Сара Пэйнтер - Язык чар

Имоджен проследила за направлением ее взгляда.

– Ням-ням. Я, вообще-то, предпочитаю мужчин постарше, но должна признать, Люк – горячая штучка. Первый класс.

– У меня превосходный вкус, – сообщила Кэти. – Надо только сделать так, чтобы он меня заметил.

– Ты это сделаешь. А потом он поймет, какая ты прелесть. И тогда мы устроим свидание на четверых – ты с Люком и я с Гэвином. Идеальный вариант.

Кэти улыбнулась. Какие чудесные фантазии.

Проведя два дня за уборкой в доме, Гвен ощутила первые признаки приближающейся каютной лихорадки. К тому же ей пришлось признать ужасающую и неоспоримую истину: она не может больше отворачиваться от своего бизнеса и делать вид, что его не существует. Гвен не хотела формировать и упаковывать клиентские заказы. Не хотела смотреть на последнюю сделанную витрину и уж определенно не хотела вспоминать, с каким воодушевлением работала над ней перед тем, как обрушились последние заказы, а потом, неотвратимое и безжалостное, как старуха с косой, нагрянуло уведомление о выселении. Не хотела, но выбора не было. И пусть «Забавные мелочи» обанкротились, но подводить клиента она не собиралась. Заказы на витрины поступали нечасто, и заказчица пожелала получить «что-то о любви» на годовщину свадьбы. Гвен придумала миниатюрный аптечный киоск с полочками, заставленными крохотными пузырьками и баночками. Прочитать этикетки можно было только с помощью увеличительного стекла, но между пудрой для ног и микстурой от кашля попадались «настойка истинной любви» и «сердечное желание».

Гвен шлифовала заднюю кромку витрины, когда у задней двери появилась знакомая фигура.

– Я сейчас ухожу, – сказала Гвен, поднимаясь. – Извини.

Тем не менее Лили вошла в кухню, неся с собой неизменно ясную улыбку. Проведя ладонью по столешнице, она обвела комнату внимательным, придирчивым взглядом.

– Все в порядке?

– Да. – Гвен положила надфиль.

– А это что? – поинтересовалась гостья, с любопытством разглядывая витрину.

Гвен хотела сказать мое искусство, но подумала, что это может прозвучать чересчур претенциозно.

– Что-то вроде уголка памяти. Я этим занимаюсь. Изготавливаю на продажу. За деньги. – Вроде бы как.

– А для чего оно? – Лили наклонилась, чтобы рассмотреть получше, и едва не ткнулась носом в плексиглас.

– Ни для чего. Просто украшение.

– А… – Лили выпрямилась. – И сколько ты за это берешь?

Гвен моргнула.

– Шестьдесят пять фунтов. Эта стоит дороже, потому что выполняется на заказ.

– Неплохо за такую мелочь. – Лили одобрительно кивнула.

– Вообще-то не очень. – На изготовление аптечного киоска ушло шестнадцать часов, и миниатюрная антикварная плитка стоила десять фунтов. Гвен вдруг рассердилась на себя. Неудивительно, что она разорилась. Что с ней не так? Мастер йоги Руби наверняка сказал бы, что у нее неправильно сориентированы чакры.

Она накрыла коробку оберточной бумагой, добавила карточку – спасибо за покупку – и начала заворачивать изделие в пузырчатую пленку.

Лили, однако, не уходила.

– Я поеду в город, на почту, – намекнула Гвен.

– Вот и прекрасно, – сказала соседка. – Я с тобой. Познакомлю с городом.

Гвен понимала – нужно объяснить, что она жила в Пендлфорде и, возможно, знает город не хуже самой Лили, но решимости не хватило, и приготовленные слова остались при ней.

Повесив на плечо сумку, она закрыла дверь на ключ.

– Айрис никогда не запирала заднюю дверь, – заметила Лили.

– Глупо с ее стороны.

Лили рассмеялась неестественно звонко.

– Ну да, постоянно забываю, что ты городская и не знаешь, как здесь заведено. Видишь ли, мы тут заботимся друг о дружке.

– Надеюсь, я не совершаю никакого преступления? – сердито бросила Гвен – выслушивать постоянные упреки ей изрядно надоело.

Лили отвела глаза, но ничего не сказала. Они миновали тронутую заморозками живую изгородь, прошли до конца тропинки и оказались у дороги, считавшейся в Пендлфорде главной.

– У тебя чудесный сад, – заметила по пути Гвен, делая своего рода мирное предложение.

– Но поменьше твоего, – с горечью сказала Лили, но уже через секунду жизнерадостно добавила: – Ты городской мост уже посмотрела?

– Я по нему проехала, – ответила Гвен и про себя добавила: а когда-то, в прошлой жизни, даже целовалась и обнималась под ним с Кэмероном Лэнгом.

Лили взглянула на нее искоса.

– А по-настоящему ты его видела?

– Это как? – удивилась Гвен.

– Сейчас узнаешь, – с довольным видом пообещала Лили.

Гвен с наслаждением вдыхала чистый осенний воздух. Деревья в ярком солнечном свете вспыхивали, становясь огненными маяками. Через несколько минут дорога сузилась, и соседки вступили в центр города.

– У нас тут немало средневековых зданий. Например – Десятинный амбар. – Лили указала в глубь ближайшего переулка. – Его многие приезжают посмотреть.

Эффект древности нарушала цепочка автомобилей, медленно двигавшихся по Силвер-стрит.

– Мы строились не для машин, – сказала Лили, заметив, что Гвен смотрит на них. О городе она говорила словно о живом существе.

– Ммм. – Спустившись по мощеной петляющей улочке и с трудом избежав столкновения с серебристым седаном, Гвен остановилась перед магазинчиком с вывеской «Хрустальная пещера». На полках здесь стояли хрустальные шары, на прилавке лежали колоды гадальных карт, а главным украшением служил полосатый кот. В местечках вроде этого Глория проводила порой долгие часы, и Гвен ждала, что ее встретит разлившийся по улице аромат ладана.

– Это для туристов, – фыркнула Лили. – Уилтшир славится своими древними каменными постройками, лей-линиями и мистической энергией.

Гвен не стала спрашивать, какое отношение имеет хрустальный шар к доисторическому каменному кругу.

– Глупости, конечно, – добавила Лили.

До этого момента Гвен не обращала внимания на спутницу, но теперь заметила, что та пристально за ней наблюдает.

– Глупости, – кивнула она, надеясь, что соседка, получив ее согласие, перестанет так откровенно на нее пялиться. – Хотя и вполне безобидные.

– Что для одной капкейк, то для другой сэндвич с дерьмом, – отозвалась Лили.

– То есть как?

Лили бросила на нее расчетливый взгляд.

– Так всегда говорила твоя бабушка. Мол, кто бы что ни делал, вреда не избежать. Сытный обед для голодной семьи – для курицы печальная кончина.

– Верно.

– У нее их много было, таких выражений. Говорила, что все на свете – война, а в войне только один победитель.

На холоде у Гвен потек нос, и она достала из сумочки салфетку. Откуда-то появилось и понемногу укреплялось ощущение, что бабушка, возможно, очень бы ей не понравилась. И в связи с этим вставал вопрос: должна ли она чувствовать себя более или менее виноватой, приняв от Айрис наследство?

– Посмотри. – Лили протянула руку. – Это тюрьма.

В конце мостика возвышалось круглое каменное строение, своей формой напоминающее что-то среднее между минаретом и пчелиным ульем с водруженной на крышу резной рыбой.

– Мостик построили в тринадцатом столетии, но раундхауз добавили в восемнадцатом. Там содержали арестованных пьяниц и нарушителей закона.

– А здесь рыба на крыше, – сказала Гвен, переключившись на автопилот. Одна ее половина поддерживала разговор и управляла голосом, тогда как другая старалась блокировать шум протекавшей под мостом реки.

Лили кивнула.

– Пескарь. У нас здесь, когда хотят сказать, что кто-то попал в тюрьму, говорят «над водой и под рыбой».

– Живописно.

– О да. У нас этого добра хватает, – сказала Лили и зашагала дальше, цокая каблуками по булыжной мостовой.

Гвен с трудом подавила поднимающуюся внутри панику. Она потратила столько сил, гоня прочь мысли о Стивене Найте, что оказалась не готова к наплыву воспоминаний. Забавный был паренек. Из тех неуклюжих подростков, что выглядят одновременно моложе и старше своего возраста. Детское лицо и грубоватые черты, доставшиеся от родителей-фермеров. Так было, пока его не выловили из реки. Вот тогда он выглядел ровно на свои шестнадцать.

Они подошли к главной торговой улице, уходящей круто вверх и застенчиво выставившей напоказ симпатично окрашенные деревянные фасады и стильные оконные витрины. Все выглядело намного живописнее, чем помнилось Гвен.

– Тебе куда-то нужно? – Ничто в поведении Лили не указывало на наличие у нее какой-то своей отдельной программы действий, а Гвен никак не могла придумать вежливый способ избавиться от спутницы.

– Э… Мне нужно на почту.

– В самом конце улицы поверни налево.

Лили остановилась, и по лицу ее быстрой тенью скользнуло хитровато-лукавое выражение.

– Обязательно посмотри нашу лужайку. Это чуть дальше вдоль реки.

– О’кей.

– Захочется перекусить, загляни в «Красный лев».

– Спасибо. – Гвен переступила с ноги на ногу, готовясь к рывку.

– Бар с привидениями, но тебя они, я уверена, не побеспокоят.

Гвен принужденно рассмеялась.

– Я в привидения не верю.

– Правильно делаешь. Скорее всего, их придумали, чтобы заманивать туристов.

– Чей же там призрак? – не удержалась Гвен.

– Джейн Морли. Ее судили как ведьму на лужайке возле паба.

Чувствуя на себе до неприличия пристальный взгляд соседки, Гвен решила, что лучше всего в этой ситуации будет вежливо улыбнуться.

– Если не веришь, загляни в городской архив. Ее казнили в 1675 году. Повесили и сожгли.

– Лучше так, чем наоборот.

Лили вскинула голову.

– По-моему, никакого лучше здесь просто нет.

– Вообще-то да, – смущенно согласилась Гвен. Как же так случилось, что она стала обсуждать предпочтительные способы казни? – Конечно. – Она отступила в сторону, пропуская женщину с хозяйственными пакетами. Женщина прошла мимо, остановилась, повернулась и шагнула назад.