Вера научила его кое-чему — не гнаться за далеким, а ценить то, что рядом. Настало время применить этот навык на практике.

Леонид торопился домой, чтобы забросить чемодан, набитый бумагами с работы и отправиться на поиски жены. Он чуть не попал под машину, перейдя на красный, врезался в какую-то старушку и безумно извинялся.

«Как я мог быть так эгоистичен с ней?» — думал он, — «это же Геля… моя Геля…»

Он мгновенно взлетел по ступенькам, не поздоровавшись даже с консьержкой и остановился у двери, которая была почему-то открыта.

Все волшебство растворилось в одно короткое мгновение, Леонида охватил странный, необъяснимый страх и предчувствие чего-то неминуемого и совсем не радостного.

Набравшись смелости он все-таки вошел внутрь.


Чьи-то шаги, которых они, конечно же, не слышали, простучали по паркету и на пороге гостиной появилась неясная тень, которая привалилась спиной к дверному косяку и стала неслышно наблюдать, делая вид, что ее здесь нет. Ей хотелось курить, но она сдерживала себя. Она пыталась понять, почему ей так больно, но у нее не находилось ответа на этот вопрос — просто больно и все. Их же ничего не связывало — просто глупая легкомысленная и ни к чему не обязывающая сцена в подъезде, а потом и в его квартире. Ну, так с ее ненавистной сестрицей их тоже связывало тоже самое, менялось лишь место действия. Тогда почему сейчас Юля готова была броситься к ним и вцепиться в волосы Ангелине, которая в эту минуту целовала в обнаженную шею человека, которого и своим то Юля назвать не могла? Ответа у нее не было, но она испытывала жгучую ненависть и острое разочарование обманутых чувств и рухнувших иллюзий.

— Прошу прощения, — тихо и очень холодно сказала она, с интересом наблюдая за полученным результатом.

Они соизволили отвлечься друг от друга и сразу же сделать вид, что ничего не было. Ангелина сдержанно выругалась, одернула юбку и запахнула рубашку. Кир застегнул брюки и схватил со стола бутылку вина, словно собирался обороняться.

— Чего тебе здесь нужно!? — горячо зашептала Ангелина. Дышала она еще часто и тяжело и в ее речи появилось непривычное придыхание.

— В квартире, где я живу? — усмехнулась Юля, — я просто пришла домой, — она каверзно улыбнулась и все-таки закурила, прямо в комнате, — ну я рада, что ты наконец-то решилась завести любовника. Я одобряю твой выбор, — они обменялись с Киром полными ненавистью взглядами. Он выпил вина прямо из горла и поставил бутылку на стол, ударив ей так, что они обе вздрогнули, подумав, что она сейчас разобьется.

— Юля! — взвизгнула Ангелина и подскочила к девушке, — что между вами было!? — она обернулась на Кира, он промолчал.

— Ну как тебе объяснить, — улыбаясь, начала Юля, хотя ей было совсем не весело, — да тоже самое, что между вами.

— Ты спал с моей сестрой?! — закричала Ангелина и теперь ее гнев обращался Киру.

— Так получилось, — равнодушно пожал плечами он и стал застегивать свою рубашку, как будто ничуть не смущенный тем, что их застал не муж Ангелины, а ее сестра.

Юле совсем не понравился этот ответ и она тоже начала закипать.

— Шлюха! — Ангелина набросилась на Юлю и они вцепились друг другу в волосы, ему пришлось растаскивать их в разные стороны. Старшая опомнилась сама, засмущалась своего вида и села на диван, низко опустив голову. Младшая врезала ему пощечину, почувствовав себя хоть сколько-нибудь отомщенной.

— Ты ублюдок, — изрекла она.

— Между нами ничего не было, — напомнил ей Кир и ушел в прихожую, чтобы отыскать свое пальто, там он столкнулся с ничего не понимающим Леонидом. Тот уже было решил, что в их квартиру забрались воры, но увидел Юлю, выскочившую в след за Киром в подъезд и передумал. Он заглянул в комнату, где сидела грустная растрепанная Ангелина в помятой одежде.

— Что здесь случилось? — спросил он. Женщина подняла на него полные слез глаза.

— Леня… — радостно воскликнула она.

— Геля, кто это?

— Любовник моей сестры. Леня, как я рада тебя видеть… — она преодолела разделявшее их расстояние и крепко-крепко обняла его, уткнулась лицом в ткань пальто у него на груди, пахнущую свежестью с улицы, усыпанное снежинками. Леонид неуверенно погладил ее по волосам и вздохнул облегченно.

— Ты простила меня? — не удержался и задал волновавший его вопрос он. Ангелина прикусила губу и кивнула. Она чувствовала себя настолько виноватой, что и думать забыла о нападении. Сейчас ей больше всего на свете хотелось чувствовать чью-то защиту и понимание и он был самой подходящей для того кандидатурой.


Кир выбежал на улицу, так и не одев пальто, которое он зачем-то нес в руках. Холод отрезвил его, и он почувствовал неожиданную легкость. Это пасмурное снежное небо словно само собой навеивало мысли о полете.

Юлия догнала его у подъезда и неуверенно схватила за локоть, он даже не обернулся.

— Значит ничего? — спросила она.

— Ничего, — подтвердил мужчина и зачем-то повторил по слогам, — ни — че — го.

— А та ночь? — он сразу не понял о чем говорит девушка, а как только осознал, ему стало больно и неприятно.

— Ты не заметила, что я называл тебя чужим именем? — вопросом на вопрос ответил Кир. Юля отпустила его и сжала руки в кулаки, по ее щекам ползли черные из-за туши слезы.

— Двумя именами, — поправила она и замолчала ненадолго, а потом бросила насмешливо, — тебе привет от Люси.

— Что!? — только одно упоминание ее заставило его обернуться. Он смотрел на нее так, словно он был болен раком, а Юля только что нашла лекарство, но не желала делиться с ним.

— Думаешь, она сама решила под тебя лечь? — продолжала девушка, с наслаждением замечая, какую боль ему причиняют ее слова.

— Так это все ты?! Но… как…

— Когда она наконец-то тебя прикончит, я буду ей очень благодарна, — Юля не желала открывать своих карт, да и теперь в игре больше не было смысла. Она развернулась на своих каблуках и пошла к подъезду, чувствуя его прожигающий душу взгляд. О, какая ненависть! Наконец-то она удостоилась хоть чего-то, раз не смогла удостоиться любви.


Юля сидела в подъезде его дома на ступеньках третьего этажа, так и не решаясь подняться выше и позвонить, что-то мешало ей сделать это. Когда она уже собралась уходить, ее чуть не сшибла с ног заплаканная, но очень красивая девочка, примерно ее ровесница. Только в отличие от Юли она выглядела сущим ребенком — глаза ее были чистыми и невинными, волосам была незнакома краска, а коже косметика. Она рыдала так, будто только что на ее глазах умер ее самый близкий человек, и никак не могла успокоиться.

— Тише-тише… — Юля обняла незнакомку за худые плечи, — ну не реви. Что у тебя стряслось?

— Я ненавижу его! Ненавижу! — это объяснение ничего Юле не дало, и она сочла своим долгом напоить девчонку и расспросить обо всем по подробнее. Через некоторое время они уже сидели вместе на каком-то грязном темном чердаке, вооружившись двумя банками алкогольного коктейля и бутылкой дешевого трехзвездочного портвейна.

Люся, как представилась девочка, нехотя рассказала Юле свою историю и та задумчиво курила дорогие сигареты с ароматом вишни, переваривая услышанное.

— Я хочу отомстить, — закончила свою пламенную речь Люся, — я больше ничего не хочу кроме мести! — она сжала руки в кулаки, а потом приложилась к коктейлю, судя по всему, пила такое она в первый раз, — я украду в кабинете химии серную кислоту и заставлю его выпить! А потом я вырежу его сердце! И сожгу его и…

— Остановись, — улыбнулась Юля, — все конечно прекрасно и чудесно, но подумай о трех вещах, моя дорогая. Во-первых как ты собираешься все это провернуть? И ты думаешь, что ты — такая хилая девчонка сможешь одолеть взрослого мужчину? Во-вторых. Если ты это все все-таки сделаешь, тебя же посадят. Всю жизнь будешь отсиживаться за эту расправу. А на зоне будут сотни таких же, как он, и никуда ты от них там не сбежишь и не сделаешь с ними ничего…

— Но я потом покончу с собой! — перебила ее Люся, — я не хочу жить. Меня здесь держит только месть…

— Не торопись на тот свет, — посоветовала Юля, — здесь тоже есть на что посмотреть. И куча всего интересного, — она допила свой коктейль и принялась ковырять ключами пробку бутылки портвейна. Люся неотрывно следила за ней грустным опустевшим взглядом. — Тебе всего пятнадцать, ты еще многого не пробовала! Нельзя лишать себя всех этих удовольствий из-за какого-то говнюка.

— Я не хочу, — отрезала Люся, — хочу чтобы он сдох.

— Ну ладно, — Юля махнула на нее рукой и пригубила портвейн, был он, конечно же, отвратительным, но это ее не смутило, — убьешь ты его, расчленишь и что? Это вся месть? Так вот, в третьих. Не лучше ли уничтожить морально? Поверь мне, сжечь человека изнутри куда более действенно и исполнимо…

— Например? — заинтересовалась ее собеседница. Все, что касалось убийств и человеческих страданий ее особенно увлекало. «Какая-то она ненормальная, — думала Юля, наблюдая девочку, — слишком кровожадная, слишком повернута на мести. Не вскроется сейчас — станет маньяком». С ней было жутковато находиться наедине, но сейчас агрессия девочки была направлена не на нее и опасаться было нечего.

— Ну например… — Юля импровизировала на ходу, — ты пишешь заявление в милицию о растлении несовершеннолетних и он гниет на зоне. А ты приходишь иногда, тычешь пальцем и смеешься.

— Мне это нравиться, — поделилась Люся, — только как это осуществить?

— Элементарно, — передернула плечами Юля и протянула ей портвейн, чувствуя, что ее ждет что-то увлекательное, — пойти и написать заявление.

— Но он меня не… — закончить Люся не решилась, но Юля ее поняла и звонко рассмеялась, — да ладно. Кто будет проверять? — она напустила себя вдруг устрашающий вид и сделала страшные глаза, — или ты что? Девственница? Тогда тебе никто не поверит.