– Речь идет об одной статье в «Гардиан». – Кэм перевел дух. – Если хочешь, я подам на них в суд за диффамацию.

– Минутку. О какой статье ты говоришь?

Кэм открыл субботний выпуск и подтолкнул его по столу в сторону Гвен. Она пробежала глазами текст, стараясь не смотреть на Стивена Найта, хмурящегося со школьной фотографии.

– Статья только в журнальном приложении. Не думаю, что кто-то здесь ее прочитает. Я и сам бы не увидел, если бы… – Он не договорил.

– Если бы твоя мать не показала, – закончила за него Гвен. – Решительная женщина, надо отдать ей должное.

– Как и все родители, она просто считает своим долгом защищать сына. Ее беспокоит, что такого рода информация плохо отразится на репутации фирмы. Все же прекрасно знают, что мы знакомы.

– Знакомы? – повторила Гвен.

– Я другое имел в виду. Просто то, что здесь написано, это всем известно. Частная жизнь никого не касается. Кстати… Ты разговаривала с этим журналистом?

– Нет. – Гвен даже разозлилась за такой вопрос. – Ты же прекрасно понимаешь, что я хочу этого меньше всего.

Кэм как ни в чем не бывало пожал плечами.

– Публичность иногда идет на пользу. Например, твоему бизнесу. И я же не знаю, какие еще услуги ты оказываешь… – Он умолк, увидев выражение ее лица. – Извини. Так других услуг не предоставляешь?

Гвен отвечать не стала и сосредоточилась на статье, а закончив, села в ближайшее кресло.

– Какая гадость.

– Здесь это никто даже не прочитает.

– Пендлфорд упоминается в заголовке, так что, думаю, прочитают.

– Да, но большинство здесь не читают общенациональные издания.

Гвен хотела бы утешиться интеллектуальным снобизмом Кэма, но опыт общения с местными жителями не позволял ей этого.

– Мы в Уилтшире, а не на Марсе. Люди ездят в Лондон – о чем ты говоришь. – У нее засосало под ложечкой. – Господи, это увидят все.

– Ну и что? Ты не сделала ничего плохого. А еще я готов держать пари, что там просто куча неправды. Давай отправлю им устрашающее письмо, предложу написать опровержение.

Гвен покачала головой.

– Вообще-то, там все изложено довольно точно.

Кэм скептически фыркнул.

– И насчет колдовства тоже? Это же полная чушь.

– Люди действительно обвиняли меня и нашу семью. Именно так здесь и говорится, и так оно на самом деле было.

– Ну, в таком случае они определенно свихнулись. Ни один здравомыслящий человек этому не поверит.

– Ты не понимаешь. Люди в любом случае подумают худшее. Нет дыма без огня и тому подобная чушь. В последний раз примерно так и было. Просто все снова всколыхнется.

– А что случилось? – Кэм наморщил лоб. – Ты знала мальчишку? Он учился в твоей школе?

– Я не сделала ему ничего плохого. Я даже не знала его. Какие-то ребята заявили тогда, что я была втайне влюблена в него, что он дал мне от ворот поворот и я на этой почве подвинулась рассудком. Я не накладывала на него никакого заклинания, не гипнотизировала, не приказывала ему покончить с собой. Но я действительно использовала свои способности, когда он пропал. Так я и узнала, где находится тело. Вот только в реку его не толкала.

– Конечно, не толкала!

– Но я использовала магию – или то, что ты хочешь так называть, – чтобы найти его. Мне и в голову не приходило, что я найду тело. Думала, смогу помочь. – Гвен вдруг заметила, что плачет.

Кэм вышел из-за стола, обнял ее рукой за плечи.

– Извини. Не ожидал, что тебя это так расстроит.

Гвен шмыгнула носом.

– В то время я ни с кем об этом не говорила. Даже с тобой боялась касаться этой темы.

Кэм отстранился и с изумлением и недоверием посмотрел ей в глаза.

– Подожди. Ты боялась меня?

– Не тебя. Твоей реакции. – Она поморщилась. – Думала, ты отреагируешь так же, как твоя мать сейчас.

– Она просто заботится обо мне. Ну и о фирме. Самое главное для нее – сколько у нас клиентов. В последнее время от нас ушло несколько человек, и она считает, что это связано с утратой доверия. Упрекать ее за это нельзя. Фирма значит для нее все.

– Но к фирме это не имеет никакого отношения.

– Если люди узнают, что мы вместе…

– Мы не вместе. Мы просто друзья.

– Не думаю, что у нас получится быть просто друзьями, – сказал Кэм, которого эта перспектива как будто не очень радовала.

Гвен почувствовала это и рассердилась.

– Я любила тебя, но не могла быть с тобой откровенной. Я стыдилась своей семьи и своих способностей, мне было неловко из-за случившегося. Я боялась, что ты тоже посмотришь на меня осуждающе, что перестанешь любить, и поэтому уехала.

– Ты сказала, что уехала из-за моей матери.

– Она была вишенкой на торте. – Гвен вздохнула. – Все сложно, и, сказать по правде, сейчас ситуация не лучше.

На столе зазвонил интерком.

– Мистер Лэнг? Здесь мистер и миссис Шоу.

Кэм тронул пальцем кнопку.

– Десять минут. – Он положил руку ей на запястье.

Тепло его пальцев просочилось сквозь тонкий материал платья, и она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Мне не нужны проблемы. Я хочу остаться здесь и жить тихо и спокойно.

– Что сегодня новость, то завтра упаковка для чипсов. Сама знаешь. Так что беспокоиться не о чем, – сказал Кэм. – Я запущу слух про чересчур любопытного журналиста. Не думаю, что совету нужна бóльшая, чем уже есть, публичность, а влияния ему не занимать.

– Не знаю. Все это начала Лили, а она, между прочим, член совета. С самим журналистом она в дружеских отношениях, и мне вчера принесла кучу газетных вырезок о том самом деле. Я тогда даже не поняла, что она мне угрожает…

– Похоже на харассмент. Если хочешь, я обращусь за судебным запретом?

– Судебный запрет в отношении такого известного в городе человека? По-твоему, это хорошая мысль?

– Я же юрист, не забывай. – Кэм улыбнулся. – Для юриста – любой повод хорош, если дает возможность поработать с бумагами.

– Спасибо за предложение. Буду иметь в виду. – Движимая благодарностью, она шагнула к столу с намерением запечатлеть на его щеке целомудренный поцелуй, но в последний момент Кэм подался навстречу и поцеловал ее в губы.

В следующий момент он опустил ее на стол и сам вытянулся сверху. Гвен обхватила его ногами, прижала к себе, но тут снова звякнул интерком, и она оттолкнула Кэма.

Вид у него был немного потрясенный.

– Что-то с дружбой у нас не складывается, – пробормотал он и снова потянулся к ней.

– Не складывается, – согласилась Гвен и села.

Кэм по-джентльменски помог ей слезть со стола и разгладить юбку. В расширяющийся интервал между ними снова ворвался прохладный ветерок.

– Я так больше не могу, – пытаясь сохранить остатки благоразумия, призналась Гвен.

– Но нам хорошо вместе, – возразил Кэм. – И я уже устал бороться с этим фактом.

– Да, но ты же снова и снова убегаешь от меня. Чего ты на самом деле хочешь?

Кэм слегка нахмурился.

– Думаю, начинать большой разговор об отношениях еще слишком рано. Ты согласна?

– Но это все-таки отношения? Потому что если да, то мне нужно быть честной с тобой. Во всем.

– Абсолютно.

Кэм снова закрылся, отгородился непроницаемым выражением, и внутри у Гвен похолодело.

– По-моему, к тебе пришли. – Она бросила взгляд на интерком, продолжавший пищать, как рассерженная муха.

– Надеюсь. – Кэм продолжал смотреть на нее.

– Засекреченная информация, – вздохнула Гвен. Скажи, что тебе нужно все. Я, мой дар, все. Скажи, что тебе наплевать на то, что думают другие.

Он притянул ее к себе и поцеловал, что было приятно, но не дотягивало до уровня четкого и ясного заявления.

– Попозже?

Сердце болезненно сжалось, но она нашла силы улыбнуться.

– Попозже.

– Мне приехать к тебе?

Дверь приоткрылась.

– Сэр, мистер и миссис Шоу нервничают.

– Пусть войдут. – Кэм опустил голову, а Гвен с опозданием заметила, что лежавшие на столе бумаги разлетелись по полу.

Вошедший в офис мистер Шоу бросил на Гвен взгляд, который мог бы убить и слона.

– Что здесь… – начал он.

– Весенняя уборка, – спокойно сказал Кэм. – Пожалуйста, садитесь.

Гвен подняла на прощание руку и выскользнула из комнаты.

К половине двенадцатого в пятницу Гвен уже приняла четырех посетителей. И всех через заднюю дверь. Аманда заскочила на чашечку чая и задержалась на полчаса, расхаживая по дому и указывая, что и где нуждается в ремонте. Женщина с почты, которую Гвен почти не помнила, принесла гардению в цинковом ведерке – предрождественский подарок. В приложенной к ведерку этикетке говорилось: «В память об Айрис и обо всем, что она сделала для моей семьи».

Фред Байрс наведался, чтобы узнать, печет ли Гвен фруктовые кексы, потому что с ногами стало намного лучше. Чувствуя себя виноватой – она совсем забыла про свое обещание, – Гвен дала ему целебную мазь, которую приготовила неделей раньше. Прищурившись, Фред с сомнением оглядел маленькую баночку.

– Так ты еще будешь делать тот кекс?

– Конечно, – сказала Гвен, делая усилие, чтобы не обидеться. Надо же, отыскала этот треклятый рецепт, потратила время, чтобы приготовить мазь, и на тебе. Да, потом она совсем о нем забыла, утонув в собственных проблемах, но тем не менее.

– Самое то, что требуется в такую погоду, – продолжал Фред. – Я его люблю с горячим чаем. Ты что об этом думаешь?

Ей вдруг пришло в голову, что на самом деле неважно, какую мазь она ему дала. Сам факт того, что о нем заботятся – пусть даже вот так, в мелочах, – был достаточным бальзамом. И в следующую секунду Гвен увидела, как он одинок, как потерян без жены.

– Я принесу, – пообещала она и получила в награду короткую улыбку.

Последней была Мэрилин Диксон, ворвавшаяся в кухню подобно урагану.

– Я на минутку. Забежала узнать, нет ли у тебя старых стеклянных банок.

– Вообще-то есть. Айрис оставила несколько ящиков.