– А как насчет замка Комб? – предложил Кэм.

– Это же просто деревня, так? – сказала Руби.

– Там в лесу развалины замка. Остатки стены. – Дэвид повернулся к Гвен. – Похоже?

– Можно проверить. – Гвен закусила губу. – Может быть, это и не замок вовсе. Я видела только старинную стену и подумала, что это замок. Но что, если я ошиблась?

Руби пожала плечами.

– Ничего другого у нас нет. И это лучше, чем ничего.

– Старинные стены… – задумчиво произнес Кэм. – Где могут быть старинные стены?

– Там еще зазубренный верх, – добавила Гвен.

– В районе Бата много старинных стен, но их нельзя назвать руинами. – Руби уже надевала пальто.

– В Пендлфорде их тоже достаточно. Что, если она лежит в поле возле какого-то камня, а Гвен просто ошиблась с перспективой? – сказал Дэвид.

– Эй, – подал голос Кэм.

– Нет, он прав. Я не знаю. – Гвен опустилась на стул и обхватила голову руками. – Я не знаю. Мне так жаль. Так жаль. – Она закрыла глаза и попыталась заново рассмотреть два сохранившихся образа. Что, если ее ненадежная память добавила что-то лишнее, чего нет на самом деле? И тогда поиски обернутся бессмысленными метаниями.

Стена. Старинная. Камни внизу грубые, неотесанные, но дальше вверх идут ровные, обработанные блоки. На камнях желтоватый лишайник. Следующий образ – верх стены и клочок неба. Верх неровный, но в нем присутствует некоторый порядок. Что-то напоминающее зубцы. Вот почему ей на ум и пришел «замок». Значит, ошибки все-таки нет. Но как Кэти могла оказаться в такой дали, в Шерборне?

Кэм полностью сосредоточился на дороге. Гвен же смотрела в окно. До Касл-Комба было всего пять миль, и хотя она почти не сомневалась, что место не то, проверить его все же стоило. Руби и Дэвид отправились в Шерборн – этот вариант представлялся более предпочтительным.

Убрав руку с руля, Кэм положил ладонь ей на колено.

– Все будет хорошо. Еще и двадцати четырех часов не прошло.

– А кажется, так долго.

– Знаю. Но Гарри говорит, что в большинстве случаев пропавших находят в течение первых суток.

Гвен не ответила, но поняла, что он имеет в виду: из тех, кто пропал, большинство живых находят быстро. К тем, кого так и не находят, это не относится. Внутри у нее все сжалось. В животе заурчало, и она вспомнила, что не ела с прошлого вечера.

Машин на дороге было немного даже на подъезде к Бату, но, огибая город с востока, они попали в длинную, медленно двигающуюся вереницу. Дорожная проблема Бата существовала давно, и облегчить ее не помогала даже плохая погода.

Гвен смотрела в окно, но ничего не видела. Она с трудом отгоняла страшные, пугающие мысли. Перед глазами мелькали образы: Кэти лежит на снегу, раненая или даже хуже. Бездомные дети. Потерявшиеся дети. В миллионный, наверно, раз Гвен вернулась к тем двум образам.

– Я уверена, что верх не осыпался. Чем больше думаю, тем больше в этом утверждаюсь.

– Не беспокойся. Проверить недолго. Зато вычеркнем этот пункт. По крайней мере, что-то сделаем.

– Знаю. – Гвен снова замолчала.

Машина ползла дюйм за дюймом вперед, и перед ними уже вставали знакомые строения из желтого камня. Слева поднимался Батуик-Хилл, и Гвен невольно залюбовалась привычной сценой с живописно рассыпавшимися по склону строениями. Даже в это время года, на фоне серого неба и голых деревьев, картина привлекала взгляд.

Зубчатые парапеты бутафорского замка Ральфа Аллена едва проступали в полумраке. Они проехали вперед, миновали поворот дороги, и Гвен обернулась, чтобы еще раз взглянуть на фолли. Типичный для Бата вид. Построить нечто только для того, чтобы улучшить вид из окна. Эффектно, дорого, но с каким вкусом сделано. В школе Руби и Гвен придумали фразу, которую произносили комедийно-аристократическими голосами: «Это Бат, дорогая». И тут ее осенило.

Зубчатые стены.

Фолли представлял собой фасад средневекового замка. Сложенная из батского камня постройка достигала пятнадцати футов высотой и заканчивалась зубчатым парапетом. Эффект терялся, если смотреть на сооружение с тыла. Впечатление было такое, словно смотришь на декорации со съемочной площадки или модель лего.

– Фолли.

– Что? – Гвен кивнула, и Кэм повернул голову. – Бутафорский замок, – пробормотал он и после недолгой паузы добавил уже громче: – Бутафорский замок.

Потрясенная внезапным открытием, Гвен уставилась на него.

– Кэти там.

– Возьми мой телефон. – Кэм вытащил из кармана телефон и протянул спутнице. Очередь снова двинулась вперед. – Позвони Гарри. Он может добраться туда быстрее.

– Правильно. – Ее накрыла волна благодарности. Кэм не верил ей, но действовал так, словно верил. Порывшись в телефонной книге, она отыскала номер Гарри и нажала кнопку вызова. С другого конца донеслись звуки трафика, позади них кто-то отчаянно сигналил, но ей все же удалось пробиться и сообщить главное.

– Еду, – сказал Гарри и дал отбой.

Гвен прислонилась головой к стеклу и мысленно вернулась в тот день, когда в последний раз посещала это место. Стояла ясная лунная ночь, и они с Кэмом поднялись на Батуик-Хилл. У них была с собой бутылка «Джек Дэниелс», и они составляли фигуры из звезд, любовались огнями раскинувшегося внизу города, разговаривали и пили. Лежать на земле было холодно, хотя Гвен согласилась бы и лечь, но Кэм не позволил. Он прижал ее к стене, а она обхватила его ногами. Думать о сексе в такое время…

Она тряхнула головой, и в ту же секунду машина остановилась.

– Это не то.

– Здесь поле для гольфа. Думаю, ближе нам не подобраться.

– Туда. – Гвен выскочила из машины и, поскользнувшись, едва удержалась на ногах. Потом, восстановив равновесие, открыла калитку. Табличка на ней гласила: Частная собственность. Только для сотрудников.

Она вернулась в машину. Кэм быстро выехал на служебную дорожку, мигнул задними фонарями, свернул за угол, поднялся выше и остановился.

– Господи, ты была права.

Гвен отстегнула ремень, толкнула дверцу и побежала по хрустящему под ногами снегу.

Санитары как раз погружали в скорую помощь носилки. Навстречу Гвен вышли двое в полицейской форме. Она проскользнула между ними.

– Там моя племянница. – Гвен успела заметить красную кроссовку на одной ноге и полосатый носок на другой. – О боже. Кэти!

Кэм уже догнал ее и, схватив за руку, потянул назад.

– Не надо, о ней позаботятся.

– Мне нужно ее увидеть. – Гвен попыталась высвободиться.

– Садись в машину. Мы поедем за скорой до больницы.

Она еще раз рванулась вперед, но дверцы скорой закрылись.

– Девушка в порядке? – Гвен повернулась к полицейским, отгоняя упрямо возникающий перед глазами образ мертвого Стивена Найта. Нет, с Кэти такого не может быть. – Что с ней случилось? Она…

– Без сознания. В больнице скажут больше. – Полицейский кивнул Кэму. – Добрый вечер, мистер Лэнг.

– О боже. – Гвен закрыла лицо руками. – О боже.

– Гарри здесь? – спросил Кэм.

– Вон там. – Второй полицейский кивнул в сторону замка.

Кэм направился в указанном направлении, и Гвен, державшаяся за его локоть, чтобы не упасть, ничего не осталось, как последовать за ним.

Подойдя ближе, Гвен увидела грубую, необработанную заднюю стену бутафории. Той давней лунной ночью, когда ее мозг взрывался от желания, она совершенно не обратила внимания на то, как сильно отличается тыльная сторона от фасада. Все здесь было сделано на скорую руку, что называется тяп-ляп.

Они прошли под аркой и оказались на площадке. Внизу расстилался город. Гарри, склонившись над башенкой, тыкал карандашом в снег, но, увидев Кэма и Гвен, выпрямился.

– Я уже позвонил Руби. Они возвращаются.

Кэм кивнул.

– Что с ней?

Гарри взглянул на Гвен.

– Явных повреждений не видно, следов борьбы тоже. Но есть переохлаждение. К счастью, средней степени, но оно может стать причиной спутанности сознания, провалов в памяти. Мобильный лежал в метре от нее, но она то ли потеряла его, то ли о нем забыла.

– Но почему она позволила себе замерзнуть? Почему не вернулась, не воспользовалась телефоном? – Гвен закрыла глаза и почувствовала, что раскачивается, как травинка под ветром.

Гарри пожал плечами.

– Может быть, гипотермия наступила так быстро, что Кэти не успела ничего сообразить. Или, может быть, была пьяна.

– А это что? – Кэм показал на пластиковый пакет.

Гарри поднял пакет – пустая бутылка из-под алкопопа с ярко-голубой жидкостью на донышке.

– Вот вам и разгадка.

Открыв глаза, Гвен еще успела заметить, как мужчины обменялись выразительными взглядами. Ладно, подумала она, разберемся потом.

– Нужно ехать в больницу. Прямо сейчас.


Поездка в больницу прошла как в тумане. Гвен знобило, голова горела, и она прислонилась лбом к холодному стеклу. Тело работало в овердрайве, мозг же как будто отключился.

– Ты оказалась права, – снова и снова повторял Кэм. – Как это у тебя получилось?

Гвен промолчала и только покачала головой.

– Что, черт возьми, она там забыла? А если бы мы опоздали? – Она представила, как Кэти час за часом лежит на снегу, без сознания, замерзшая, и обхватила себя руками.

На больничной парковке, как ни странно, нашлось свободное место. Что еще удивительнее, Гвен добралась до нужного отделения, не упав в обморок.

– Еще не очнулась, – сообщила сидевшая на входе медсестра. – Можете войти, но только на минутку. – Ее волнистые каштановые волосы были собраны в высокий хвостик. Гвен это показалось оскорбительной шалостью, как, впрочем, едва ли не все вокруг. Люди ходили, разговаривали по телефону, ели шоколадные батончики, дышали – и это в то время, когда Кэти так серьезно больна! Так нельзя. Так неправильно. Вообще все было неправильно.

Руби и Дэвид взглянули на вошедших и тут же снова повернулись к дочери. Гвен думала, что приготовилась увидеть племянницу на больничной койке, но, как оказалось, ошибалась. Кэти выглядела такой юной и лежала неестественно прямо, сложив руки поверх двух или трех одеял.