— Что это у тебя торчит из кармана?

— О, чуть не забыла! — Рэйчел достала письмо и показала Леа. — Думаю, это от бабушки Стэнтон. — Понюхав конверт, она поморщилась. — Пахнет слишком крепкими цветочными духами. Ты знаешь, как я не люблю гардинии. Я от них ужасно чихаю.

— Бабушка?! — воскликнула Леа. — О Господи! Читай же скорее.

Руки Рэйчел задрожали, пока она разбирала выразительные грубоватые фразы, содержащиеся в аккуратных чопорных строчках, и лоб девушки нахмурился. Когда она закончила и оторвала глаза от бумаги, то встретила выжидающий взгляд Леа.

— Она приедет… и очень скоро! Леа выхватила у нее письмо:

— Наверное, ты неправильно прочла. Ведь бабуля никогда не появляется раньше ноября.

Рэйчел снова прошла к комоду, достала чистое белье, а потом вернулась и вручила его сестре со словами:

— Дядя Эдвард будет подавлен. Ты сама знаешь, какие у них отношения. Боже мой, это просто ужасно! Он и так плохо себя чувствует, а она, конечно, не станет обращать на это никакого внимания.

Лицо Леа расплылось в широкой улыбке.

— И не смей ее защищать, — предупредила Рэйчел. — Помимо дяди Эдварда следует подумать и о майоре Прескотте. — Представив себе, какую сумятицу в доме вызовет приезд бабушки, Рэйчел в изнеможении повалилась на стул. Совершенно поникнув, она вздохнула: — Что подумает Тревор, если она сразу же примется оскорблять и его?!

Надевая белье, Леа заулыбалась шире:

— О, навряд ли маленькая хрупкая старушка сумеет доставить большие неудобства нашему майору.

Рэйчел поглядела ей в глаза:

— Молюсь, чтоб ты была права. Хотя, конечно, он почтителен, вежлив и довольно ловок, если вспомнить, как ему удалось очаровать Нелли. Я вообще не думала, что такое возможно. Наверное, мои переживания за Тревора напрасны.

— Как всегда. Просто ума не приложу, почему ты так обижаешься на бабушку. Ведь она нарочно дразнит. Разве тебя можно за что-то осуждать? — С этими словами Леа направилась к гардеробу и принялась перебирать висевшие в нем платья. — Вот майор Прескотт, например, не находит в тебе ни единого недостатка.

Рэйчел заметила, что Леа замерла в ожидании ответа, и спросила:

— Действительно? Ты так считаешь? Он, правда, всегда был очень предупредителен, но, по-моему, настроен скорее дружески, чем романтично.

Вынув из шкафа белое платье из струящегося шелка в мелкую черную крапинку с красным поясом и держа его на вытянутой руке, Леа задумалась:

— Ну, что скажешь?

Рэйчел подошла ближе и тоже ознакомилась с содержимым шифоньера:

— Это платье очаровательно, но разве ты не собираешься оставить его для специального случая? Например, для дня рождения Джесса или чего-нибудь в этом роде?

На лице Леа мелькнуло виноватое выражение. Она повесила платье на место и достала другое. Рэйчел улыбнулась. Определенно сестре небезразлична реакция Тревора, а не Джесса.

— Ты, конечно, как хочешь, но прошу тебя об одном: не надевай, пожалуйста, желтое платье, когда приедет бабушка. Иначе страшно подумать, что будет.

Леа хихикнула:

— Но это оживило бы нашу общую трапезу. Хотя в глубине души Рэйчел и была согласна с ней, но почувствовала обязанность встать на защиту престарелой родственницы:

— Что до меня, то тут я не могу не поддерживать ее. И хотя бабушка не всегда права, она…

— Чокнутая, как все старухи, — закончила Леа. — Но по крайней мере в ней есть нечто живое, чего нельзя сказать о большинстве леди, с которыми я знакома.

— О, ты ведешь себя просто скандально. — После минутного колебания Рэйчел все-таки кольнула ее: — Интересно, что сказал бы Тревор, услышав, как жутко ты говоришь о своей дорогой и любимой бабуле.

— Сомневаюсь, что он удивился бы, — безмятежно-спокойным голосом ответила Леа.

— Да уж, боюсь, он и без того считает тебя воинственной невежей.

Леа между тем, усиленно выдавливая из легких как можно больше воздуха и поджимая живот, деловито затягивала шнурки на корсете. Рэйчел с удовольствием наблюдала за ней. Пускай Леа притворяется безразличной, но все ее поведение говорит о том, что она не так уж мало внимания обращает на майора, как хочет показать. Ведь Леа всегда презирала корсеты и обручи. И этот внезапно пробудившийся интерес к дамским ухищрениям мог означать лишь одно: сестра хочет поразить кого-то. Этот кто-то и есть Тревор Прескотт!

* * *

Не обращая внимания на понимающие взгляды сестры, Леа надела бледно-зеленое платье, стянула волосы в узел и уложила их на затылке. Никакого дела ей нет до майора Прескотта! И вовсе она не собирается поражать его неземной красотой, хотя Рэйчел, похоже, думает именно так. Просто полагается подобающим образом одеваться к обеду. Да и Джесс может заскочить на огонек.

Когда близнецы вошли в столовую, настороженно-внимательный взгляд Тревора согрел сердце Леа. Возможно, он и предпочитает деликатные манеры Рэйчел, но глаза его говорят о том, что именно ее, Леа Стэнтон, он находит привлекательной в совершенно ином отношении. Его взгляд заставил девушку трепетать, вновь переживая огненные ощущения от его поцелуя. А ведь на Рэйчел он ни разу не посмотрел вот такими же горящими глазами! Вдруг ей отчего-то стало неприятно. Неужели он испытывает к ней простую животную страсть?

Проповеди Нелли зазвучали у нее в ушах, разрушая радость. Возможно, ее неистовый ответ на ласки майора дал повод счесть ее слишком доступной? Эта мысль остудила ее пыл. Нет, она не какая-нибудь падшая женщина. Просто ей попался слишком опытный соблазнитель и потому сумел всколыхнуть в ней чувства, о существовании которых она и не подозревала прежде.

В течение всего вечера Тревор делил свое внимание между обеими сестрами, но именно к Рэйчел обратился с просьбой сопровождать его на веранду после обеда. Это ранило Леа сильнее, чем она могла себе представить. Ну о чем, скажите на милость, могли говорить ее дорогая сестренка и майор Прескотт? Или теперь он и ее целует? Почувствовав укол любопытства, Леа не выдержала и глянула в окно. Увидев, чтб молодые люди заняты невинной беседой, она ощутила угрызения совести.

Следующие две недели прошли тихо и незаметно. Каждый день Тревор проводил с Леа на мельнице лишь по нескольку часов. Она попыталась предложить ему объехать поля, чтобы ознакомить с посадками тростника, но и этот ее план провалился. Правда, Тревор не отказался, но заявил, что сумеет лучше запомнить и понять, если поедет один. И ей оставалось лишь издали наблюдать за тем, как он хромает между рядами высоких стволов, сильно припадая на левую ногу. Тревор не жаловался даже в те минуты, когда Леа замечала на его лице гримасу боли. Однако ходьба закалила его. К концу этих двух недель он уже мог ходить по полю, не пользуясь тростью.

Вторую половину дня майор и дядя Эдвард проводили в закрытом кабинете над бухгалтерскими книгами и выбирались оттуда лишь к обеду. Леа подозревала, что таким образом Тревор хочет набраться знаний и опыта, не тратя времени на нее. Эта мысль больно ранила самолюбивую девушку. Ей представлялось, что ее поведение сочли неприличным и хотят вежливо избежать дальнейшего близкого контакта. Раз он так желает, то она избавит его от своего присутствия и сама станет сторониться майора, как чумного.

И все-таки поведение Прескотта ее смущало. Как-то после ужина приехал Джесс. Они вышли подышать и тут же натолкнулись на Тревора и Рэйчел. Увидев перед собой эту пару, Леа крепче сжала руку своего кавалера и облокотилась на нее, ища поддержки. Тревор кивнул Батлеру:

— Рад снова видеть вас. — Его ореховые глаза задержались на ее лице, и она почувствовала, что у нее вот-вот подогнутся колени. — Прекрасный вечер, Леа, — сказал он наконец, голосом выделяя ее имя. Слова прозвучали довольно сердечно, но губы Тревора двигались как-то слишком скованно. На мгновение Леа показалось, что он, возможно, ревнует, но она быстро отвергла эту мысль. Скорее — жалеет о нарушенном уединении с Рэйчел. И Леа твердой рукой увела своего кавалера в противоположную сторону.

Джесс обнял ее и поцеловал в макушку. Она почувствовала себя немного легче, но все такой же несчастной. Джесс был ее верной опорой в жизни. Он не переворачивал все внутри нее и не причинял, страданий. Положив голову ему на грудь, Леа вздохнула. До приезда Тревора жизнь шла так просто и понятно.

У нее была «Ривервинд», был Джесс и ясные планы на будущее. Теперь же она ни в чем не испытывала уверенности.

Леа прислушивалась к звукам ночи, но не находила в этом никакого удовольствия. Даже река утратила былое очарование. Москит зажужжал над самым ее ухом Джесс проворчал проклятие и шлепнул себя по шее.

— Должно быть, твоя кровь им кажется слаще, — игриво заметила девушка.

— Неужели? — раздраженно переспросил он. — А я-то всегда недоумевал, почему эти маленькие вампиры спокойно пролетают мимо тебя и набрасываются на мою шкуру. — Приподняв ее подбородок, Джесг склонился и прильнул губами к ее шее. — Глупым созданиям просто неведомо, что они пропускают. Ведь ты слаще патоки. — Он застонал и перешел от легких прикосновений губами к горячим лобзаниям. — Я бы тотчас откусил от тебя кусочек.

Ощутив напряжение Джесса, Леа закрыла глаза. Спасибо майору Прескотту: теперь она понимала, что в данную минуту творится с ее другом. Ей стало интересно: похожи ли чувства мужчин, оказавшихся в подобной ситуации, на женские? Ей ни к чему было нарочно мучить Джесса, но и ободрять тоже. Дыхание Батлера теплом обдавало шею, поцелуи были приятны, вот только никак нельзя их назвать желанными. Огонь страсти не опалял ее, не заставлял сердце отчаянно колотиться в груди.

Проклятие! Если бы не Джесс, а Тревор так медленно и ласково трогал языком нежное место под мочкой уха, то она, наверное, уже упала бы в обморок от счастья.

Услышав позади себя какой-то шум, Леа нехотя оглянулась. Так и есть. То был шелест шелковых юбок сестры. Рэйчел шла прямо на нее и… опиралась на его руку. Но если девушка смотрела спокойно, то ее сопровождающий испепелял Джесса мрачным взором. Однако Леа не видела лица Прескотта. Она нарочно отвернулась, чтобы не выдать чувств, охвативших ее при виде этой парочки.