На следующее утро Петрина приехала с визитом к Клэр в дом ее отца на Ганновер-сквер.

Маркиз Моркомб не был богатым человеком, хотя владел обширным поместьем в Бакингемшире. После роскошных графских апартаментов дом маркиза, Моркомб-Хаус, показался Петрине старым и неухоженным, но сейчас ее занимала только Клэр. Заметив, что глаза подруги покраснели от слез, Петрина с тревогой заглянула в ее лицо.

Клэр была светловолосая, голубоглазая, хорошенькая девушка, но яркой ее внешность нельзя было назвать. Правда, ей очень шло оживление, тогда в ее глазах зажигался веселый огонек, и многие молодые люди находили Клэр привлекательной. Однако сейчас, с распухшим от слез лицом, она показалась Петрине цветком, побитым проливным дождем.

— Что случилось, дорогая?

— О, Петрина, я так рада, что ты приехала! Ты должна помочь мне… Ты должна! Я просто не знаю… что мне… делать!

— Но что случилось?

— Я даже не знаю, как тебе сказать.

— Успокойся! Ты же знаешь, что я не оставлю тебя в беде!

Клэр всхлипнула:

— Я думала, что сегодня или завтра смогу тебе сказать, что я… обручена.

— С Фредериком Броддингтоном?

— Как ты догадалась?

— Дорогая моя, ты только о нем и говорила с тех самых пор, как я приехала в Лондон! Ну что ж, он мне очень нравится. Ты будешь с ним счастлива, я уверена.

— Да, я бы… просто утопала в блаженстве, но теперь… Теперь я не могу выйти за него замуж, и мне… И лучше бы я умерла!

Она залилась слезами, и последние слова были сказаны совсем невнятно, однако Петрина разобрала их. Она быстро подошла к Клэр, сидевшей на стуле, стала перед ней на колени и обняла ее за талию.

— Все будет в порядке, — успокаивала Петрина, — вот увидишь, все устроится. Расскажи, что случилось и почему ты не можешь выйти за Фредерика? Он так глубоко тебя любит, он сам мне об этом говорил.

— Он и мне это говорил… И он был у папы вчера… и папа, конечно, согласился.

Было бы странно, если бы маркиз поступил иначе, ведь Фредерик Броддингтон был сыном одного из богатейших людей Англии.

Лорд Броддингтон владел большой земельной собственностью не только в Лондоне, но также в Бирмингеме и Манчестере.

А кроме того, он был старинного дворянского рода. Основу его благосостояния заложил еще прадед, дальновидно скупавший земли на окраинах развивающихся городов.

В довершение всего Фредерик был наделен такими качествами, которые делали его, по мнению Петрины, идеальным мужем для Клэр: он был добр и внимателен к ней и в то же время умен и отличался независимостью мнений.

Броддингтон нравился Петрине, ей доставляло удовольствие беседовать с ним, и она не сомневалась, что, любя Клэр по-настоящему, он обязательно сделает ее счастливой.

— Но что же случилось? — опять спросила Петрина. — Ты поссорилась с Фредериком, и если да, то почему?

— Ах, Боже мой, я не ссорилась с ним! — ответила Клэр сквозь слезы. — Все испортил сэр Мортимер Шелдон… О, Петрина, зачем я с ним познакомилась — и почему вела себя как… д-дура?

— Сэр Мортимер Шелдон?

Петрина старалась вспомнить: кто это? Ах, да, это тот красивый молодой человек, одетый франтом, которого она видела на каждом балу, но знакома с ним не была.

— Да… Мортимер Шелдон. Он еще просил, чтобы я его тебе представила, но я отказалась. Я боялась, что он может… причинить тебе… неприятности, какие причинил мне.

— Что он сделал?

Клэр яростно вытерла глаза маленьким промокшим платочком.

— Он… шантажирует… меня!

— Шантажирует? Но каким образом это ему удается?

Но тут Клэр вновь залилась слезами, и прошло несколько секунд, прежде чем она достаточно овладела собой, чтобы продолжать.

— Когда я… только приехала в Лондон… он увивался за мной, говорил комплименты, а так как он старше меня и очень красив, то я решила… что влюбилась в него.

Петрина широко раскрыла глаза.

— Но что ты сделала? Почему он тебя шантажирует?

— Я писала ему письма… очень глупые письма. Но он был так обаятелен!.. И мне теперь кажется, что он хотел… чтобы я ему писала именно такие письма.

— А что было в письмах?

— Как сильно я его люблю… И что я больше никого не стану любить… и как я считаю часы… до встречи с ним… — Клэр опять всхлипнула, так горько, что у Петрины защемило сердце, и продолжала: — Он мне твердил, как много мои письма для него значат!.. Но что сам он… не может мне отвечать из боязни, что моя мама их увидит.

— Сколько писем ты послала?

— Я точно не помню. С десяток, может быть, больше… Я не могу вспомнить.

— А когда он перестал тебе нравиться?

— Он меня бросил — он влюбился в одну из моих приятельниц и охладел ко мне… Некоторое время, недолго, я была несчастна, но затем вдруг поняла, как мне повезло, что я… от него избавилась!

— И тебе действительно повезло! — сказала Петрина. — Но каким же способом он может тебя шантажировать?

— Он узнал, что мы с Фредериком любим друг друга, и требует, чтобы я выкупила у него свои письма.

— А если ты откажешься?

— Тогда он предложит их Фредерику… Чтобы избежать скандала, Фредерик купит письма, но не разлюбит ли он меня после всего этого?

Петрина присела на корточки и задумалась.

— Сколько просит Мортимер?

С минуту Клэр колебалась, не в силах назвать цифру, затем дрожащими губами прошептала:

— Пять тысяч фунтов.

— Пять тысяч? Но это же огромная сумма!

— Сэр Мортимер считает, что я смогу выплатить такую сумму, когда буду замужем, и он готов ждать до этого времени, но прежде я должна дать ему расписку, что уплачу эти деньги в течение двух лет, а иначе он пойдет к Фредерику!

— Да это самый дьявольский план, о котором я когда-либо слышала! — сердито вскричала Петрина.

— Да, я знаю и согласна с тобой, но я сама в этом виновата, и только я, — тихо ответила Клэр. — И ты единственный человек, Петрина, кто может мне помочь… Пожалуйста… пожалуйста… одолжи мне деньги!

— Ну конечно, дорогая, одолжу, — сказала Петрина. — Но прежде чем ты покорно вручишь их сэру Мортимеру, дай мне немного времени все обдумать. Не хочу, чтобы такому подлецу все сошло с рук!

— Но с этим мы ничего не можем поделать… Придется смириться. Обещай мне, Петрина, что ты никому не скажешь.

В голосе Клэр звучала мольба. Петрина поспешила успокоить подругу:

— Обещаю. И обещаю тебе также, что все будет в порядке! Фредерик никогда ничего не узнает, если только ты сама не расскажешь ему, как глупо себя вела.

Клэр глубоко, с облегчением вздохнула.

— Дорогая моя Петрина, как я смогу тебя отблагодарить?

Петрина встала и прошлась по гостиной.

— Ты меня отблагодаришь, если не станешь больше волноваться и забудешь обо всем этом навсегда. Но мне потребуется день или два, чтобы достать денег, — понимаешь?

— Ты не расскажешь… своему опекуну?

— Нет, конечно, нет, я никому не расскажу, но мне хочется прежде хорошенько подумать.

— О чем?

— О сэре Мортимере Шелдоне.

— Но… почему?

— Потому, что мне не нравится, когда плохие люди наживаются на несчастьях хороших, — твердо ответила Петрина.

Клэр не поняла, что имела в виду ее подруга, однако это было не столь важно.

Она вытерла глаза и крепко обняла Петрину.

— Спасибо, спасибо тебе! — сказала Клэр. — Ты самый добрый человек на свете!

— А ты скоро станешь самым счастливым человеком, — ответила Петрина.

— А я думала, что уже потеряла Фредерика… Ой, Петрина, если бы ты знала, как это чудесно — любить!.. Когда-нибудь ты это тоже поймешь.

— О, в этом я сильно сомневаюсь, но очень рада, Клэр, что ты счастлива.

Петрина поцеловала подругу, и они расстались. Всю обратную дорогу в Стэвертон-Хаус, сидя в удобном экипаже, она думала о сэре Мортимере Шелдоне.

Глава 3

Граф ловкими движениями завязывал галстук, что всегда приводило в негодование его камердинера, считавшего себя непревзойденным мастером этого дела.

В это время за его спиной раздался капризный голос:

— Почему ты уходишь? Ведь еще рано.

Леди Изольда лежала на кушетке с самым недовольным видом. Не оборачиваясь, граф ответил:

— Я думаю о твоей репутации.

В его голосе прозвучала еле заметная насмешка, но леди Изольде было не до веселья, и она резко сказала:

— Если бы тебя она действительно беспокоила, ты бы женился на мне!

Последовало молчание: граф придирчиво рассматривал результат своих трудов — завязанный замысловатым узлом галстук.

— О нас говорят, Дервин, — сказала, помолчав, леди Изольда.

— Но, Изольда, о тебе говорят с того самого момента, когда ты, словно комета, появилась на светском небосклоне.

— Но я имею в виду совсем другие разговоры!

— Какие же?

— О твоей возможной женитьбе на мне. В обществе утверждают, что мы были бы исключительно красивой парой.

— Общество мне льстит! — насмешливо заметил граф.

Леди Изольда приподнялась, подложив шелковые подушки себе за спину.

— Я люблю тебя, Дервин!

— Сомневаюсь в этом. И говоря честно, Изольда, я не думаю, что ты когда-либо кого-либо любила, кроме себя самой.

— Но это неправда! Никто так меня не возбуждает, как ты!

— Ну, это совсем-совсем другое. И к тому же не всегда залог счастливого брака, Изольда.

— Не понимаю, о чем ты толкуешь! — сердито возразила она. — Я знаю только одно: ты губишь мою репутацию и просто обязан просить меня стать твоей женой.

— Обязан? — переспросил он, удивленно подняв брови.

Она взглянула на графа, подошедшего к кушетке, и протянула к нему белые руки.