Сара Пэйнтер - Язык чар

– Сядь, – сказал Кэм. – Успокойся. Дыши. Я позвоню Гарри. И Элейн.

Гвен выпрямилась так резко, что закружилась голова.

– Ты позвонишь матери?

Кэм смущенно кивнул.

– Она приходила ко мне вчера. Сказала, что Лили спрашивала у нее совета, можно ли оспорить завещание Айрис. Что у нее есть задумка, как выселить тебя из дома.

– Что?

– Я собирался рассказать, но потом пропала Кэти, и с этой суетой у меня из головы все вылетело.

– Что еще сказала твоя мать?

– Только то, что документы на дом лежали в сейфе в офисе дедушки. Сам не понимаю, почему я сам не сообразил заглянуть туда раньше. Извини.

– Тебе было не до этого, – сказала Гвен, обдумывая новость.

– Если мы получим доказательство того, что Лили вела кампанию харассмента, это ослабит ее позиции в деле против тебя.

– Верно. – Ноги у Гвен вдруг стали как ватные, и она села.

– Ложись-ка спать, – сказал Кэм. – Тебе нужно отдохнуть. А я еще посижу немного.

Лежа наверху под одеялом, Гвен слышала, как Кэм расхаживает по комнате, слышала, как он разговаривает по телефону. Кот свернулся у нее на животе громадной пушистой грелкой, и постепенно Гвен, сама того не желая, соскользнула в сон.

На следующий день Кэм, вопреки ожиданиям Гвен, поехал не на работу, а в больницу. Гвен зашла в палату Кэти, а он остался ждать в коридоре. Измотанная, со впавшими глазами, у кровати сидела Руби.

– Ты поспала?

– Не хочу, но, наверно, вздремнула. Помню, мне приснилось, что Кэти очнулась. – Голос у Руби сорвался, и Гвен взяла сестру за руку.

Глядя на Кэти, бледную и неподвижную, Гвен с трудом убедила себя, что племянница просто спит.

– Они узнали что-нибудь? Сказали…

Руби покачала головой.

– Дэвид отправился домой – привезти кое-что для Кэти. Никто не говорит, как долго она будет в таком состоянии. Твердят одно и то же: надо подождать, а там посмотрим.

Гвен погладила сестру по плечу.

– Все будет хорошо. Она очнется.

– Они говорят, что у нее может быть поврежден мозг. Из-за переохлаждения. Пока она не проснется, ничего сказать нельзя.

– Господи.

Из-под век Руби выползли слезинки.

– Я, наверно, не смогу больше плакать. Там ничего уже не осталось. Жду, что придет онемение, но оно не приходит. Хотя мне всегда казалось, что в таких ситуациях наступает бесчувствие.

– Что я могу сделать? – спросила Гвен.

– Ты ее нашла. – Руби повернулась и посмотрела Гвен в глаза. – Я никогда этого не забуду.

Потом позвонил Гарри и попросил Гвен прийти в полицию, чтобы дать официальные показания. Кэм заявил, что поедет с ней.

– Разве тебе не нужно быть в офисе?

– К черту офис.

Подходя к зданию пендлфордской полиции, Гвен с опаской ожидала волны воспоминаний, связанных с делом Стивена Найта, но тревога за Кэти, должно быть, вытеснила все прочие эмоции. Кроме того, ей было уже не восемнадцать, а по другую сторону стола сидел не кто-то незнакомый, а Гарри.

– Приходится действовать по инструкции, – сказал он, извинившись. – Работа есть работа. Наша цель – защитить тебя.

Вид у Кэма был такой, словно он готов пустить в ход кулаки, но рядом с ним Гвен все равно чувствовала себя увереннее. Он принес бутылку воды и, пока она пила, поглаживал ее по спине.

Когда вошедший в комнату констебль Олбион спросил, есть ли у мистера Лэнга основания находиться здесь, Кэм ответил, что он – ее адвокат.

– Отстань, – в свою очередь добавил Гарри.

Потом Гвен позвонила Дэвиду. Он ответил, что новостей нет, что все без изменений.

– Она уже должна была проснуться. Доктор говорит, что не знает, почему этого не случилось. Медицинских оснований для столь продолжительного сна нет, но иногда организм реагирует таким образом на шок. Как бы отключается. Система перезагружается или что-то в этом роде.

Слушая его спокойный и уверенный голос, Гвен понимала, что Дэвид пытается убедить себя, поверить собственным словам. В этом она была с ним согласна.

Но оставшись одна в пустом доме – не считая Кота, тершегося боком о ее лодыжки, – Гвен почувствовала, что напускная уверенность быстро испаряется.

Утром Гвен проснулась, когда Кэм осторожно выбрался из постели. Двигался он тихо, чтобы не разбудить ее, и Гвен не стала открывать глаза. К встрече с новым днем она была не готова. Боль резала ножом, и она свернулась вокруг нее. Кэти оставалась в больнице, и люди искренне верили, что она имеет какое-то отношение к случившемуся с племянницей.

– Кто-то пришел, – шепнул, наклонившись к ней, Кэм. – Я их спроважу. А ты еще поспи.

Он закрыл дверь, и Гвен села. Наверно, Райан или какой-то другой журналист. Как и в тот раз. Несколько секунд она сидела неподвижно, потом поняла, что прислушивается и что не может просто отсиживаться в темноте, гадая, что и как. Гвен надела халат и проскользнула к лестнице. Снизу долетел голос Гарри, и она чуточку расслабилась. По крайней мере, газеты еще не ухватились за эту историю.

– Есть новости, – говорил Гарри. – Как плохие, так и хорошие.

Гвен спустилась на две или три ступеньки.

– Вы собираетесь ее арестовать? – холодно и неприветливо спросил Кэм.

– Нет.

– Тогда можешь войти.

Дверь закрылась, и Гвен услышала приглушенные шаги.

– Давай свои хорошие новости, – негромко сказал Кэм.

– Гвен больше не считается подозреваемой.

Она выдохнула и прислонилась к перилам.

– Не знаю, с какой стати вы вообще зачислили ее в подозреваемые, – проворчал Кэм.

Гвен сошла вниз как раз в тот момент, когда Гарри беспомощно разводил руками.

– Мы всего лишь делаем свою работу.

– Ну да, конечно.

– Ты прекрасно знаешь, что мне самому это не нравится, – сказал Гарри и, заметив Гвен, кивнул. – Доброе утро. Извини, что разбудил.

– Приятно услышать хорошие новости.

Кэм привлек ее к себе и обнял одной рукой за плечи.

– А теперь выкладывай плохие новости.

– После разговора с твоей матерью мы вынесли Лили Томас официальное предупреждение. Однако это все, что в наших силах. – Гарри повернулся к Гвен. – Знаю, ты еще раньше говорила мне о нежелательном внимании, но от полиции мало толку, если человек осторожен и настроен решительно.

– Запретительный судебный приказ? – спросил Кэм.

Гарри пожал плечами.

– Не повредит. Ну и я буду присматривать. Неофициально.

– Спасибо. – Кэм посмотрел на Гвен. – Я не верил, когда ты говорила, что Лили настроена против тебя. Думал, ты преувеличиваешь, делаешь из мухи слона. Я ошибался. И мне очень жаль.

Гвен даже растерялась – Кэм менялся на глазах.

Гарри потер ладонью лицо. На щеках и подбородке проступила щетина, глаза покраснели – похоже, ночь у него выдалась бессонная.

– Извини, но больше сделать не могу. Пытался убедить босса, этого мало, но его не подвинешь.

– То есть современным полицейским иметь интуицию не разрешается?

– Вроде того. – Гарри пожал плечами.

Кэм вздохнул.

– А я-то верил Морсу.

– Очень жаль, – повторил Гарри.

На следующий день открывалась Рождественская ярмарка. Гвен приняла душ и приготовила отобранные к продаже вещи, работая все это время на автопилоте и надеясь за счет активности отвлечься от других мыслей. Помогало плохо.

По пути на ярмарку Гвен завернула в больницу. Кэти оставалась в том же состоянии, а вот Руби выглядела заметно хуже.

– Давай я посижу с ней немного, ладно? А ты отдохнешь.

Руби молча покачала головой.

Нет ничего хуже чувства собственного бессилия. Рука и лоб у Кэти были прохладными на ощупь.

– Температуры нет, – сказала Руби. – И ничего нового они сказать нам не могут. Твердят только, что надо ждать.

Гвен кивнула, но ничего не сказала, боясь, что расклеится. Руби это бы точно не помогло.

– Я еду на ярмарку. Открою палатку на пару часов. Телефон у меня с собой. Позвони, если что-то понадобится.

– Позвоню.

Поцеловав Кэти, Гвен шепнула ей на ухо:

– Просыпайся.

Рождественская ярмарка в Бате проводилась на мощеной площади перед монастырем. Впервые увидев расставленные по периметру маленькие деревянные домики, она подумала, что ошиблась, и отправилась в большой садоводческий центр. Но потом, присмотревшись к симпатичным стендам и мигающим огонькам, признала, что была неправа и что все выглядит очень даже по-рождественски.

– И очень утонченно, дорогуша, – сказала Мэри-Энн. – В милом, чудесном Бате вульгарности нет места, комитет ее просто не допустит. В этом отношении они даже хуже, чем у нас, в Пендлфорде.

– В Пендлфорде есть комитет? – удивилась Гвен и тут же вспомнила. – Ах да, команда Патрика Аллена.

– То же самое, – сказала Мэри-Энн, с ловкостью крупье раскладывая разноцветное мыло. – Поосторожнее с ним. – Она подмигнула Гвен. – Тот еще дамский угодник.

– Спасибо. – Слава богу, подумала Гвен, Патрика Аллена вряд ли интересуют женщины ее типа.

Прилавок оказался меньше привычного, и времени на раскладку у нее ушло больше, чем обычно. К задней стене палатки она прибила небольшие деревяшки, на каждую из которых повесила по витрине. К тому времени, когда Гвен закончила, покупатели уже прогуливались неспешно вдоль палаток, а духовой оркестр играл рождественские мелодии. К глазам подступили слезы. Что, если Кэти не выйдет из больницы к Рождеству? Она зажмурилась на мгновение и протянула зеркало женщине, засмотревшейся на пару сережек. Соберись. Думай о работе. Кэти очнется, и ей понадобится подарок на 25-е. Никакого праздника не будет, если ты не заработаешь этих чертовых денег.

Прошел час, и температура заметно упала, но, по крайней мере, было сухо, и на небе не осталось ни облачка. Торговцы разносили картонные стаканчики с глинтвейном и горячим шоколадом. Гвен подумала, что, пожалуй, не отказалась бы от стаканчика, и потерла замерзшие руки. Она уже пожалела, что надела перчатки без пальцев, предпочтя их большим лыжным варежкам. В них, конечно, было бы труднее отсчитывать сдачу, но не пришлось бы опасаться обморожения пальцев.