С любовью,

Лив».

Мое сердце переполняло тепло, а глаза были полны слез. Я продолжала читать. Вскоре я дошла до конца дневника. Обнаружив, что это последняя запись, я ощутила печаль.

«2 ноября 1997 года.

Дорогой Итан,

Помнишь этот дневник? Ты подарил мне его на мое десятилетие. Это был лучший подарок, который мне когда-либо дарили. Я делала в нем записи почти каждый день на протяжении последних двух лет.

Я так сильно-пресильно огорчена тем, что сегодня переезжаю. Я хочу, чтобы мои мама и папа не разводились. Мне бы хотелось, чтобы не было нужды покидать тебя. А вдруг сегодня я увижу тебя в последний раз? Это так меня расстраивает. А еще пугает. Почему жизнь так несправедлива? Ты будешь скучать по мне?

Итан, ты был моим лучшим другом с тех пор, как я переехала в соседний дом в трехлетнем возрасте. Ты все время был рядом. Защищал меня, когда я боялась, заставлял смеяться, когда я была расстроена и составлял мне компанию, когда было одиноко. Вот почему все записи адресованы тебе. Потому что я чувствую себя более комфортно, рассказывая все свои секреты тебе.

Теперь же, когда я переезжаю, я хочу вернуть тебе этот дневник, потому что мне хочется, чтобы ты его прочел. Я наполнила эти страницы всеми своими самыми глубокими мыслями и хочу, чтобы ты хранил их у себя. Так ты всегда сможешь помнить обо мне. Ты знаешь, почему в каждой записи говорится о тебе? Потому что с тех пор, как мы повстречались, ты был частью каждого счастливого момента моей жизни.

Я так сильно буду по тебе скучать. Лучшие друзья навеки. Не забывай обо мне, пожалуйста. А я обещаю, что не забуду о тебе. Клянусь.

Целую и обнимаю,

Лив».

Когда я закончила читать, по моему лицу наконец полились слезы.

— Он был моим лучшим другом детства, — прошептала я. — Вот почему он постоянно казался таким знакомым. Именно из-за этого я всегда ощущала с ним связь.

— Лив, ты в порядке? — в гостиную заглянула Анна.

Она выходила, чтобы я могла прочитать все в одиночестве.

Я кивнула и стерла слезы со щек. А потом рассказала ей о содержимом папки и дневника.

— С ума сойти, — Анна в изумлении покачала головой. — Ты упоминала о своей детской любви, но никогда не называла его имени.

— Упоминала? — я посмотрела на нее с удивлением. — Что я говорила?

Она попыталась вспомнить:

— Так, это было до того, как ты повстречала Коннора, и мы только начали регулярно тусоваться вместе. Как-то раз я завела разговор о прошлых отношениях, и ты сказала, что влюблялась несколько раз, но это было ничто по сравнению с твоей первой любовью в двенадцатилетнем возрасте. Ты рассказала мне, что вам с мамой пришлось переехать и остаться жить у ее родителей в Нью-Джерси.

— Я рассказывала об Итане, — откликнулась я с улыбкой на лице.

Глаза Анны загадочно загорелись и она посмотрела на меня:

— Я вспомнила кое-что еще.

— Что?

— Ты как-то говорила, что переехала в Филадельфию из-за своей первой любви.

— Что? — я была безмерно удивлена.

— Да. Ты сказала, что после твоего отъезда вы каким-то образом потеряли с друг другом связь. Ты время от времени о нем вспоминала, а после смерти твоей мамы ты стала вспоминать о нем все чаще. Поэтому ты обзвонила общих знакомых и кто-то сообщил, что тот, кого ты ищешь несколько лет назад переехал в Филадельфию. Поэтому ты, недолго думая, упаковала вещи и перебралась сюда, в надежде его отыскать.

— Я пыталась?

Она кивнула:

— Думаю, ты пробовала, но так и не смогла его найти.

— Как бы я хотела все это помнить.

Она с сочувствием мне улыбнулась. Потом заметила DVD-диск.

— Ты уже его посмотрела?

Я покачала головой.

Я наблюдала, как она вытащила диск из кейса и вставила в DVD-проигрыватель. Затем включила телевизор и передала мне пульт.

— Хочешь посмотреть его в одиночестве?

Я улыбнулась, благодарная ей за участие.

— Нет, посмотри его со мной. Сейчас меня разрывают эмоции, путая мои мысли. Так что мне наверняка потребуется твой совет.

Она просияла и обхватила руками меня за плечи:

— Для чего же еще нужны лучшие подруги?

Я нажала на «Play». Экран стал синим, а через секунду на нем появилось лицо Итана. Мое сердце пропустило удар, и меня охватило безумное желание его обнять.

Он улыбнулся в камеру, и я почувствовала, как заныло мое разбитое сердце. Мне был виден слегка подзаживший шрам от глубокой раны на лбу, нанесенной Коннором.

— Привет, Лив.

Он помолчал, глядя прямо в камеру. Я поняла, насколько он нервничал, по тому, как он прикусил нижнюю губу и нарочито медленно выдохнул, а на его лице внезапно вспыхнул румянец. Я впервые видела его таким растерянным. Я ждала продолжения, чувствуя как мой желудок сжался от неизвестности.

— Сюрприз! К этому времени ты, вероятно, уже прочла мою записку и свой дневник и, возможно, шокирована тем, что узнала. Сожалею, что мне приходится сообщать обо всем таким образом. Я действительно хотел сделать это лично. Лив, мы знакомы друг с другом более двадцати пяти лет, и в течении первых девяти из них мы были лучшими друзьями. Мы потеряли связь, когда вы с мамой переехали из нашего города. Я думал о тебе все эти годы, но никак не мог выяснить, где вы теперь живете. И вдруг, несколько месяцев назад, я увидел тебя, выходящей из кофейни на площади Риттенхауз. Поначалу я подумал, что сошел с ума, и у меня начались видения, ведь я видел тебя в последний раз, когда тебе было всего двенадцать! Но потом я увидел мужчину, как ты понимаешь, это был Коннор, выходящего следом за тобой из машины, и услышал, как он назвал тебя по имени, обнимая. Тогда я понял, что передо мной была именно ты. Я провел небольшое расследование и узнал, что ты помолвлена. Ты не представляешь, в каком состоянии я был, когда об этом узнал. В глубине души я, наверное, мазохист, раз решил пойти на вечеринку в честь вашей помолвки, чтобы у видеть тебя в последний раз перед тем, как ты выйдешь замуж. Но когда я добрался до музея, то увидел, как ты бежишь сломя голову, а Коннор тебя догоняет. Я понял, что что-то случилось... Потом я поехал в больницу, где тебя разместили, и мне сказали, что ты в коме. Я наблюдал за тобой на расстоянии, изредка навещая. Коннор тоже все время крутился возле тебя. Во время одного из своих визитов, в тот день, когда ты вышла из комы, я подслушал его телефонный разговор. Он общался с представителем частной сыскной фирмы и просил найти ему привлекательного мужчину, чтобы тот познакомился с одной его знакомой. Я услышал, как он сказал, что она утверждает, будто потеряла память, но он хотел бы убедиться, что она не врет.

Итан поёрзал на месте, отводя взгляд, а потом снова посмотрел в камеру.

— У меня есть приятель, чей друг работает в этой сыскной фирме. Я смог выпросить у него, не без помощи некоторой суммы наличности, стать тем мужчиной, который требовался Коннору. Вот так мы и встретились. Я не до конца понимал, зачем Коннор вообще кого-то нанял, но хотел это выяснить. Лив, поверь, я несколько раз пытался тебе обо всем рассказать. Но вместе с тем, я не хотел вести себя эгоистично. Ты была помолвлена, и, судя по всему, любила жениха, поэтому я не хотел усложнять для тебя ситуацию. К тому же, ты еще не оправилась от амнезии. Я просто не захотел обременять тебя еще большими размышлениями. Знаю, я должен был рассказать тебе все еще в тот день, день нашего рождения, но... я боялся, что занервничаю и преподнесу все в неверном свете, тем самым отпугнув тебя. В тот день ты была так счастлива. Я не захотел тебя огорчать. Мне действительно жаль. Надеюсь, ты сможешь простить меня за то, что я тебе лгал. Наверное, так я лгал самому себе все эти годы, думая, что в один прекрасный день ты вернешься ко мне, найдешь меня и я произнесу три слова, которые я хотел тебе сказать с тех пор, как ты уехала. Но чтобы их произнести необходимо столько смелости... Тогда я был слишком молод и даже не мог себе вообразить, что потеряю тебя прежде, чем решусь это сказать. Но теперь, по прошествии всех этих лет, после того, как благодаря Коннору я почти тебя потерял, я наконец нашел в себе мужество.

Его глаза заблестели от слез, но он не отрывал пристального взгляда от камеры.

— Лив, я люблю тебя. Люблю с того самого дня, как сделал для тебя первый бутерброд с бананом, арахисовым маслом и беконом. И даже через столько лет я не забыл все то, что я в тебе любил. То, как ты на меня смотрела, и что я чувствовал в этот момент; то, как ты смеялась от моих глупых шуток... Я сохранил все эти воспоминания здесь, — глядя прямо в камеру, он приложил руку к груди.

— Когда-то давно я смотрел старый черно-белый фильм, в котором пара должна была проститься друг с другом из-за первой мировой войны, и героиня спросила у героя: «Что произойдет, если мы не разыщем друг друга после войны?». На что герой очень уверенно ей ответил: «Если мы не отыщем друг друга после войны, то найдем в следующем году. Если не найдем в следующем году, то найдем в течение следующих пяти, десяти или двадцати лет. Не имеет значения, через какое время, но в конце концов мы найдем друг друга».

Он улыбнулся:

— Лив, когда я впервые, спустя двадцать лет, увидел, как ты выходишь из той кофейни, я понял, что всегда примерял эти слова на нас. Каким-то шестым чувством я понимал, что однажды мы найдем друг друга.