Владислава Мека - За чертой дозволенного…

-Вот, можешь укусить или так же оставить синяк - ответил брат подставляя шею.

-Дурак? - с сомнением взглянула я на него.

-Нет, давай, ну же, я только что поступил с тобой не красиво, теперь твоя очередь - и я подумала, как он станет отчитываться за такую метку перед своими многочисленными любовницами? Или как он ее скроет на работе от клиентов. И уже не задумываясь прикоснулась губами к его шеи. Брат вздохнул и сам сильней прижал мою голову к своей шеи.

-Ну же - хрипло поторопил он.

Я сначала поцеловала его мягкую, пахнущую одеколоном и немного пеной для бритья шею. А уж потом смачно поставила брату засос, еще и прикусив кожу. Денис как-то странно всхлипнул и прижался ко мне еще сильней, хотя куда уж сильней? Одна его рука покоилась на моем затылке не давая отстраниться, а другая чуть выше поясницы. Наконец я отпустила его кожу и не удержавшись сделала то же, что и он неделю назад, лизнула его кончиком языка. Денис застонал и я в испуге порывисто отстранилась. Неужели я сделала ему больно?

Глаза Дениса ничего не выражали, их будто пеленой заволокло. Я нерешительно тронула его щеку пальцами. Которые были тут же перехвачены. Теперь брат смотрел на меня пристально и с каким-то огнем в глубине зрачков. Тяжелый вдох, он не дышал, пока я издевалась над его шеей!

-Ну почему? Почему всё так? - целуя мои перехваченные руки, шептал брат.

-Как? - пискнула я, понимая, что я ничего не понимаю.

-Маленькая моя, почему всё не может быть по другому? Почему именно ты? Именно с тобой? Айс… Мне так нравиться произносить твое имя, перекатывая на языке. Айсир… девочка моя - хрипло говорил он.

Не знаю, отчего, может от нежных слов? А может, от ласковых прикосновений? Но я обняла брата, освободив руки, за шею, обвила его торс ногами. Мне хотелось, чтобы прекратилась та боль, что жгла его. Хотелось, помочь ему, сделать что-то для него. Я даже не поняла, как оказалась поднята сильными руками и как коала обхватившая ствол дерева я повисла на Денисе. Он целуя мое лицо, понес меня в спальню. Я не сопротивлялась, когда он уложил меня а своих шелковые простыни и сам лег рядом.

-Мне надо принять душ и переодеться - чувствуя, что пахну гаревом, мясо-таки подгорело слегка, и бензином Степкиной феррари, прошептала я.

-Не надо ты сладко пахнешь, костром, свежестью и детским мылом - перечислил Денис, крепко удерживая меня.

Но через секунду я почувствовала, как брат отстранился и стал приподнимать меня. Вначале подумала, что он решил-таки отпустить меня в ванную, но нет. Братик стал стаскивать с меня кофту, под которой была белая футболка. А затем расстегнул и снял штаны вместе с носками, оставив лишь трусики в форме довольно скромных шортиков.

-Теперь можно не переодеваться - прокомментировал брат, опять обнимая меня, сам он остался в легких домашних штанах и майке-боксёрке.

Он легкими поцелуями стал осыпать мои руки, плечи, шею, лицо. Я жмурилась от ласки и думала, что брат слишком нежен со мной, но я рада такой нежности. Его поцелуи дарили чувство тепла и тихого счастья. Но я слишком устала за сегодняшний день, поэтому вскоре стала засыпать под его губами.

-Айс, любимая - уловила я последнее, а потом провалилась в сон.

ДЕНИС

Я задрал маячку Айс и и стал обцеловывать впалый животик, проводя языком по впадинке. Осмелел я, когда понял, что сестра спит глубоким сном. Сегодня был ужасный и прекрасный день одновременно. Вот только я никак не могу определиться, что можно отнести к ужасному, а что к прекрасному.

Если бы не дела отвлекшие меня от самого дорогого - сестрёнки, я бы не допустил засоса на шеи и ‘бойфренда’. Но если бы не это. Айс бы не допустила меня к себе так близко. Сегодня я целовал ее почти так как хотел и столько сколько хотел. Но приходилось постоянно сдерживаться, отчего низ живота превратился в камень и ныл.

Вчера я понял, что не в состоянии с собой бороться. Просто не смогу… Инцест - само слово звучало для меня грязно и неправильно. Я благодаря всемирной сети узнал достаточно.

Чтобы понять, что всё катиться именно к нему. Но желание обладать Айс было не столько физическим, сколько душевным. Я хотел, чтобы она тоже любила меня не как брата или не только, как брата. Боялся и хотел этого одновременно. Сегодня утром я вдруг понял, что хочу просыпаться и засыпать с ней рядом, хочу готовить ей завтраки, одевать ее и раздевать, видеть каждую ее гримасу, видеть ее улыбки, адресованные только мне, чувствовать как начинает стучать быстрее ее сердечко от моих взглядов и прикосновений, ощущать робкие прикосновения и смущенные поцелуи в ответ, защищать и оберегать ее от ошибок. Стать для нее если не всем миром, то хотя бы островком стабильного счастья.

Я так увлекся, что почти спустил трусики Айс, только не хватало напугать спящую сестрёнку! Я поправил ее одежду и опрометью кинулся в ванную, чтобы сестра по утру не дай Бог не увидела ‘следов’ моей любви к ней.

Вернулся я более спокойным, но стоило глянуть только на полуобнаженную Айс и желание опять начало подниматься. Нет, я не должен ее напугать, пусть привыкнет к моим прикосновениям, поцелуям, воспринимает их, как норму. Айс должна сама хотеть этих ласк, неосознанно тянуться к ним. Боже, какой я урод! Я ведь как паук заманиваю ее в свои сети. Взрослый извращенец! И кого? Свою сестру, несовершеннолетнюю сестру! Но все моральные мысли вылетели, когда Айс, спавшая до этого на животике, перевернулась на спинку. Ее маячка окончательно задралась, открывая полушарие грудей и слегка приоткрывыя кромку розовых сосков. Я непроизвольно задержал дыхание. Никто не знает, чего мне стоило, подойти к спящей сестре и отдернуть майку, а затем лечь рядом. Но я прошел это испытание и постарался уснуть.

Что мне удалось, только после повторного похода в ванную и пары часов фантазий где главной мечтой была Айс…

Утром, как ни странно я проснулся раньше Айс, хотя и засыпал уже на рассвете. Айс спала у меня на груди. Ее ручки и ножки оплетали меня как ветви лозы. Тихое посапывание щекотало грудь. Я старался не засмеяться от щекотки. Но не выдержал и прыснул. Айс дернул головой, приподняла личико, такое невинное со сна и плавающим, ставшим привычным для меня взглядом обвила комнату:

-Уже утро? - хриплым спросонья голосом поинтересовалась она.

-Да - улыбнулся я.

Айс зевнула, высунув свой розовый язычок, опустила голову и поцеловав меня в напрягшийся от ее дыхания сосок, потерлась щекой снова засыпая. Я так и не разобрал, когда сестра целовала меня, не проснулась ли она до конца или же Айс сделала это сознательно? Первый вариант был вероятней, а второй приятней. Додумать я не успел, Айс потерлась животиком о мой пах и этого было достаточно, чтобы я быстро переложив сестру на кровать, отправился в ванную. Если так пойдет дальше, я смогу смело пережить второй раз гиперсексуальный возраст.

Из ванны я вышел только через полчаса и решил, что пора будить Айс. Решил, сделать это самым приятным способом. Подойдя к кровати стал нежно водить губами по ее личику. целуя и шепча, что пора вставать, сначала Айс никак не реагировала, но потом стала отвечать редкими поцелуями на мои.

-Изверг - застонала она открывая глаза - ладно, я проснулась.

-Тогда пойдем купаться - подхватывая на руки безропотную сестрёнку произнес я и понёс ее в душ.

Но перед дверью меня ждал, ожидаемый облом, сестрёнка потребовала, чтобы ее поставили на ноги и захлопнула у меня перед носом дверь. Охотничьей азарт требовал подсмотреть за ней в замочную скважину, благоразумие уверяло, что детство давно прошло и надо идти готовить завтрак. Любовь Андреевна заболела и сегодня не вышла. Так что я опять взялся за готовку.

Айс появилась на кухни спустя минут пятнадцать. Мягко ступая подошла ко мне, колдовавшему у плиты и обхватив меня ручками за талию залезла под руку, глянуть, что я такого готовлю. Готовил я горячие бутерброды и взбитые сливки с кусочками фруктов. Чмокнул ее в макушку и отправил одеваться. Смотреть как она бегает в халате было выше всяких сил.

Вернувшись на кухню сестрёнка категорически отказалась есть, разве что кофе решила попить. Ага, счаз, я не слушая криков и протестов, усадил ее на колени и стал насильно кормить, кажется у нас входит это в привычку. Судя по довольной мордочки сестрички ей это нравится. А уж как мне это нравится не передать. Обнимая, целуя в щечки и носик я кусочек за кусочком скармливал сестрёнке завтрак. Но всё хорошее когда-нибудь кончается и завтрак тоже подошел к концу. Вытерев губки Айс от сливок, пальцем я спустил сестрёнку с колен и пошел одеваться на работу.

Айс привычно ждала меня у машины. Я не удержался и подойдя опять обнял ее.

-Я люблю тебя - специально решил не добавлять ‘сестрёнка’, хотел проверить реакцию.

-И я люблю тебя, братик - полоснуло по сердцу, опять братик. Как же я хочу чтобы она никогда не произносила этого слова. Я не ее ‘братик’, я мужчина, влюбленный в нее!