Агония Иванова - За чужие грехи

— Мамочка… — прошептала она и начала плакать тихо-тихо, как в детстве. Лица ее мамы и Наташи сразу потускнели, погрустнели и по их щекам тоже потекли слезы.

— Но почему? Почему? — спрашивала их Люся, — я хочу к вам… пожалуйста…

— Ты нужна там, — звонким мелодичным, как перезвон колокольчиков, голосом сказала ее мама.

— Но вы тоже нужны были мне, но ушли! — закричала девочка, — нет! Заберите меня! Заберите!

Прекрасный луг с цветами начал меркнуть и растворяться в воздухе, отчетливыми оставались только мама и старшая сестра, пока они не исчезли тоже.

Люся открыла глаза и увидела хмурое серое небо, затянутое тучами и встревоженного Кира, склонившегося над ней.

— Жива, — выдохнул он и чуть не удушил ее в объятьях.

— Отпусти меня! — потребовала Люся, но получилось не очень выразительно. Голос ее плохо слушался. Как и все тело. Он послушно отстранился настолько, насколько это было возможно при том, что продолжал держать ее на руках.

— Что это было? — встревоженно спросил мужчина.

— Не знаю, — отмахнулась девочка, — поставь меня на землю и убери от меня свои руки!

Она сама пожалела, что попросила об этом, потому что ноги ее не слушались, и она чуть не рухнула на грязный истоптанный снег у автобусной остановки. Мысли путались и обгоняли друг друга.

— Проводи меня до дома… — попросила Люся и после некоторой борьбы с собой тихо добавила, — пожалуйста…

— Ты хотела сказать отнеси меня до дома? — улыбнулся Кир, но у него вышло слишком фальшиво, он еще никак не мог оправиться от пережитого ужаса.

— Боря, Боря! Тут такое случилось… — Борис сидел и со скучающим видом слушал стенания Антонины на том конце провода, — Танюша попала под машину! Это все моя вина… господи… ну как я могла так, как?

— Все будет хорошо, — без особого выражения сказал мужчина и не пытаясь сделать вид, что он опечален этой новостью.

— Она в реанимации, Боря! Господи… — «вот с господом и поговори» ворчал про себя Борис, уставший от ее охрипшего от слез голоса.

— Ой… Боря, тут медсестра вышла… я потом позвоню… — Антонина бросила трубку и тогда он вздохнул облегченно.

Внутри себя он злорадствовал, считая случившееся осуществлением божественной справедливости. Таня, которая столько искушала его, столько заставляла совершать ужаснейшие поступки, теперь наказана за это и он может вздохнуть спокойно.

И подумать о Люсе?…

Борис только недавно закончил промывать и обрабатывать рану, нанесенную ей. Хорошо еще сухожилия не задела! Ну теперь она точно поплатиться за все хорошее. «Ты запомнишь это надолго!» — мысленно пообещал мужчина и, как будто откликнувшись на этот призыв, в дверь позвонили.

— Вернулась, чертовка, — зачем-то сказал в слух он. Открыв дверь, он был несколько удивлен, увидев на пороге незнакомого человека, который аккуратно придерживал Люсю, чтобы она не упала. Агрессия, с которой на него смотрел незнакомец, могла прожечь дыру, если бы обладала материальной силой. Борис ухмыльнулся, его это позабавило.

— Ты что, пьяная? — спросил он, обращаясь к Люсе. Она посмотрела сквозь него пустым остекленевшим взглядом.

— Идиот, — не сдержался незваный гость, — вызови скорую…

— Не нужно скорую! — подала голос Люся, оттолкнула его и неуверенно перешагнула порог, — со мной все в порядке…

Борис перехватил ее, не дав упасть.

— До свидания, — насмешливо бросил он и захлопнул дверь прямо перед носом у незнакомого мужчины.

Люся вырвалась из его рук и по стеночке уползла в комнату. Борис пошел следом.

— Что все это значит?

— Мне стало плохо. Он мне помог, — без особого энтузиазма объяснила Люся и улеглась на кровать. Всем своим видом она показывала ему, что он здесь лишний. Впрочем, у нее всегда был такой вид, будто она считает всех людей незваными пришельцами в ее личное пространство, в котором место для них не предусмотрено.

— Так ты его не знаешь? — продолжал свой допрос Борис.

— Не знаю, — спокойно сказала Люся.

— А мне кажется, что ты врешь, — заявил он. Девочка мучительно нахмурилась.

— По-любому это не ваше дело, — рассудила она.

— Ошибаешься, — возразил мужчина и рассмеялся, — а ты мне сейчас за все заплатишь! — он быстро преодолел разделявшее их расстояние и запрыгнул сверху, зажав ей рот ладонью. Он был уверен, что в эту минуту девочка произносит все известные ей проклятья, но выходило только нечленораздельное мычание. Она стала бить его руками, но очень быстро выдохлась, силы оставляли ее. «Прекрасно!» — решил Борис и стал свободной рукой освобождать ее от одежды, которая, на его взгляд, была сейчас совершенно лишней.

Снегопад становился все сильнее и сильнее. За сплошной белой стеной не видно было даже дома напротив, как Кир не старался его разглядеть.

Он тянул время. Ему почему-то совсем не хотелось уходить и он стоял у подъезда, пытаясь зажечь промокшую насквозь сигарету, онемевшими от холода пальцами. Рубашка на нем тоже промокла, а пальто он оставил Люсе.

Он старательно прогонял мысли о возможном воспалении легких и быстром летальном исходе. Нельзя… теперь нельзя. Он нужен ей, пусть она и гонит его прочь, но некому больше защитить ее от этого мерзкого человека со скользкой неприятной улыбочкой.

Кир с тревогой подумал о том, что сейчас там наверху она наедине с ним. Но не тронет же ее этот урод, пока она в таком состоянии? Или…

Мужчина чертыхнулся, бросил на снег в конце концов сломавшуюся сигарету и поспешил назад. Предчувствие беды было слишком сильным. Страх сковывал движения, страх пришедший после того, что случилось на кладбище.

Что происходит с Люсей? Что это за помутнения? А пустой остекленевший взгляд? Она была совсем другой, когда готова была защищать свою сестру, мстить… Куда делась вся ее энергия, сила и ярость? Почему за такой недолгий срок на месте живой как ртуть девочки с глазами, цвета штормящего моря, образовалась зыбкая тень, болтающаяся на границе двух миров. Из-за него…

Он нетерпеливо позвонил в дверь, но никто за ней не торопился открывать. На всякий случай он закрыл глазок ладонью и позвонил еще раз. И еще. Тишина. А потом крики, грохот, шум, ругань и снова тишина.

— Кто!? — спросил из-за двери недовольный голос Бориса. Прежде чем Кир успел ответить, Борис вдруг неистово завопил и выдал тираду, состоящую из сложных конструкций трехэтажного мата.

— Милиция, — без тени смущения соврал Кир, уверенный, что без того ему никто не откроет, впрочем, возня за дверью говорила о том, что гостей там никто не ждет.

— Сука, да я тебя! — заревел Борис и после его слов последовал глухой удар и стало тихо.

«Что он с ней сделал?! Что!?». Кир нервно забарабанил в дверь.

— Да откройте же, милиция!

В замке повернулся ключ и перед ним предстал одетый только наполовину Борис. На лице у него красовалась глубокая рана, оставленная не то ножом, не то каким-то другим режущим предметом и Кир без труда узнал почерк Люси.

— Милиция, блять!? — просипел тот и хотел захлопнуть дверь, но Кир бросился на него и затолкал в прихожую.

— Где она!? Что ты с ней сделал!? — заорал он и изо всей силы тряхнул Бориса за плечи, тот чуть не упал, попятился назад и облокотился на стену. По обоям поползли пурпурные пятна, Борис взвыл от боли и попытался нащупать рану у себя на спине, явно тоже оставленную Люсей.

— Чего тебе надо, придурок!? — вопросом на вопрос откликнулся он.

— Где Люся?! Говори, где она!? Где!? — Кир терял над собой контроль. Вот и пригодиться ему отцовская школа!

— Убирайся, — взвизгнул Борис и бросился на него первым, плюнув на кровь, заливающую лицо.

Люся открыла глаза и сразу же услышала шум из прихожей. Она лежала на полу в ванной, куда ее второпях отволок Борис, когда она отключилась.

Бездействовать она не могла и девочка быстро вскочила и стала искать что-то острое. Нож в пылу борьбы отлетел у нее куда-то под шкаф в прихожей и искать его было бесполезно. Она была горда собой и тем ударом, который нанесла со спины, но, к сожалению, она промазала и нанесла куда меньший вред, чем ей хотелось.

Оглушенная ужасом, злостью и отчаянием она схватила маленькие маникюрные ножницы, лежавшие на стиральной машине и выскользнула наружу. В этот самый момент пальцы Бориса сжались у Кира на шее.

В голове у Люси на мгновение проскользнула мысль о том, что она бы лучше постояла и посмотрела, как они убьют друг друга, насладившись этим зрелищем, но она прогнала ее. Воспользовавшись тем, что им не до нее она незаметно подкралась и всадила эти ножницы, как могла глубоко в шею Борису. Тот зарычал, отпустил Кира и вытащил их, с недоумением смотря на хлещущую на линолеум кровь.

— Маленькая потаскуха! — заорал он и, обернувшись, бросился уже на Люсю, но безвольно осел на пол от сильного удара сзади по голове. Девочка стояла и смотрела на него, чувствуя переполняющее ее отвращение. Ей хотелось пнуть это лежащее тело за все, что он сделал, за Таню, за себя, но конечности плохо слушались ее.

— Кажется, я его убил… — заключил Кир и облокотился на стену, у него тоже был весьма потрепанный и измученный вид, — будь добра… вызови милицию…

Люся кивнула и, перешагнув через Бориса, хотела уйти в комнату, но остановилась и внимательным долгим взглядом посмотрела в глаза Киру.

— Спасибо… — тихо проговорила она охрипшим от криков голосом.

— Он что-нибудь сделал тебе?

Люся предпочла промолчать и все-таки пошла искать телефон. Кир тем временем перевернул Бориса лицом к верху и прислушался к сердцебиению.

— Тебя посадят? — спросила девочка.