, выполни мою последнюю просьбу — уходи.

К ее облегчению, он не стал затягивать паузу. Повернувшись, он ушел в спальню одеваться. Его лицо было белее простыни, глаза потухли. Он вышел уже в смокинге.

С грустью Меган подумала, что всегда выступала в качестве придатка при хорошо одетых и обеспеченных мужчинах. Боже! Как она хотела заявить ему, что меняет решение и остается! Но мысль о том, как ужасно и нелепо погиб Дункан, остановила готовые сорваться с ее губ слова.

— Но ты можешь мне по крайней мере сказать, куда ты направляешься? — Гарри с трудом управлял своим голосом.

— В Санта-Фе.

— Какой дьявол связывает тебя с этим местом?

Она попыталась улыбнуться:

— Однажды, может быть, я смогу тебе все объяснить…

Он слепо потянулся к замку:

— Если тебе что-то нужно…

— Ничего. Ты уже дал мне гораздо больше, чем сам можешь предположить.

— Что именно?

— Возможность обрести саму себя.

Он печально улыбнулся:

— Моя ошибка. Я должен был дать тебе возможность обрести меня.

И он ушел.

Она упала на софу и горько разрыдалась. Если ей хоть немного повезет, она не сможет найти обратный путь сквозь время. Но у нее появилось предчувствие, что за прошедший год она уже использовала свое везение.

Ранчо Сиело. 10 мая 1930 года

Дункан работал как одержимый. Когда он наконец сделал паузу и посмотрел на часы, была почти полночь. В девять вечера он пообещал Джейд, что скоро закончит. Боже милосердный, что же она должна о нем подумать! Он взглянул на нее. Пока он работал, не замечая ничего вокруг, кроме своего холста, она накрылась покрывалом, драпировавшим диван, и уснула. Во сне она выглядела еще красивее.

Как же ему повезло — благословенно повезло! — встретить ее в своей жизни. Теперь у него была не только Джейд, но был и ребенок, которого она носит под сердцем. Его ребенок. Неожиданный подарок в середине жизни, и от этого еще более желанный! Никогда еще его жизнь не была такой счастливой, а сердце таким полным, как в эти минуты. Он чувствовал, что под влиянием любви полностью изменился, восстал из пепла!

Когда они с Меган узнали, что не смогут иметь детей, а она отказалась от усыновления ребенка, какая-то часть его души умерла. Во время их нелепого брака он забыл, что такое делить свои чувства, себя самого с другим человеком. Но затем Джейд пронзила пространство, и его жизнь началась заново.

Очищая кисти, он поклялся себе, что никогда в будущем не будет забывать о Джейд, как это случилось сегодня вечером. Но он просто не мог остановиться! Его переполняла радость, и нужно было ее выплеснуть наружу. Новое полотно так обнажало его душу, как он никогда не смог бы сделать на словах.

Дункан взглянул на картину, находя в ней что-то особенное, то, что он пытался выразить всю свою жизнь. Сегодня он к этому приблизился. Осознав, что ему не удалось все-таки воплотить свои замыслы полностью, он чуть было не вернулся к мольберту, чтобы переделать все по-новому. Ему понадобилось усилие воли, чтобы убрать кисти и палитру. У него впереди еще целая жизнь, чтобы понять, какое чудо преобразило его искусство этим вечером.

Когда он покончил с уборкой студии, то подошел к дивану и стал смотреть на Джейд. Мягкая улыбка украшала ее прекрасные губы. Снится ли ей их будущий ребенок и их будущая счастливая жизнь? Ему было жалко ее будить: она спала так безмятежно!

Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и любовь захлестнула его сердце. Она была его чудом, живым символом возрождения его души. Без нее он бы засох: превратился бы в злобного стареющего мужчину, замкнутого в своей студии, в которой создавал бы мрачные картины без единого светлого лучика. Она была солнцем, ворвавшимся в его убогое существование. Сияние наполнило и его, обновило сполохом вновь рожденной звезды.

— Джейд, — сказал он мягко, — моя ненаглядная!

Каждый день, проведенный с нею, был сказочным приключением, а каждая ночь — путешествием по безграничной стране любви. Теперь от их счастья зародилась новая жизнь. Он смотрел на Джейд до тех пор, пока не потерял ощущение времени. Его усталое тело напомнило о длинном и напряженном дне.

Он опустился на пол, облокотился на диван и стал наблюдать за догорающими в камине дровами, грезя о будущем. Жизнь стала бы еще прекраснее, если бы они с Джейд могли пожениться, дать его имя ребенку без вопросов и недомолвок. Дункан подумал, однако, что ему не надо гневить судьбу, запрашивая больше, чем он уже имеет. Он полностью удовлетворен отношениями с Джейд и их любовью, любовью до конца его дней.

Джейд ощутила запах дыма — едкий, душащий. Она слышала потрескивание дерева, пожираемого пламенем. Сон. Она опять видит этот сон. Проснуться. Ей необходимо немедленно проснуться! Если она сможет это сделать, все будет в порядке. Она была уверена, что обнаружит себя и Дункана в доме, в теплой постели, в безопасности. Он обнимет ее, и все страхи улетучатся.

Она протянула руки, но встретила пустоту. Где он? И где она?

Тут она вспомнила, что уснула на диване в студии.

«Наверное, Дункан подбросил дров в камин», — подумала она в полусне. Перевернувшись на спину, она вытянула ноги, стараясь расшевелить затекшие мышцы. Должно быть, уже очень поздно.

Она разлепила веки и увидела отблески пламени, играющие на противоположной стене. Плохо, что Дункан развел такой большой огонь. Он всегда был осторожен и не раз предупреждал ее об опасности пожара в столь удаленном от помощи месте. Теперь он будет сидеть в студии до тех пор, пока дрова в камине полностью не прогорят.

Она вновь повернулась со спины на бок, оттягивая момент вставания с уютного дивана, и с удивлением увидела затылок Дункана всего в нескольких дюймах от себя. Он уснул, сидя около нее на полу! Она собралась уже нагнуться и поцеловать его, когда ужасный звук, подобный рычанию дикого зверя, заставил ее резко сесть.

Камин оказался прямо перед ее глазами. Огонь, горевший там, когда она засыпала, полностью погас; но она продолжала видеть отблески огня на стене и ощущать резкий запах горелого дерева.

Она вскочила на ноги и огляделась. Пожар! Студия охвачена огнем! На этот раз это не сон. Ее охватила паника. Им необходимо выбраться отсюда.

— Дункан! — закричала она, вцепившись ему в плечи и тряся его. — Вставай!

Он непонимающе моргал, медленно приходя в себя после сна и начиная улавливать тревогу в ее голосе.

— Что случилось?

Она помогла ему встать на ноги и указала на стену:

— Студия горит!

Когда он осознал грозящую им опасность, его сон сняло как рукой. Он моментально принял решение:

— Беги на улицу, притащи садовый шланг и поливай стену!

Страх сковал Джейд. Она крикнула, не скрывая его:

— Я требую, чтобы ты тоже вышел из студии!

— Я хочу попытаться спасти столько картин, сколько смогу, — произнес он спокойно.

— Ради всего святого! Ты сможешь потом написать новые!

— Делай, как я сказал. Можешь не волноваться, со мной все будет в порядке.

Она увидела в его глазах стальной блеск: он принял решение. Дункан развернул ее за плечи и подтолкнул к выходу из студии.

— Нет! — крикнула Джейд. — Ты пойдешь со мной!

— Не старайся меня переубедить. Ты теряешь время! Попытайся залить стену водой.