Сегодня Сондра впервые будет одна работать с Дерри в лечебнице, и Алек надеялся, что дела у них пойдут хорошо.

— Я вернусь завтра во второй половине дня и сменю вас, — обещал он, все еще держа ее руку.

Сондра смотрела ему в глаза, видела добрую улыбку и правильные черты лица. Почему не Алек герой ее фантазий?

— Берегите себя, — напутствовала она. — Храни вас Бог.

Сондра махала рукой, пока машины не скрылись из виду, затем направилась в лечебницу, где Дерри уже трудился, удаляя жидкость из коленного сустава.

В лечебнице был заведен простой распорядок: местные жители, пришедшие на прием, ждали на веранде, и после того, как одного отпускали, входил следующий. Амбулатория, просторная комната с соломенной крышей, была разделена пополам занавеской. В каждой половине находились старомодный смотровой стол, шкаф с инструментами, шкаф с перевязочным материалом, лекарствами и маленький поднос на колесиках. Раковина стояла посередине, и ею пользовались работавшие и с той и с другой половины. Поскольку был январь и стояло теплое утро, вентиляторы на потолке вращались. Окна были открыты, мухи и шмели то влетали, то вылетали через них.

Сондра хорошо знала постоянных пациентов, которые приходили либо на еженедельное лечение, либо за новой порцией пилюль. К этому времени они уже познакомились с memsabu daktari[24]. Сондра все еще занималась в основном женщинами и детьми, мужчины же предпочитали дождаться приема у Дерри. Спустя четыре месяца она освоила суахили в такой степени, что могла работать без переводчика.

Первой Сондра приняла женщину из племени таита с ребенком на руках. Женщина жестами показывала, что со ртом ребенка что-то не в порядке. Однако, осмотрев его, Сондра обнаружила, что ребенок абсолютно здоров. Когда она хотела было вернуть ребенка матери, женщина стала отчаянно возражать, теперь показывая на свой рот.

Сестра, помогавшая Сондре, объяснила:

— Memsabu, она просит вас взглянуть на зуб ребенка.

Сондра снова открыла рот ребенка и взглянула на единственную жемчужину посреди розовых десен.

— С зубом все в порядке, — сказала она, ничего не понимая.

— Нет-нет, — возразила сестра. — Первые детские зубы всегда должны расти снизу. Если первые зубы растут сверху — это плохой знак для семьи. Надвигается беда. Женщина просит вырвать этот зуб.

— Вырвать зуб?! Почему я должна это делать?

С другой стороны занавески раздался голос Дерри:

— Появление первого зуба наверху считается несчастьем, и они считают, что можно обмануть богов, удалив его.

— Скажите ей, что, к сожалению, я не могу этого сделать.

Продолжая возражать, женщина из племени таита забрала ребенка, подошла к стулу у стены и решительно уселась на него, сердито глядя на Сондру. Сондра уже осматривала следующего пациента, когда ретивая мамаша нырнула за занавеску, после чего началась быстрая перепалка на суахили, которую Сондре не удалось разобрать. Ребенок начал кричать, голос женщины стал пронзительным. Тут Дерри что-то сказал — и вдруг все затихло. Сондра сосредоточила внимание на молодой женщине, лежавшей на смотровом столе.

Сондра не могла нащупать у девушки селезенку, а когда исследовала грудную клетку, ей показалось, что обнаружились увеличение сердца и шумы в нем. Молодая женщина сказала, что такое состояние у нее возникает эпизодически: боль в животе и рвота то появляются, то исчезают и обычно сопровождаются болью в опухших суставах. Сондра ничего не могла понять: каждый симптом в отдельности указывал на всевозможные состояния, но все вместе они создавали головоломку.

— Возьмите у нее кровь на анализ, — сказала она медсестре, которая помогла девушке сесть. — И приготовьте для нее койку в лечебнице.

— В этом нет необходимости, — возразил появившийся из-за занавески Дерри. Позади него тенью скользнула женщина племени таита с ребенком.

— Почему? Эту девушку стоит понаблюдать в стационаре. Возможно, придется делать операцию на брюшной полости.

— Не придется.

— Но вы даже не осматривали ее!

Дерри повернулся к сестре:

— Пожалуйста, уколите ее в пальчик и возьмите для меня несколько капель крови на стекло. — Сондре он сказал: — Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Маленькая лаборатория находилась в стороне от амбулатории, она была не больше просторного шкафа. У одной стены стояла рабочая скамейка, у другой находились раковина и холодильник. Дерри взял маленький флакончик со стерильной дистиллированной водой, вооружился 10-миллилитровым шприцем и впрыснул воду в пробирку. Затем он достал бутылочку с таблетками и бросил одну в воду.

— Что это? — спросила Сондра.

— Две десятых грамма метабисульфата натрия, — сказал он, держа пробирку и наблюдая, как растворяется таблетка.

— Для чего?

— Скоро увидите.

Медсестра вошла с предметным стеклом. Дерри пипеткой добавил две капли раствора к крови на стекле, положил на него покровное стекло, удалил излишки жидкости промокательной бумагой и положил препарат под объектив микроскопа.

— Подождем пятнадцать минут, — сказал он, взглянув на часы.

Оба вышли из лаборатории.

— Как вы успокоили женщину племени такта? — спросила Сондра, подходя к раковине, чтобы вымыть руки.

— Я вырвал зуб.

Она подняла голову:

— Что?

— Мне пришлось. Если бы я этого не сделал, она сама бы выломала его. В ранку могла попасть инфекция, и ребенок умер бы.

Со следующим пациентом Сондра управилась без проблем: промыла порез головы и наложила шов. Когда она закончила, Дерри пошел в лабораторию.

— Теперь давайте взглянем на наш препарат, — сказал он.

Пока Сондра сидела на высоком табурете и вращала зеркало микроскопа, пытаясь поймать утренний свет, Дерри небрежно прислонился к рабочей скамье и, сложив руки на груди, сказал:

— Настройте объектив.

Сондра смотрела через линзу и настраивала фокус. Спустя мгновение она сказала:

— Вот, я вижу…

— Вы раньше не встречали подобные микроскопы?

— Нет.

— Мы сначала обрабатываем кровь метабисульфатом натрия, чтобы мазок не высох. Сухие мазки не позволяют выявить патологические эритроциты.

— Это временный симптом или врожденная анемия?

— Анемия.

Сондра смотрела в микроскоп на искривленные красные кровяные тельца, которые имели форму полумесяцев. Из-за такой деформации они не проходили через мелкие артерии и забивали жизнеспособные кровеносные сосуды. Поскольку они к тому же были более хрупки, чем нормальные эритроциты, то распадались в кровотоке, таким образом буквально моря больную недостатком кислорода.

Сондра взглянула на Дерри:

— И каков прогноз?

— Терапия, если ее применять, симптоматична и временна. Иногда преднизолон может облегчить боль. Но больше вряд ли удастся сделать. Серповидно-клеточная анемия не поддается излечению. Бедняжке будет становиться все хуже, пока она в конце концов не умрет от тромбоэмболии легочной артерии, либо от тромбоза, либо от туберкулеза. Сомневаюсь, что она доживет до двадцати.

Время близилось к полудню, и на веранде народу все прибавлялось. Сондра и Дерри с помощью медсестры делали перевязки, уколы и объясняли, как следует принимать лекарства (Сондра обнаружила, что многие коренные жители вместо того, чтобы глотать таблетки, клали их в маленькие мешочки и носили на шее вроде амулетов, охраняющих от зла), а к обеду оказалось, что ожидавших приема не поубавилось. Когда Сондра и Дерри устроили перерыв на чай с огуречными сандвичами, медсестра сообщила им, что в лечебнице не осталось свободных коек.

Люди все время прибывали: инфекции, порезы, паразитарные инфекции… Мать из племени таита принесла маленькую девочку с обезвоженным от поноса и рвоты организмом. Болезнь вылечили, но ребенка никак не удавалось уговорить поесть, а принудительное питание оказалось бесполезным. Поэтому Сондра решила немедленно положить ребенка на лечение и применить внутривенную терапию, Но Дерри вышел из-за занавески и отменил ее распоряжение.

— У нас нет ни одной лишней койки, а запасы капельниц на исходе. Этот случай поддается немедленному лечению.

Не успела Сондра возразить, как Дерри отправил сестру на кухню за бутылкой кока-колы и упаковкой картофельных чипсов.

— Дети упрямятся и отворачиваются от полезной еды, — объяснял он, пока оба ждали возвращения сестры. — Даже если они серьезно болеют. Но ни один ребенок не устоит перед вкусным угощением.

Дерри был прав. Как только он открыл бутылку с теплой кока-колой и пакет с хрустящей картошкой, ребенок тут же с восторгом набросился на угощение.

— На этой диете она скорее выровняет баланс соли и жидкости в организме, — сказал Дерри. — Отпускайте ее.

Началась вторая половина дня, когда принесли малышку. Девятимесячную, с очень высокой температурой, воспаленными на вид барабанными перепонками, покрасневшим горлом. Малышка начала пронзительно вопить, когда Сондра попробовала согнуть ей ножки в коленях. Это была ЛНП — лихорадка неизвестного происхождения, и к лечению ребенка можно было приступить только после анализа крови.

— Мне придется взять кровь на анализ, — обратилась Сондра к медсестре. — Мы возьмем ее из яремной вены.

Как раз в это время мимо на костылях прошел пациент Дерри, и из-за занавески появился он сам:

— Я займусь этим. Сестра, выведите мать.

Сондра уставилась на него:

— Дерри, я умею брать кровь. Я это делала много раз еще в…

— Да, я знаю. Но если вы сделаете одну ошибку, то будете иметь дело с разъяренным племенем. Я знаю, как обращаться с этими людьми.

— А я знаю, как найти яремную вену.

Но Дерри не обращал на нее внимания. Пока медсестра крепко забинтовывала малышку, словно мумию, Дерри выбрал инструменты из тазика со стерилизующим раствором.