Лина Мур - За тобой

«Чёрт, может быть, она страдает раздвоением личности?» – Цокнул из-за своего вывода. Но как ещё объяснить такое поведение? То загнанная лисица, то смелая волчица. Я узнаю, определённо узнаю. Впереди у меня достаточно времени.

Перевёл взгляд на картину, стоящую на полу, и усмехнулся. Если мои догадки верны, то Анна всё же, не безмозглая кукла, которую мне пытались всучить. И она явно солгала, когда объяснила свою осведомлённость.

Повесил картину обратно, губы тронула грустная улыбка. Это произведение я приобрёл четыре года назад в Риме, на одном из аукционов. И оно для меня значит нечто большее, чем просто нарисованный корабль.

– Мистер Лок, – позвал меня доктор и я обернулся.

– Всё? Вы взяли у неё достаточно крови и других анализов? – Приглушённо спросил, когда он подошёл ближе.

– Да. Но девушка не дала себя осмотреть. Уговорил только на соскоб кожи и слюну, кроме основных анализов. Также оставил мазь и обеззараживающие средства, которые вы просили. Помочь с ранами она тоже не позволила. И, если позволено мне сказать, девушка пугливая и сильно боится вида крови. Едва не рухнула в обморок, пока я заполнял пробирки, – низко ответил он.

– А что вы можете сказать об общем состоянии? – Задумчиво взглянул на закрытую дверь за его спиной.

– Кожа хорошая, явных признаков употребления наркотиков нет. Белки глаз чистые, ногти не слоятся и по виду она вполне здоровая молодая женщина, – чётко произнёс он и я кивнул.

– Я пришлю вам всё по е-мейлу, как только будет готово.

– Спасибо.

Глубоко вздохнув, ждал, пока врач не выйдет из нашей каюты. Затем решился. Тихо постучав и не получив ответа, открыл дверь спальни. Анна сидела в кресле возле большого окна и, услышав меня, стёрла слёзы. Но заметил.

– Как ты себя чувствуешь? – Поинтересовался, оглядев спальню в светло-голубых тонах.

– Это унизительно, но я понимаю тебя и прошу оставить меня, – тихо произнесла девушка, не поднимая головы.

– Прости, Анна, у меня выбора нет. Ты не делишься со мной…

– Почему должна это делать? – Резко подняв голову, перебила меня. – Я тебя не знаю, как и ты меня. Так и было заявлено в контракте. Фикция. Всё это бутафория, а ты требуешь от меня отказаться от всего. От друзей и самой себя. Да, согласна. Мы женаты, но только на бумаге и я не желаю, чтобы это изменилось. Я поняла твои опасения по поводу моего здоровья, хотя ты лгал. И ты пойми меня в нежелании общаться с тобой и видеть. Эта спальня предназначена для меня, тут и буду жить, пока этот фарс со свадебным путешествием не окончится. А ты делай что хочешь, и как хочешь!

– Ты кричишь на меня, цветочек? – Яростно прошипел, медленно ступая к ней.

– Я…я…да… наверное, да, – заикалась. Боялась. Но глаза сказали больше, чем бы она хотела. Ненависть. Причём яркая и нерушимая, стояла в глубине них.

– Жёны созданы для того, чтобы подчиняться своим мужьям, и неважно фикция это или любовь. Не позволяй себе лишнего, Анна. К твоему сведению, терплю я тебя лишь для получения акций и не более, – рычал, наклонившись к девушке, с дрожащим подбородком.

Чёрт, маленькая, а такая сильная! Да сколько ж в ней дури, чтобы не понимать, что злить меня, в разы крепче её и мощнее, глупая и опасная затея?!

– Уходи… уходи из моей спальни, – прошептала она.

– Здесь всё принадлежит мне, милая моя, как и ты. Всё куплено за бумажки, как и ты. Только вот слишком переплатил. Удачи, Анна, встретимся через год, – хотел напугать её. Хотел видеть, как рухнет в обморок или расплачется. И это было отвратительно. В секунду, увидев себя в отражении её широко распахнутых глаз, ужаснулся. Нет… нет… не могу стать таким, как он. Обещал, а вновь моя кровь взбурлила, и вышло всё наперекосяк.

– Чёрт, – тяжело вздохнув, выпрямился и провёл рукой по волосам.

– Прости, Анна. Не знаю, откуда это берётся. Я не такой. Обычно я очень терпеливый, и умею ладить с женщинами. Но с тобой ничего не выходит. Теряюсь в догадках. Прости меня, что был груб. Излишне груб, – мягче произнёс я и наблюдал, как зелень поглощает серый оттенок.

– Ничего… но… у нас пункт. Если ты его нарушишь, то я тут же сообщу, – это была угроза, но разве могла восемнадцатилетняя трясущаяся от страха девчонка напугать меня? Нет.

– Я не ударю тебя, как твой отец. Об этом не волнуйся. Я не живодёр, как они. Оставляю тебя… – заметил сложенные в углу вещи в брендовых чемоданах, замолк. – Почему их не разобрали? Сейчас приглашу людей, они помогут развесить вещи.

– Нет. Не нужно. Я сама, – тихо произнесла Анна.

– Боже, может быть, ты прекратишь? – Усталый стон сорвался с губ, и я посмотрел на девушку.

– Правда, мне несложно. Я всё сама, – повторила она, и тут закралось подозрение.

– Анна, – позвал её, и когда подняла голову, продолжил: – Я сейчас задам тебе вопрос, на который требую честного ответа. Давай, попробуем быть хотя бы сейчас искренними друг с другом, оборвав эту бессмысленную войну. Там есть наркотики?

– Нет. Там их нет. Обычные вещи, – чётко сказала она.

– Хорошо. Я тебе верю и, надеюсь, это будет расценено в копилку моих плюсов. Как только вернётся твоя подруга и Дино, мы отчалим. И сбежать отсюда будет некуда. До встречи, жёнушка, – захлопнув за собой дверь, прошёл к балкону и остановился.

«Вот надо было съязвить?!»

Да не понимал, что меня подтолкнуло это сделать. Она словно какая-то зараза, которая отравляет меня. Хотелось поддеть её, причинить боль. Откуда столько жестокости? От незнания. Но вскоре у меня будут доказательства её лжи или же, лжи Питера. А пока ни на шаг не подойду. Себя опасаюсь, до безумия.

– Доброе утро.

Повернувшись и оторвав от окна взгляд, обернулась и улыбнулась подруге.

– Доброе. А… завтрак? – Удивлённо показываю на её пустые руки.

– Милая, нам надо поговорить, – вздохнув, опустилась на кровать в этой идеальной спальне голубых тонов.

– Мили, – качнув головой, поджала губы.

– Анна, три дня прошло, а ты ни разу не вышла. Так нельзя, – закатила глаза на тему, которую давно хотела она начать.

– И что? Не хочу. Мне тут довольно комфортно, – фыркнув, села в кресло, полюбившееся мне больше всего. Мягкое и уютное, тут очень удобно рисовать углем и пастелью, пока другого не имею.

– Ему тоже, – хмыкнула подруга.

– Вот и прекрасно, – пробубнила в ответ.

– Каждый вечер спускается на шоу, а они тут очень красочные. Вокруг него полно девок…

– Замечательно. Я рада за него, – перебив, подскочила с кресла и повернулась к окну.

– И он такой шикарный всё же. Одна улыбка и они кончают от неё…

– Это отвратительно и пошло, – вставляю.

– Они буквально предлагают ему себя. Тают под его взглядом. Ладно вечер, а утром. Уже второй день женщины собираются у главного бассейна, когда выходит он…

– Мне безразлично…

– Капельки воды на его загорелом теле. Невероятное тело, и все облизываются. Он обязательно со всеми здоровается…

– Ну да, как же без этого…

– А потом поднимается на своих мускулистых руках, брызги воды и взгляды всех прикованы к его…

– Глазам, надеюсь?

– Кстати, Анна, это всё твой муж, – залилась смехом Мили и подошла ко мне.

– Он вежлив с персоналом, иногда вижу, как помогает молодым мамочкам с детьми…

– Ты следишь за ним?

– Можно сказать, и так.

– Всё. Ты закончила? Прекратила описывать мне, каким бывает Рикардо не со мной, – зло прошипела, бросив на подругу быстрый взгляд.

– Нет. Ещё не закончила. Не рассказала главного, – хитро улыбнулась подруга.

– Как все растекаются перед ним? Или он, вообще, супергерой? – Язвлю.

– Нет, – растянула слово и, ещё шире улыбнувшись, подошла ко мне и склонилась к уху. – Он никогда не снимает кольцо. Ни разу не ушёл с кем-то и даже не дал повода девицам на большее. Он уважает тебя.

– Он грубит. Это всего лишь закалка. Он же старый, Мили. Ему тридцать четыре, к этому возрасту уже должен соображать о своей репутации, – сухо ответив, отошла от подруги и села на постель.

– Анна, да брось. Ты не выходишь отсюда, не разговариваешь с ним…

– Ты знаешь, чем закончился наш последний разговор, – напомнила я.

– Да, но люди привыкают друг к другу долго. А вы незнакомцы. Ты даже шанс дать ему не хочешь. Может быть, он это тот, кто судьбой тебе предназначен, – в её глазах столько надежды, что это приводит меня в ещё худшее расположение духа.

– Какую же ерунду ты несёшь, – только вот с горечью ответила.

Три дня наблюдаю, как мы плывём у берегов Италии. Быстрые разговоры с Мили и еда, которую она мне приносит. Рикардо ни разу не вошёл ко мне, а я не делала попыток выйти. Ну, разве не унизительно, когда у тебя берут кровь и заставляют пописать в баночку, потом слюну, да и пытаются тебя осмотреть? Нет. Мало того, что не терплю новых людей, особенно врачей, да ещё и он со своим меняющимся настроением. Я не знаю его тоже. И не желаю даже сделать шаг к нему. Потому что мы – разные. Он привык к такой жизни, где его все любят и восхищаются его «доспехами», вроде мускулатуры и глаз. А я предпочитаю одиночество и тишину. Хотя… очень бы хотела взглянуть одним глазком на города, которые мы проплывали. Мили приносила оттуда всякие сувенирчики, пока я делала вид, что мне неинтересно. Безумно. И с каждым часом мне всё хуже и хуже. Ведь в Ирландии знала, что будет со мной через месяц. Сейчас же не представляю. Это угнетает. Как прожить с Рикардо совместно год, если разговаривать нормально мы не можем? И Анна… эта незнакомая мне девушка появляется внутри с особой настойчивостью. Но я Мари. Хочу быть Мари и дальше.

– Ты слышишь меня? – Мили щёлкнула у меня перед глазами пальцами, и я сконцентрировала взгляд на подруге.

– Ты принесёшь мне завтрак? – Недовольно спросила.

– Нет, – спокойно покачала она головой.

– Что? – Переспросила её.