Ему этого мало… Как и мне… Поэтому он снова бросает меня на спину, и уже сам ловит мои стоны губами, сжимая их и кусая зубами.

С последним стоном приходит истома, которую он заглушает своим тяжелым дыханием.

Мы так и засыпаем в объятиях друг друга, словно одно целое. Он моё горячее одеяло, я его мягкая постель.

Глава 15. Джин

Говорят первая любовь самая сильная в жизни любого человека. Мы запоминаем первые моменты чего-то нового и волнительного, и они отпечатываются в нашей памяти навсегда, как красивые картины. Они вспоминаются и мы чувствуем, что не стареем, в душе оставаясь всегда молодыми, потому что помним первый поцелуй, первого человека с которым разделили близость. И это очень прочная связь.

Её способна разорвать лишь другая — более сильная. Такая связь, что вызовет зависимость, постоянную потребность в себе.

И я кажется отыскал именно такую связь. Мне даже не верилось, что я ещё смогу почувствовать это. Думал найду спокойную девушку, женюсь, если она согласится, и мы вместе проживём нашу жизнь. Я даже рассматривал несколько вариантов, как бы это цинично не звучало. Но неизменно, я боялся испортить судьбу этой девушке, ведь в любой момент мог погибнуть. Поэтому я предпочел жить сегодня, и совершенно не думал о "завтра"…

Так было до того, как я открыл глаза в это утро, и в рассветном сумраке нашел глазами её лицо. Мила лежала рядом и тихо сопела в подушку, словно маленький ребёнок. Я провёл взглядом вначале по её губам, что немного опухли от моей несдержанности, по щекам, что были бледны, и носу, что совсем чучуть покраснел от того, что к утру в доме стало холодно.

Обычная девушка, которая тихо спала рядом со мной, закинув на меня ногу, и запутав её между моими коленями.

Обычная, но моя. Видимо в этом и состояла её необычность. Мила стала моей, и лишь одна мысль о том, что к ней прикоснётся другой, рождала во мне непонятное чувство ярости. Когда я был с Ю Ной, никогда не задумывался об этом. Видимо слепо верил, что она никогда не покинет меня и даже не помыслит совершить подобное.

Но… Всё случилось иначе. Первая любовь? Что она, когда ты нашел нечто невероятное, которое затмило её и заставило наконец забыть о прошлом. Что любовь, если ты нашел лекарство от боли? И оно намного действеннее, чем лживые и слащавые слова: "Я люблю тебя…"

Мила застонала, и обернулась, скинув с себя одеяло и обнажив плечи. От холода моя девочка вначале нахмурила аккуратные брови, а потом подняла руку, и видимо вспомнив где она, начала искать меня.

— Я тут…

Она залезла обратно, и уткнулась носом в мою грудь, так и не открыв глаза, и продолжая спать в моих объятиях.

Тихое и тёплое дыхание касалось моей кожи, и я обнял её сильнее, обхватив одной ладонью за шею, а другой просто водил по её спине.

— Почему ты не спишь?

— Привычка рано подниматься.

— Но сейчас то спешить некуда.

Она бормотала это, и теснее прижималась ко мне, чтобы согреться.

— Некуда… Ты права…

— Спи…

— Слушаюсь!

Я закрыл глаза и молил всех богов, чтобы они остепенились и не отбирали у меня то, что я обрёл.

За все грехи нужно платить! А я убийца, человек с оружием в руках, которого рано или поздно настигнет расплата. И я жутко боялся, чтобы это наваждение, этот подарок судьбы не отобрали в наказание.

— Джин…

— Да, милая…

— Спи… Просто отдохни хоть пару часов.

Она медленно поднялась, и опираясь на руку, сонными глазами обласкала моё лицо. Потом подняла другую руку и приложила к моей щеке, погладив.

— Я буду спать, обещаю…

Она ухмыльнулась и опять закусила губу. Это было бесподобно… Волосы взлохмачены, губы покрасневшие от моих поцелуев, и сонные глаза. Я честно пытался сдержаться, но засмеялся.

— Что? Я выгляжу как наседка в курятнике?

Она надула губы, и я опять прыснул со смеху.

— Нет, ты выглядишь как не причёсанное чудо с заспанными глазами.

— И не мытыми зубами, — добавила она.

— Плевать… Ты милашка…

Я потянул её на себя и нежно прикоснулся к губам в лёгком и невесомом поцелуе, который Мила сама превратила в безобразие, пройдясь языком по моим губам и закусив нижнюю так, что меня торкнуло в самих пятках.

— Ты хотела чтобы я выспался… — я тяжело выдохнул в её губы и посмотрел в глаза, которые заволокло пеленой.

— Теперь я хочу другого, Джин!

Чем я мог возразить, если сам чувствовал как тело наливается тяжестью, и мне нестерпимо хочется опять услышать её протяжные стоны, которые подводили меня к краю, пуще чем её нежное тело?

Я бы продал душу, лишь бы остановить время, но оно неумолимо крало у меня последние минуты, которые мы могли провести одни.

Поэтому когда я ощутил, как она дрожит подо мной, и сжимает мои плечи своими руками, я старался вложить в эту близость всё, что почувствовал в это утро…

— Капитан Ван Джин! Вы целы?? Доложите свои координаты!

Мила сидела в машине, укутанная в тот самый плед из овчины, и дремала, пока я наконец смог связаться со штабом.

— Мы заглохли на спуске в двадцати пяти километрах от горного хребта и деревни Нахар.

— Вас понял! Выезжаем!

Только спустя два часа, мы вошли в казарма "Рассветного пика", и не прощаясь разошлись в разные стороны. Она ушла в своё крыло, я ушел на командный мостик, где меня уже ждал Франц.

— Вижу насмерть не замёрзли? — он поднял глаза от бумаг и ухмыльнулся.

— Опять заставишь писать объяснительную?

Я сел на стул напротив, и стал ждать, того что скажет майор.

— Вы прилетели сюда ровно на месяц, Джин. И ваше командование отзывает вас назад, согласно маршрутному протоколу.

— Так точно!

— Это были тяжёлые учения, и мне не нравится, что ты попал сюда в такое время, но война его не выбирает.

Я кивнул, а мыслями был с Милой. Думал о том что она сейчас делает, и как воспримет то, что я попрошу её взять отпуск.

— Ван Джин! Женись и увольняйся, а? Ты настолько не здесь, что лучше забирай её и живите спокойно! Весь Пик только и трещит о служебном романе между военным и медсестрой! Про вас бы сериальчик снять, такие вы популярные!

Франц вымученно скривился, а потом хохотнул.

— Да? Я думал это про вас с Фельдмаршалом тут слухи распускают… Видимо ошибся…

— Джин!!!

— Всё! — я поднял руки в примирительном жесте и продолжил. — Молчу!

— Вылет сегодня вечером! Собирай своих ребят, и летите домой.

Я встал и отдал честь:

— Капитан Ван… Джин… Хо… Приказ принял!

— Угомонись…

— Спасибо, друг! За всё…

— Это вам спасибо, за то что были с нами.

Мы встретились глазами и Франц протянул мне руку, которую я крепко пожал, и быстро ушёл.

Времени не было… Я был уверен, что у меня в запасе ещё пара дней, но и их не оказалось.

Поэтому я влетел в женскую казарму, и найдя глазами Милу, быстро потянул на выход.

— Эй! У нас обход!

Катерина крикнула нам вслед, но мне было плевать. Я тянул ничего не понимающую Милу к спортивному залу, и войдя внутрь, пригвоздил её спиной к двери.

Сейчас был обед, поэтому я был уверен, что здесь никого нет.

— Джин?! Что случилось?

— Я хочу у тебя кое-что спросить?

Мила обняла меня за плечи и встревожено заглянула в глаза.

— Ты давно брала отпуск?

Она приподняла в удивлении брови, и почему-то улыбнулась.

— Я вообще его не брала никогда.

— Значит ты можешь попросить хотя бы неделю?

— Зачем? — она зарылась рукой в мои волосы и начала водить пальцем по затылку, возрождая наше электричество.

— Я хочу чтобы ты приехала ко мне в Сеул.

Моя девочка застыла, а я ждал ответа.

— Нет…

Я опешил и нахмурился. Почему? Она не хочет увидеть как я живу? Тогда…

— Я смогу только прилететь на самолёте!

Мила прыснула со смеху, пока я возвращал себе способность дышать.

— Вот зараза!

Она притянула меня ближе и прислонилась лбом к моему подбородку.

— Я уже давно подала прошение, Джин. Ещё когда Катя узнала от майора, что вы здесь пробудете всего месяц.

Я прижал её сильнее, и поцеловал в волосы, гулко втянув их запах.

Она прилетит ко мне…

Глава 16. Мила

Если бы кто-то мне сказал, что я ещё раз смогу доверить свою судьбу другому человеку, то совсем недавно я бы рассмеялась ему в лицо.

Если бы кто-то сказал мне, что я сумею почувствовать счастье, что горячей волной наполняет моё тело вновь, я бы обвинила этого человека во лжи.

Но как обвинить себя в этом? Как это сделать если каждое движение и даже прикосновение собственных рук, возрождают воспоминания о его руках?

Это ли не ложь самой себе? Или же я действительно счастлива настолько, что улыбаюсь даже незнакомым людям?

Что есть счастье? И чем мы подкрепляем веру в то, что это слово, придуманное человеком и состоящее именно из этих букв и есть то, чувство, что учащает мой пульс и заставляет дышать глубже? Нет… Это не то сочетание звуков и не то слово, что должно описывать эти эмоции… Для меня это имя… Джин…

— Ты хорошо обдумала всё?

Катя сидела напротив меня в столовой и жевала лапшу с сырком, закинув ноги прямо на стул, как йог.

— Посмотри на меня, и скажи способна ли я ещё думать вообще?