Патриция Райс - Заблудший ангел

Дора могла бы еще немного добавить, но, подобно Джози, воздержалась.

– Ты права. – Джози крепко сжала губы. – У тебя все выглядит так просто. – Она снова посмотрела на Дору: – Спасибо. – Она улыбнулась и поднялась со стула. – Я все же побуду здесь несколько дней. Я оставила здесь все свои старые платья. Мне надо что-то с ними делать. А если папа хочет, чтобы я снова искала жениха, ему придется обновить мой гардероб. Это хотя бы оправдает мои усилия.

Дора, покусывая губу, пошла за ней.

– Джози, я… – Она сделала гримаску и заставила себя прямо сказать ей: – Я позволила себе переделать на себя одно из твоих платьев – желтое. Харриет сказала, что ты не будешь против, и оно уже вышло из моды. Я могу снова перешить его.

Взбегая по лестнице, Джози оглянулась: – Тебе ужасно не идет желтое. Выбрось его. У меня есть другие, которые тебе больше подойдут. Мне они стали узки. И у меня есть последние выкройки. Мы перешьем их так, что будут как новые. – Она довольно усмехнулась: – Это будет, как в старые времена: обдумывать наряды и обсуждать поклонников. В конце концов, мне это может даже понравиться.

Возможно, так было в старые времена Джози, но совсем не совпадало с жизненным опытом Доры. Однако она не возражала. Она будет для Пэйса достойной женой. Кто лучше Джози мог объяснить ей, что для этого нужно? Тем более что прошло уже четыре недели, а Пэйс с той ночи, две недели назад, не предпринял никаких попыток вступить в свои супружеские права. Вероятно, в тот раз возымело действие желтое платье. Может быть, на этот раз поможет новое, более красивое.

Когда спустя некоторое время Пэйс проходил мимо спальни Джози, внимание обеих женщин было целиком поглощено множеством разбросанных на кровати и на полу платьев и нижних юбок. Он покачал головой и пошел дальше. Слава Богу, что у него жена, которая не требует каждый день новые дорогие наряды. По-видимому, все, что давала ферма, Чарли до последнего цента тратил на одежду Джози.

Ему было неприятно думать об этом. Ему не хотелось вспоминать о пустой конюшне и трех жалких свиньях в загоне. Солдаты забрали все, кроме кур, и за это он еще должен благодарить. Пэйс знал, что дальше к югу еще гораздо хуже. Две армии разграбили все плантации, не оставляя ничего живого, включая людей, которые их возделывали. Как однажды сказала Дора, он, по крайней мере, остался жив.

Его раненая рука постоянно болела от перегрузки, но Пэйс не мог заставлять Джексона делать всю работу. Он мог работать мотыгой не хуже, чем кто-либо еще. Другое дело, что он не обязан любить такую работу.

Глядя, как сестра Солли мотыжит землю под табак, Пэйс подумал, что Джози не привезла с собой няню для Эми. До отъезда Джози Пэйс ничего не платил Делле. Он мог поклясться, что та теперь решила устроиться на работу в Цинциннати. Черт, у него не было денег, чтобы платить еще одной служанке. Джози придется самой смотреть за Эми.

Но, разумеется, он хотел, чтобы кто-нибудь по ночам присматривал за Фрэнсис, чтобы он мог непрерывно быть с Дорой. Она все время беспокоилась и суетилась около ребенка и вставала среди ночи проверить, как девочка спит. А когда сама ложилась в постель, то была такой усталой, что у него не хватало духу ее будить. Пэйс полагал, что четырех недель недостаточно для того, чтобы Дора оправилась, но ему хотелось немного объятий и поцелуев, просто напоминающих, что он мужчина.

Черт, кого он обманывает? Ему их так не хватает, что он сразу бы перешел от поцелуев к делу. Проблема заключалась не в Доре, а в нем самом. Пэйс не мог обнять ее и ограничиться беглым поцелуем в щечку раз в неделю. У него не было опыта в подобных вещах. Его отец наверняка никогда так не поступал. Он надеялся, что Доре может понравиться его сдержанность, и со временем привести к чему-то большему.

Но Пэйс даже не знал, как поцеловать собственную жену, – трудно в этом признаться, но это правда. Он, наверное, сошел с ума, когда в тот первый раз, в амбаре, почти изнасиловал ее. А в следующий раз Дора сама пришла и отдалась ему. Пэйс никогда не ухаживал за ней. У него никогда не было времени для таких отношений. А теперь он считает себя вправе просто лечь к ней в постель и добиться своего, когда ему заблагорассудится.

Их разговор о том, что Дора всегда знала, где и как его найти, тоже не облегчал ситуацию. Он все еще не решил, как это воспринимать. Пэйс много думал об этом по ночам, лежа рядом с ней. Дора говорила чистую правду, насколько сама ее понимала. Она всегда могла его найти. Дора прибежала, когда парни хотели избить его до полусмерти, нашла в тот вечер, когда Джози объявила о своей помолвке с Чарли, а также когда охотники за рабами ранили его. Он вспомнил и другие случаи, когда Дора появлялась в таких местах, где ей вовсе не следовало находиться, и все ради него. Он никогда раньше не думал о том, как ей это удавалось. Теперь же не мог не думать. Дора спасла его злополучную жизнь, а он отблагодарил ее тем, что сделал ей ребенка. А потом сбежал без единого слова, оставив справляться со всем этим в одиночку. Если бы Дора была ангелом, то он дьяволом во плоти. Неудивительно, что они больше не могут быть вместе.

Наблюдая, как Джексон ведет мула через дальнее поле, Пэйс подумал, не будет ли для Доры в тысячу раз лучше, если он исчезнет из ее жизни. Он слишком хорошо знал себя, чтобы вообразить, будто сможет и дальше спать с ней в одной постели и не взять ее, в конце концов. Тогда будут еще дети. Но вправе ли он обречь жену на это? Хуже того, Пэйс не знал, сможет ли прокормить и одеть тех, кто появится на свет.

Он мало на что годен. Джексон мог вспахать поле. Если бы нанять еще одного работника, то он, Пэйс, был бы здесь совсем не нужен. Он хотел, чтобы у Фрэнсис был отец, но каким отцом он будет? Таким, который преподаст ей урок раздражительности и научит бросаться на людей с кулаками, когда выйдет из себя?

От одной мысли об этом у него все сжималось внутри. Пэйс хотел бы поговорить с Дорой, но у Доры слишком доброе сердце, чтобы поверить, будто ей будет лучше без него. Она начнет разглагольствовать, что это его дом, и может даже сказать, что лучше сама уйдет, а не он. Пэйс не хотел этого. Он хотел заботиться о ней, хотел, чтобы у нее было все необходимое, но пока мало чего добился.

Пэйс так глубоко задумался, что целую минуту смотрел на показавшуюся на дороге карету, прежде чем осознал, на что смотрит. Не у многих в этих краях были кареты. Дороги были плохие, модные экипажи их не выдерживали. Пэйс знал каждую коляску и двуколку на много миль вокруг, но карета была ему незнакома. Конечно, кто-то мог купить себе новую, но это сооружение явно доживало свой век. Если память ему не изменяла, они когда-то нанимали нечто подобное на железнодорожной станции.

Железная дорога шла от Лиусвилла до Нашвилла. Пэйс не знал никого, кто мог бы приехать из этих городов либо с какой-нибудь промежуточной станции. Однако карета направлялась к их дому.

Крикнув Джексону, Пэйс побежал назад. Если к Джози должны приехать родственники, то Пэйс не хотел, чтобы Дора встретила их одна.

Он замешкался, и у него уже не было времени, чтобы надеть свежую рубашку и галстук. Пэйс вбежал в дом через черный ход как раз в ту минуту, когда карета остановилась у парадного подъезда. Он слышал, как женщины на лестнице гадали, кто бы это мог приехать. Где-то на верхнем этаже капризно захныкала Эми. Пэйс слышал, как застучали по лестнице каблучки Джози, когда она вслед за дочкой спустилась из верхнего холла. И прежде чем Пэйс успел пройти через столовую, он услышал, как Дора открыла парадную дверь.

Мы прибыли для того, чтобы повидать мистера Карлсона Николлза, – медленно растягивая слова, громко произнес надменный голос с английским акцентом, словно говоривший обращался к глухому слуге.

К сожалению, он скончался более двух лет тому назад, – вежливо ответила Дора. – Чем я могу быть полезной?

Пэйс стоял в конце холла и рассматривал незнакомцев, прежде чем представиться. Ему не понравились их голоса. Еще меньше ему понравилась их наружность. У них были шелковые цилиндры и на галстуках булавки с жемчугом. У одного капризный, порочный рот с толстыми губами. Другой был седой и смотрел через монокль так, будто изучал неизвестный вид насекомых. Пэйс уже знал, что произойдет дальше. Он мог бы не допустить этого, но, испытывая какое-то странное чувство, не стал вмешиваться. Существуют вещи, от которых он не должен защищать Дору.

В таком случае мы желаем видеть хозяина дома, – ответил седовласый сочным голосом. – И мы не желаем, чтобы нас заставляли ждать на улице. Немедленно впусти нас, девушка, позови своего хозяина.

У меня нет иного хозяина, кроме Господа Бога, – отрезала Дора. – Коли ты хочешь войти в дом, объясни сначала, что тебе надобно.

Клянусь Богом, я не потерплю подобной дерзости! Прочь с дороги, девчонка, или я велю Смизерсу тебя убрать. Я сам о себе доложу, если ты не желаешь это сделать!

И тот, что был повыше, с толстыми губами и близко посаженными глазами, устремился вперед. Пэйс уже отошел от стены и, сжав кулаки, бросился к двери, как вдруг младший из мужчин выпучил глаза и уставился на маленькую фигурку в строгом сером платье.

– Александра! Боже мой, Александра! Что они с тобой сделали?

К величайшему изумлению Пэйса, Дора захлопнула дверь буквально перед носом незнакомца и стремительно бросилась вверх по лестнице.

У Пэйса мелькнула мысль, что если он закроет дверь за сбитым с ног посетителем, то тем самым захлопнет ящик Пандоры. Но яростные вопли старшего из мужчин и стоны второго, распростертого на земле, убедили его, что проблема сама собой не разрешится. Появление на лестнице Джози спасло положение. На ее лице выразилось недоумение, она бросила на пострадавшего удивленные взгляды и спустилась вниз посмотреть, насколько велик нанесенный ему ущерб.