– Но все же, я не понимаю…

– У меня есть подруга, она, знаете, такая фанатка буддизма: увлекается йогой, Рерихом, верит в Шангри Ла и все такое. И вот она в начале этого года ездила в Гималаи. И по дороге их – она с мужем ездила – занесло в один дацан.

– Куда?

– Дацан – это буддийский монастырь. Вот. Она привезла фотографии, и мы стали спорить, какие горы круче, где виды самые красивые… ну, не важно. Андрей достал снимки, сделанные в экспедиции, когда они ходили еще с Тимуром Таймасовичем. И тогда Светка говорит: «Я этого человека там видела» – и тыкает пальцем в фото Тимура. Типа того, что он монах в том дацане. Ну, мы ей объяснили, что быть того не может, но она сперва уперлась… потом-то, конечно, сказала, что да, не так уж и похож… И я так жалею, что позвонила Елизавете Николаевне… Андрей ругал меня. И ведь они правда пропали в Китае, а это Индия… нет, кажется, Северный Пакистан. То есть никак не те края. Вы уж извините.

– Да, я понимаю, ничего…

Лара положила трубку и молча сидела, уставившись в окно. По сосне прыгала белка, с неудовольствием поглядывая на бегающих внизу детей, но Лара ее не видела.

Отец пропал почти три года назад. Экспедиция геологов, в которой были русские, китайцы и еще, кажется, почему-то канадцы, попала под обвал в горах Восточного Китая. В экспедиции было двадцать два человека. Они добрались по железной дороге до города Куньмин, оттуда на машинах через Наньхуа до озера Эрхай. Здесь проезжая дорога кончилась, и дальше пошли пешком в горы. Там в узком ущелье вилась дикая речка, вдоль русла которой и нужно было пройти. Проводники утверждали, что там есть тропа, но, как выяснилось, она находилась в очень плохом состоянии. Геологи разбили базовый лагерь у входа в ущелье, и пять человек – два проводника, двое русских и китаец – с нетяжелыми рюкзаками отправились на разведку. И не вернулись. Слышно было, что в горах гремела гроза, потом прошел обвал, и недели через две местные жители нашли полупустой рюкзак, который прибило к берегу намного ниже по течению реки. Все это Ларе и Елизавете Николаевне рассказал один из участников той экспедиции, его привез Андрей, они сидели на кухне, и мать заваривала им крепкий чай, как всегда делала для тех, кто приходил с Тимуром.

– Я не могу поверить, что он умер, – пробормотала Лиза.

– Два месяца прошло, – негромко сказал Андрей.

– Что ж… – Мать пожала плечами. – Он и раньше не баловал визитами… Я думала: вот состарится, успокоится, будем на дачу вместе ездить. Но, видно, не судьба.

Она тогда даже не плакала. И как-то это так было… не по-настоящему. Лара тоже никак не могла поверить, что с отцом что-то случилось. Когда человек умирает, то есть тело, и гроб, и холмик земли на кладбище. И его оплакивают, как положено. А здесь… не то чтобы Лара и мать верили, что Тимур жив. Нет, все было очевидно: обвал, отвесная скала, бурлящий поток воды внизу. У людей не было никаких шансов выжить. Но что теперь делать? Поминать? Без похорон? Лара смутно припомнила, что есть какая-то юридическая процедура признания человека без вести пропавшим. Впрочем, можно, наверное, попросить на работе отца справку и по ней признать его умершим. Но ни мать, ни дочь заниматься этим не стали и просто жили как раньше, словно Тимур опять уехал в какую-то долгую экспедицию.

Елизавета Николаевна не рассказала дочери, но вечером после звонка Марины она вдруг схватила трубку и стала набирать написанный на стене номер, тот номер, который Тимур оставил для экстренной связи. «Я попрошу их связаться с ним, скажу, что это срочно, что мне плохо… и он завтра же приедет», – думала она. Но потом повесила трубку, так и не набрав последней цифры. Села на пол и долго плакала. Это оказалось ужасно тяжело: знать, что его нет и он не придет больше, пропахший костром, не устроит беспорядок в квартире, не спросит, как Лара и Данька. Не обнимет, и она не почувствует под ладонями по-молодому гладкую кожу, не нащупает привычные шрамы…

Звонок Марины не принес ничего, кроме горя, гипертонии и головной боли, поэтому Лиза позвонила дочери, и теперь Лара опять пыталась представить себе те горы и понять, можно ли выжить между скалами и водой, да еще попасть из Китая в Пакистан. И по всему выходило, что чушь это полная.

Она положила перед собой лист бумаги и набрала номер Марины.

– Марина? Это опять Лара. Вы не могли бы дать мне номер вашей подруги, которая была в том дацане? Пишу…

«Так, кнопочки тюк-тюк, и что я делаю? Зачем травить душу, спрашивается?»

– Света? Здравствуйте. Меня зовут Лара, и мне ваш телефон дала Марина. Я дочь Тимура Таймасовича, помните, вы говорили Марине и Андрею, что узнали его на фото? Нет-нет, я просто хотела спросить: а где находится этот дацан? Как? Черт, давайте по буквам. А как вы туда попали?

Итогом этого разговора стало название дацана и телефон турагентства, которое организовало поездку.

– На самом деле это просто пробивная такая женщина, – говорила Света. – У нее Агентство необычных путешествий. Или необыкновенных путешествий? Ну там, знаете, по лесам они группы энтузиастов водят, ищут снежного человека… нет, это не в наших лесах. Но у нас тоже кого-то ищут, змей, что ли, крылатых, не помню. Так вот, она нашла совершенно классного мужика: он буддист, любит горы, да еще и фрилансер. То есть ваяет какую-то рекламу или что-то в этом роде на дому. Судя по одежде и снаряжению, зарабатывает он неплохо и гидом работает больше для удовольствия, ну и билеты они ему оплачивают. Зовут его Нокс… ну, то есть зовут его как-то нормально, не помню, а это прозвище такое. Так что вам нужно позвонить Тане, хозяйке агентства, и объяснить, что вы, собственно, хотите. Она скажет, сколько денег это потребует, распишет вам маршрут и так далее.

Лара поблагодарила и отключилась. Света даже не удивилась, что она стала спрашивать, как проехать в Гималаи. Молодая женщина вскочила и подошла к окну. Уперлась лбом в холодное стекло. За окном такой мирный среднерусский пейзаж. Не собираюсь же я и в самом деле переться в этот чертов дацан?

Она спрятала листок с телефоном в карман джинсов и вернулась к столу. Сергей взглянул вопросительно:

– С матерью что-то?

– Нет, нормально все. Давление, как обычно, – отозвалась она.

– Так вот, – явно продолжая прерванный разговор, протянула Лиля (подружка Вики). – В этом году не модно ездить в Ниццу. Думаю, мы рванем куда-нибудь на Ибицу, оторвемся… а потом можно на Мальдивы, там поспокойнее. А вы куда собираетесь? – Взгляд ее светло-серых глаз, не замутненный мыслями и заботами, остановился на Ларе.

– Мы? Мы поедем в Гималаи. Сейчас это считается гораздо круче, чем всякая там Ибица, где от наших не протолкнуться, – заявила та не моргнув глазом. – В горах совершенно нетронутая природа, можно приобщиться к тайнам мироздания, и, в конце концов, там жил сам Рерих!

Вика и Лиля впали в ступор, не зная, что сказать. Воспользовавшись паузой, мужчины принялись обсуждать сравнительные достоинства русской бани, финской сауны, японской сэнто, а потом почему-то плавно перешли к тайскому массажу и массажисткам. Вика и Лиля, почувствовав угрозу их собственности, завертели головами, прислушиваясь.

Глава 18

На следующее утро Сергей, Лара и Данька ехали обратно, купив по дороге невероятно вкусной копченой рыбы и две банки черники.

– Мне понравилось, как ты выступила про Гималаи, – смеясь, сказал Сергей. – У этой блондинистой выдры был такой вид очумелый… И ведь она тебе поверила! Я слышал, как потом она спрашивала у мужа, кто такой Рерих! Ты не поверишь – он сказал, что это зампредседателя Газпрома!

Данька и Сергуля покатились от хохота, а Лара вздрогнула при упоминании Газпрома, дождалась, пока ее мужчины закончат веселиться, и сказала твердо и без улыбки:

– Я не шучу. Мне нужно в Гималаи.

Данька опять радостно заржал, но муж, взглянув на Лару, смеяться не стал. Опасаясь за жизнь и здоровье близких, она решила отложить разговор до дома и всю дорогу молчала, как партизан.

Мало сказать, что Сергей не одобрил идею поездки – нет, он решительно высказался против. И озвучил все те возражения и доводы здравого смысла, которые не раз и не два повторила себе Лара: экспедиция пропала в Китае, а Света ездила в Индию. Прошло бог знает сколько времени, если бы он был жив, то дал бы о себе знать… Лара кивала, а потом сказала, что постарается уложиться в сумму, которая лежит у нее на карточке. Сергей нахмурился, пожал плечами и сказал:

– Делай что хочешь.

И Лара поехала к Татьяне, владелице Агентства необычных путешествий. Вернее, сперва позвонила и кратко рассказала, куда именно ей нужно попасть. Разговаривать было непросто, потому что в телефоне что-то все время хрюкало и сопело, и Татьяна, выслушав и уловив, в чем суть, сказала:

– Вы можете завтра ко мне приехать? Часа в два? После работы? Хорошо, пишите адрес.

И вот Лара подходит к вполне стандартной кирпичной девятиэтажке. На лавочке у подъезда сидит молодая женщина, у нее каштановые волосы, собранные в хвост, и немного усталое лицо. Она читает какие-то распечатки, время от времени вздыхая и делая пометки карандашом. По асфальтовому пятачку перед подъездом уверенно топает малыш. Ему года полтора, и он занят каким-то сложным и важным делом. На сером фоне асфальта яркими пятнами выделяются красное ведро, желтый и довольно замурзанный мягкий заяц, синяя машинка и кучка разноцветных формочек. Малыш разложил их в каком-то загадочном и понятном лишь ему порядке, получив сложную схему наподобие пентаграммы, и теперь ходит от одной вершины к другой, перемещая и поправляя что-то.

Заметив краем глаза движение, молодая женщина отрывается от бумаг и, окинув Лару внимательным взглядом, говорит:

– Вы Лара? Я Татьяна. Здравствуйте.

– Здравствуйте. – Лара садится на лавочку рядом с ней.

Малыш подходит к ним и внимательно смотрит в незнакомое лицо. У него вьющиеся волосы, круглые щечки и очень серьезный вид, такой серьезный, что не улыбнуться просто невозможно.