Когда Грэм подскакал к воротам, а из-за перевала появились сотни его воинов, внутри крепости Макхью поднялась тревога. Там явно началась паника. Слышались лязг металла, вопли женщин, плач детей и крик животных. Грэм не пустил в свое сердце милосердие. Там, внутри, была его жена, измученная и перепуганная, и только Богу известно, что ей пришлось уже перенести.

Через минуту на сторожевой башне появился Патрик Макхью. Открывшаяся перед ним картина привела его в ужас.

— Тэвис, зачем ты явился под мои стены? Похоже, собираешься воевать? — прокричал он.

— Я пришел за своей женой! — грозно проревел Грэм, прежде чем Тэвис успел ответить.

Патрик побледнел. На его лбу выступил пот.

— За женой? Лэрд, я не видел твоей жены. Почему ты ищешь ее здесь?

Грэм рассвирепел.

— Не испытывай мое терпение, Макхью. Давай сюда своего выродка! Это насмешка, а не сын. Иначе, клянусь, я перебью твоих родственников, всех до единого!

Патрик поднял обе руки.

— Тэвис, будь благоразумен. Ну пожалуйста, поговори с Монтгомери. Мы же с тобой друзья, союзники. Я не видел Эвелин, поверь мне. Я не могу воевать сразу против двух кланов и надеяться на победу. Я не стану рисковать своими людьми. Мы не сделали ничего дурного.

Тэвис заколебался и устремил взгляд на Грэма. На мгновение Грэму показалось, что Тэвис примет сторону Патрика Макхью. Он едва сдерживал бешенство, но Тэвис обратился к нему вполголоса, задав очень своевременный вопрос:

— Возможно ли, чтобы Патрик не знал о делах своего сына?

Грэм скептически скривил губы.

— Трудно в это поверить. Однако если Патрик не совершил ничего дурного, он не станет возражать, чтобы его сын явился и опроверг предъявленные ему обвинения. И позволит нам обыскать крепость.

Тэвис кивнул в знак согласия.

— Приведи своего сына! — прокричал Грэм. — Если ты говоришь, что не совершал дурного, то открой ворота, позволь обыскать крепость и допросить твоего сына. И знай, Макхью, это не просьба. Мы войдем любым способом. Сам решай, как это будет. Делай, что я говорю. Я не намерен ждать ни минуты и верну себе жену.

— Клянусь всеми святыми, я не знаю, о чем ты говоришь! — с отчаянием в голосе ответил Патрик. Было видно, что он охвачен страхом.

— Приведи сына, — ледяным тоном повторил Грэм. — Так ты спасешь себя и свой клан от полного уничтожения.

— Прошу тебя, дай мне минуту. Я позову сына. Только не убивай его. Он не мог совершить того, в чем ты его обвиняешь.

— Если он невиновен, тебе нечего бояться, — пообещал Тэвис. — Перестань тянуть время и приведи его. Если моя дочь пострадала, ты будешь иметь дело не с Монтгомери, а со мной.

Осознав наконец, что два враждующих клана выступают в союзе, Патрик сдался.

— Приведите сюда Йена, — приказал он одному из своих людей. — Откройте ворота и впустите благородных лэрдов.

Тэвис обернулся и быстро позвал воинов, которые будут сопровождать его с сыновьями в крепость. Грэм кивнул Боуэну, чтобы тот сделал то же самое. Они не собирались входить внутрь без охраны, чтобы не попасть в засаду. Остальные подождут снаружи и будут начеку.

Через минуту ворота открылись. Грэм пришпорил лошадь. Сердце бешено колотилось, страх леденил душу. Вдруг он пришел слишком поздно? Вдруг Эвелин уже нет в живых? О Боже, только бы он не опоздал!

Обитатели крепости бросились врассыпную, когда Грэм с братьями и Тэвис с сыновьями первыми въехали в ворота крепости. За ними следовало сорок воинов с оружием на изготовку. Их взгляды зорко обшаривали толпу, чтобы предотвратить любую опасность.

Патрик шагнул к Грэму, и тут же двое из его людей вывели вперед угрюмого Йена Макхью. Грэм мрачным взглядом впился в невысокого человечка. Йен выглядел абсолютно спокойным и совсем не нервничал. Взглянув дерзко на двух конных вождей, он насмешливо фыркнул.

Грэм спрыгнул с коня, чтобы оказаться лицом к лицу с сыном местного лэрда и чтобы у того не было ложного ощущения безопасности. Пусть негодяй поймет, какая судьба его ждет.

Братья Грэма тоже спешились, затем к нему подошел Тэвис с сыновьями.

Йен вздернул подбородок, но не сумел скрыть испуг и сглотнул. Как видно, бравада изменила ему.

— Скажи им, — потребовал Патрик, — что ты не имеешь никакого отношения к исчезновению Эвелин и что им надо уйти.

— Я не верю, — ледяным тоном заговорил Грэм, — что сын действовал без твоей помощи.

Лицо Патрика стало мокрым от пота, руки затряслись мелкой дрожью.

— Это смешно. Я никогда бы не сделал подобной глупости. И Йен тоже.

— Разумеется, я не имею никакого отношения к ее исчезновению, — заявил Йен. — Зачем мне полоумная баба?

Грэм с грозным видом шагнул к молодому наглецу, схватил за шиворот и приподнял так, что ноги Йена оторвались от земли.

— Если хоть один волос упал с ее головы, я изрублю тебя на части и скормлю собакам, — прошипел он.

— Отпусти его, Монтгомери, — сердито сказал Патрик. — Он же сказал — он ни при чем.

Не разжимая кулака, Грэм обернулся к старшему Макхью:

— Значит, ты не будешь возражать, если мы поищем Эвелин здесь, так?

Брови Патрика приподнялись.

— Разумеется, не буду. Ее здесь нет. Я бы знал, если бы было иначе.

Убежденность во всем облике и в голосе Макхью встревожила Грэма, и встревожила сильно. Он отлично знал, что Йен Макхью лжет, но вот Патрик, казалось, говорит правду. Либо это так, либо он лучше умеет врать, чем его сын.

Грэм отшвырнул Йена к своему воину Сайласу.

— Смотри не выпускай его. — Он жестом скомандовал братьям двигаться к замку. Если понадобится, он перевернет всю крепость вверх дном.

Тэвис с сыновьями двинулся следом. Дюжина воинов Монтгомери и Армстронгов сопровождала их.

Других приказов Грэм отдавать не стал, он хотел сам обыскать в замке каждый дюйм. Он не может доверить благополучие жены никому, кроме себя.

Начали с первой попавшейся комнаты, в которой осмотрели каждый уголок, каждый дюйм. Грэм сдвигал мебель, срывал ковры и шкуры, переворачивал кровати. С каждым пустым помещением его гнев возрастал.

Когда Грэм вышел из последней комнаты на верхнем этаже, в коридоре появилась фигура в длинном плаще. Голова и лицо человека были скрыты под капюшоном.

Приглядевшись, Грэм понял, что перед ним скорее всего подросток или девушка, — человек был худой и небольшого роста. Когда он повернулся, из-под капюшона выбился длинный, черный как смоль локон. Маленькая рука тотчас натянула капюшон пониже. Стало видно, что рука женская.

— Ищите внизу, лэрд, — прошептала незнакомка. — В темнице.

Не успел Грэм ответить, как она повернулась, быстро побежала по коридору и скрылась в одной из дальних комнат.

Грэм отдал приказ своим братьям и кинулся вниз, где встретил Патрика Макхью.

— Покажи мне свою темницу, Макхью. И видит Бог, если ты заточил туда мою жену, я убью тебя.

Патрик побледнел еще больше, хотя это, казалось, уже невозможно.

— Конечно-конечно, но ею не пользовались уже два десятка лет. Туда даже нет удобной лестницы. Просто дыра и веревка, чтобы спускаться вниз.

— Показывай! — рявкнул Грэм.

Его ярость возрастала с каждой минутой. Мысль об Эвелин, упрятанной в темницу, привела его в настоящее бешенство. Пока все спускались по лестнице в темноту, он еле сдерживался от гнева.

Патрик остановился и вручил Грэму факел, потом зажег еще два и передал их Тэвису и Боуэну. Стало светлее. На нижней площадке Макхью снял с крючка ключ и вставил его в старый проржавевший замок. Несмотря на ржавчину, дужка легко выскользнула из паза.

Грэм быстро взглянул на Тэвиса, чтобы понять, обратил ли тот внимание на замок. Если бы им действительно не пользовались два десятилетия, он стал бы скрипеть и ни за что не открылся бы так легко.

Тэвис это тоже заметил. Задумчивость пропала с его лица, оно стало настороженным. Лэрд приготовился к неожиданностям. Все его тело напряглось, лицо покраснело от гнева. Он поднял руку, давая понять Грэму, что все понял, потом приложил палец к губам, призывая молчать до поры до времени.

Когда все прошли за железную дверь, Патрик вывел их на середину пыльной, обветшалой комнаты, поднял вверх факел и указал на веревку, спускающуюся в темную яму.

— О Боже, — пробормотал Боуэн. — Разве кто-нибудь позволит себе запрятать женщину в эту дыру? Оттуда несет смертью.

Грэм передал факел одному из своих людей и приказал Тигу посветить, чтобы он видел, куда спускается, потом взялся за веревку, быстро соскользнул в темноту и, ударившись пятками о землю, крикнул Боуэну, чтобы тот сбросил ему факел.

Не дожидаясь, пока спустятся остальные, Грэм стал осматривать каждый угол помещения, не пропуская ни дюйма.

Когда все оказались внизу, при свете факелов стало светлее, и выяснилось, что помещение абсолютно пусто.

— Видите? — взорвался Патрик. — Вы сошли с ума. Явились с двумя войсками и обвиняете моего сына в преступлении!

— Пойдем, Грэм, — позвал брата Тиг. — Надо еще обыскать коттеджи вокруг замка.

Грэм все разглядывал стены, проклиная глухоту Эвелин. Он даже не мог позвать ее, дать понять, что он здесь, что найдет ее, а ей надо только отозваться.

Он посветил факелом в последний раз и приготовился следовать за своими людьми, которые уже начали по очереди взбираться вверх по веревке, но тут его взгляд упал на странно разворошенную пыль у дальней стены помещения.

Подняв факел над головой, он бросился туда и заметил отпечаток ноги, который не мог оставить ни он сам, ни его люди. Половина отпечатка была видна, а вторая как будто скрывалась в стене.

— Боуэн! Тиг! — крикнул он. — Сюда!

Через мгновение воины окружили его. Грэм указал на отпечаток.

— Где она? — крикнул Броуди, в первый раз подавая голос, чем показал, что верит каждому слову Грэма.

— Что за этой стеной? — грозно спросил Грэм.

Патрик в панике попятился.

— Клянусь, я не знаю. Понятия не имею, что там может быть.

Грэм упал на колени и начал ощупывать швы между камнями. Потом здоровым плечом толкнул стену. Она не шелохнулась.