— К сожалению, в эту палату можно входить только по одному. Идемте, мистер Уилер. Вы можете пройти первым.

Рут смотрела, как оба вошли в родзал, откуда послышался женский голос:

— Что ж, пусть будет так. Но следите, чтобы он не упал в обморок.

И Рут решила еще раз заглянуть через маленькое окошко на соседней двери. Со своего места она увидела, что там происходит. Женщина все еще не родила, роды по какой-то причине происходили не так, как надо.

Рут заметила, что на поверхности появилась маленькая головка и, словно передумав, снова исчезла. При каждом появлении головки женщина вскрикивала. Рут услышала, как врач сказал:

— Ну ради бога, дайте ей еще немного эпидурала!

Рут показалось, что роженица стала возражать, но вскоре умолкла и головка тоже перестала появляться.

— Тужьтесь! — кричала акушерка, на чьей сгорбленной спине выступили полосы пота. — Давайте же, тужьтесь!

Видно было, что роженица старается, но у нее ничего не получалось. Анестезия ослабила ее способность управлять мышцами.

Тогда врачи наложили щипцы, и ребенок наконец оказался на стерильных руках ассистента.

Рут отошла от двери и уставилась на противоположную стену, выложенную холодным зеленым кафелем.

Мимо нее промелькнуло что-то зеленое. Рут увидела, что акушерка распахивает шкаф, выхватывает оттуда зеленый узелок и бегом возвращается в родзал. Когда дверь на мгновение приоткрылась, на Рут хлынула волна шума: писк мониторов, крик новорожденного, свистящий звук в респираторе, чавканье вакуумного экстрактора. Кто-то воскликнул:

— Что это, черт подери?!

Рут шла вдоль стены. Едва она подумала: «Когда-то и я пройду через все это», как в конце коридора отворили двойные двери и туда буквально влетели двое мужчин в белых робах с носилками в руках. Тут же появились медики в зеленом, выпроводили двоих в белом, отдали краткие распоряжения, содрали белую простыню с роженицы, выругались по поводу того, что в медицинской карте чего-то не хватает, стали бранить группу врачей из отделения неотложной помощи и вкатили роженицу в палату. Кто-то сказал:

— Боже, побыстрее! Надо вытащить этого ребенка!

Когда дверь захлопнулась, Рут увидела мертвенно-бледного Уилера, который прижался к стене, но доктора Манделла там не было: он вернулся в отделение патологии к остальным стажерам программы «Студент в роли врача». Среди них были Сондра и Мики. Рут сейчас очень хотелось оказаться рядом с ними.

Жалобный крик привлек ее внимание к открытой двери первой предродовой. Рут подошла и заглянула в палату. Крошечное создание по имени Ленора, исхудавшее существо лет четырнадцати или пятнадцати, взглянуло на Рут огромными полными страха глазами.

— Помогите мне…

Рут подошла к койке и посмотрела на нее. Будучи старшей из пяти детей, Рут видела женщин на последней стадии беременности, но никогда не присутствовала при родах: каждый раз ее мать все полнела и полнела, пока не наступало время ложиться в больницу, откуда она возвращалась через неделю с чистым и розовым малышом на руках.

Рут все происходящее было незнакомо. Ленора полулежала на влажных подушках, опустив худые руки на вздувшийся живот, словно защищая его. Ноги ей закрывала простыня. Из-под тонкого больничного халата вылезало несколько проводов, которые вели к аппарату, стоявшему по другую сторону койки, напротив Рут. Аппарат издавал угрожающий писк и наконец выплюнул полоску миллиметровой бумаги. Одна рука Леноры была привязана к жесткой дощечке, а из запястья к бутылочке, закрепленной в штативе у изголовья, тянулась трубочка капельницы. На второй руке была манжета для измерения артериального давления. На тумбочке лежали два вида стетоскопов, коробка со стерильными резиновыми перчатками, фонарик хирурга, тазик для рвотных масс и градусник.

Рут оглядела палату, которой, как она догадалась, хотели придать веселый вид: стены обклеены бледно-желтыми обоями с маргаритками, занавески вокруг каждой койки разрисованы лимонами и ананасами, к двери запасного выхода липкой лентой был приклеен плакат, на котором дети ловили бабочек. Однако дух больницы преобладал: ослепительный, ярче дневного свет, блестевшие хромом кровати, крахмальные простыни, линолеумный пол, — везде царила атмосфера лечебного учреждения. Рут сама удивилась неожиданно пришедшей в голову мысли: «Я никогда не буду рожать в подобном месте».

Снова взглянув на Ленору, Рут увидела на ее грустном лице немую мольбу и поняла, что девушка хочет узнать, кто она такая, но боится спросить. «Всегда представляйтесь врачом, — наставлял доктор Манделл, — это добавит пациенту уверенности».

— Привет, я доктор Шапиро.

Когда на лице Леноры мелькнуло удовлетворение, Рут кольнуло чувство вины: «Пожалуйста, не доверяй мне, я понятия не имею о том, что сейчас происходит».

— Доктор, мне страшно, — прошептала девушка.

— Так бывает, — сказала Рут, погладив ее плечо. — Это можно понять. Наверно, ты рожаешь впервые?

Какой глупый вопрос!

— Да.

Ленора взглянула на живот, который прикрыла руками, и, видно, хотела еще что-то сказать, но не знала, как это сделать.

— Ты одна? — ласково спросила Рут.

Ленора подняла голову:

— Да! У меня никого нет. Когда я сказала своему парню, что забеременела, тот удрал. Думаю, он сейчас в Сан-Франциско. Понимаете, мы, ребята, дружили группой. Но мы с Фрэнком жили парой. Я не спала с кем попало. Когда он ушел, группа распалась.

— Где ты живешь сейчас?

— Тут, совсем рядом.

— Где твоя семья?

— Осталась на Восточном побережье. В прошлом году я путешествовала по стране автостопом. Это было далеко отсюда. И вдруг я встретила Фрэнка и решила поселиться где-нибудь. Однако он оказался дрянью.

— Мне очень жаль, — пробормотала Рут. — Но теперь у тебя, по крайней мере, будет ребенок.

— Да…

Их разговор прервали два мужских голоса, Рут повернулась и увидела, как вошли двое мужчин в зеленом. В одном она узнала врача, который совсем недавно принял роды с помощью акушерских щипцов. Перед его одежды был испачкан кровью.

— Говорю тебе, я даю моим девочкам скополамин, — сказал он, и оба направились к койке Леноры. — Девочки могут рвать и метать, вести себя, словно маньяки, во время родовых схваток и родов, но когда все кончается, они ничего не помнят. И они благодарны мне за это. Все без боли, и девочки не помнят, как родили… Хорошо, вот стационарная пациентка. Юная первородящая, пять сантиметров. Привезли по скорой. Случаи, подобные этому, надо обязательно проверять на венерические болезни.

Рут отошла в сторону, и врачи расположились по обе стороны кровати. Акушер молча прочитал карту, затем передал ее ассистенту. Взглянув на полоску миллиметровой бумаги — запись сердцебиений плода, — он достал из коробки перчатки и надел их.

Когда акушер снял простыню, Ленора инстинктивно сдвинула ноги.

— Не поздновато ли сдвигать ножки? — спросил акушер. — Как тебе кажется? Давай же, голубушка, у нас не вагон времени.

Осматривая ее, оба врача разговаривали, даже не удостаивая Ленору взглядом. Один из них сказал:

— Восемь сантиметров, голова расположена довольно высоко в тазу. Ладно, пойдем выпьем кофе.

Когда оба встали и сняли перчатки, Ленора вдруг набралась смелости и заговорила высоким голоском:

— Мой ребенок уже очень низко, я это чувствую.

— Нет, это не так, голубушка. Тебе придется еще немного подождать.

— Пожалуйста, вы можете дать мне что-нибудь, чтобы унять боль?

Первый врач погладил ее:

— Мы не имеем права на это, дорогая: лекарство замедлит или даже остановит схватки. А теперь перестань вести себя как маленький ребенок, с тобой происходит то же, что и со всеми другими.

Врачи уже собирались уходить, когда в палату вбежала мадам Капуто:

— Доктор Тернер, только что звонили из отделения неотложной помощи. На прибрежной автостраде произошла катастрофа. В ней пострадала беременная женщина, у нее начались схватки. Женщину везут сюда.

— Боже! Пошли, Джек, ты мне поможешь. Капуто, позвоните и скажите, чтобы отменили мой заказ в «Скандии».

Рут вернулась к койке и заметила, что по щекам Леноры скатились две крупные слезы. Ни одна из девушек не успела и слова вымолвить, как лицо Леноры исказила гримаса. Она застонала и выгнула шею. Затем издала пронзительный крик и, задыхаясь, опустилась на кровать.

— Очень больно, — закричала она. — Боль убивает меня. Я умру!

— Ты не умрешь, — сказала Рут, беря одну руку Леноры. — Доктор прав, это обычное состояние.

— Да, но он ошибся и неправильно определил высоту головки моего ребенка. Она не высоко, она внизу, вот здесь. Я чувствовала, что она опустилась.

Рут некоторое время пристально смотрела на нее.

— Ты не ошиблась? — спросила она и тут же пожалела об этом. Рут забыла об универсальном правиле: врач все и всегда знает лучше пациента.

Леноре было некогда отвечать. Ее лицо снова перекосилось, вены на шее и у висков вздулись, она пронзительно вскрикнула и опустилась, тяжело дыша.

Рут с тревогой смотрела на нее. Схватки следовали одна за другой.

— О боже, — скулила Ленора. — У меня кровотечение.

— Этого не может быть, — Рут старалась говорить по возможности спокойнее. Она оглянулась через плечо — где же все? — затем осторожно потянула одеяло вниз. Между ног девушки выступила свежая, прозрачная жидкость. — Все в порядке, — сказала Рут так спокойно, что сама себе не поверила. — Это не кровь. Просто отошли воды.

— Вот снова… — Ленора напряглась от новой схватки и так крепко сжала руку Рут, что та чуть не вскрикнула вместе с ней.

— Помогите мне, доктор. Выходит! О Боже, мне страшно!