Эрик с удвоенной энергией яростно рассекал поднимающиеся волны, преодолевая сильное течение. Он не мог дождаться, когда Элли проснется, чтобы сообщить ей о своем решении. Ему не терпелось увидеть ее реакцию. Сначала она будет потрясена — в особенности, когда поймет, какую он оказывает ей честь, — а потом, без сомнения, очень обрадуется, разволнуется и вздохнет с облегчением.

Обычно Эрик чутко улавливал малейшие изменения погоды — как у всякого моряка, его жизнь и жизни его людей зависели от этого, — но на сей раз дождь начался неожиданно. Густой туман скрывал все признаки надвигающегося ненастья, но непостоянная островная погода менялась в мгновение ока.

Сначала Эрика это не обеспокоило. Начал крепчать ветер, и он смог отложить в сторону весла и поднять самодельный парус. Легкая лодка рванулась вперед, и они за считанные минуты преодолели такое же расстояние, какое он прошел на веслах за все это время.

Но легкий ветер и небольшой дождь были только предвестниками того, что неотвратимо надвигалось.

Налетевший внезапно шквал подсказал Эрику, что их ожидает. Дождь усилился. Ветер окреп и налетал короткими бурными порывами. Море разбушевалось. Волны вырастали и опадали, течения вихрились и утягивали назад.

Эрику становилось все труднее и труднее выдерживать курс. Не было на море места хуже, чем Северный пролив в зимний шторм, не говоря уж о маленькой лодчонке, совершенно не приспособленной для подобных прогулок.

По его расчетам, время приближалось к полуночи, и они преодолели уже половину пути, но северный берег Ирландии находился еще на расстоянии добрых семи миль. Эрику оставалось только одно — постараться быстрее достигнуть берега, прежде чем шторм разыграется в полную силу.

Эрик любил риск и тяжелые испытания, но он не хотел этого сейчас, когда с ним была Элли.

Оглушительный удар грома мгновенно разбудил Элли.

— Что происходит? — изумленно спросила она.

— Погода слегка испортилась, вот и все.

Он заметил тревогу в ее глазах.

— Я могу что-нибудь сделать? — спросила она.

Эрик указал на ведро, привязанное к борту:

— Постарайся порасторопнее вычерпывать воду из лодки и держись крепче — может сильно тряхнуть.

Чем быстрее они двигались, тем хуже — и опаснее — становилось их положение. Эрику приходилось постоянно менять скорость и маневрировать, чтобы гигантские волны не перевернули их маленький скиф, который оказался на удивление крепким и устойчивым.

Он прилагал все силы, чтобы удерживать судно на плаву. И все это время старался держаться так, чтобы Элли не догадалась, что они всего на волосок от гибели.

Он посмотрел на ее бледное лицо, залитое дождем, и ощутил болезненный спазм в груди. Он знал, как она испугана, хотя и пытается это скрыть. Никогда ее стойкость не восхищала его так, как в этот момент. Всю жизнь он будет хранить в памяти эту картину: маленький, промокший насквозь сорванец, с прилипшими к лицу волосами, пытающийся удержаться на ногах на пронизывающем штормовом ветру, старательно вычерпывает из лодки воду, внимательно наблюдая за каждым движением своего капитана проницательными темными глазами, в которых он читал доверие и восхищение. И это его окончательно покорило.

Эрик через силу улыбнулся.

— Ведь это совсем небольшой шторм, не правда ли, малышка? — прокричал он сквозь рев ветра и шум дождя.

Она посмотрела на него как на сумасшедшего:

— Тогда что же ты назовешь сильным штормом?

Несмотря на плачевные обстоятельства, он рассмеялся:

— Это еще ничего. Я никогда не рассказывал тебе…

— Эрик! — сердито перебила она его, когда сильным порывом ветра качнуло лодку.

Элли ухватилась за леер, так что костяшки ее пальцев побелели. Эрик обвязал тросом их обоих, но она была такой маленькой, что он опасался, как бы ее не сдуло за борт.

— Ты не возражаешь, если я послушаю твою историю позже? После того как этот «небольшой» шторм закончится?

— Как хочешь, — сказал он, небрежно пожав плечами. — Но это отличная история.

— И, наверное, с каждым разом становится все интереснее.

— Что за девушка! — Он сокрушенно покачал головой. — Даже посреди ада она не утратила чувства юмора.

И в этот момент они услышали громкий треск и увидели, как самодельная мачта медленно кренится в сторону.

Элли сразу поняла, что случилось что-то ужасное.

— Берегись! — крикнул Эрик и, схватив ее за руку, рванул книзу.

Мачта с парусом и снастями пронеслась над ее головой. Элли в безмолвном ужасе наблюдала, как парус, покачавшись несколько мгновений на волнах, скрылся в пучине бушующего моря, увлекаемый весом мачты и такелажа.

Взглянув на Эрика сквозь мокрые от дождя ресницы, Элли удивилась, не заметив признаков страха на его лице. Он был невозмутим даже в этих ужасающих обстоятельствах!

— Теперь мы погибнем?

Глаза ее, встретив его взгляд, безмолвно умоляли не лгать ей.

Он сжал ее плечи и сильно встряхнул.

— Мы не погибнем.

Как бы наперекор его словам огромная волна подхватила скиф и почти опрокинула на борт, прежде чем отпустить и с силой швырнуть вниз, в водяную пропасть.

— Мне не нужен парус, чтобы доставить нас в Ирландию, — заявил он сквозь рев бури. — Мне нужна твоя поддержка, Элли. Я могу на тебя рассчитывать?

Она подавила приступ паники и кивнула.

— Что ты собираешься делать? Ты не можешь грести в таких условиях.

— А мне и не нужно. — Он улыбнулся, и, несмотря на печальные обстоятельства, на сердце у нее потеплело. — Но поскольку мы потеряли парус, боюсь, мне придется позаимствовать твою рубашку. — Он рассмеялся, увидев потрясенное выражение ее лица. — Мне нужно соорудить нечто вроде плавучего якоря, чтобы притормозить движение лодки. Это также поможет держать ее носом к волнам.

Хотя это оказалось нелегко, Эрик помог ей добраться до рубашки, минуя несколько слоев мокрой ткани. Она вздрогнула, когда его мокрые руки коснулись ее кожи, но он умудрился быстро и ровно оторвать льняное полотно по талии. Затем Эрик завязал оторванный край узлом, а на другом, открытом конце проделал две дыры возле подола и привязал два куска троса. Закрепив тросы на носу лодки, он бросил рубашку за борт.

Было слишком темно, чтобы что-то увидеть, но Элли поняла, что его затея сработала, потому что лодка замедлила ход и вроде бы стала устойчивее.

— А теперь что? — спросила она.

Он отбросил прядь мокрых волос с ее глаз и прижался соленым поцелуем к ее губам. Его губы были теплыми и сильными, даря ей столь необходимое утешение.

— Теперь мы подождем и предоставим течению нести нас сквозь бурю.

Он уложил ее на дно лодки рядом с собой и закутал их обоих одеялами.

Они оказались полностью во власти стихии. Дождь барабанил вовсю, и маленькую лодку опасно швыряло и вертело на бушующих гигантских волнах. Но, лежа в уюте и тепле его крепких объятий, ощущая спиной ровные надежные удары его сердца, Элли на короткое время почувствовала себя увереннее.

Но лишь до тех пор, пока не нахлынула следующая волна, и ее сердце едва не остановилось от ужаса. Она крепко вцепилась в Эрика, ее пальцы впивались в его руки каждый раз, когда лодка с душераздирающим скрипом то взлетала вверх на волнах, то стремительно падала вниз. Но Элли ощущала позади его крепкое тело как якорь. Было просто непостижимо, как он мог оставаться таким спокойным. Почти не по-человечески.

Огромная волна подняла скиф вверх и едва не перевернула, перед тем как бросить вниз с такой силой, что у Элли лязгнули зубы.

— Неужели тебе не страшно? — спросила она дрожащим голосом.

— Нет, — ответил он машинально, затем помолчал и крепче прижал ее к себе. — Разве только чуть-чуть.

Эрик боялся за нее. Эта мысль наполнила ее радостью. Может, он не полностью лишен обычных человеческих слабостей. Может, он и вправду любит ее.

Прежде чем она ему ответила, он пошутил:

— Только не вздумай сказать об этом кому-нибудь. Мне нужно поддерживать свою репутацию.

Ее улыбка потонула в крике, когда еще одна ужасная волна подняла их на свой смертоносный гребень и со страшной силой швырнула вниз. Постоянное чередование моментов паники и облегчения не давало расслабиться. Элли чувствовала это всем своим существом. Она не знала, как долго еще сможет это выдерживать.

Дрожа, она вцепилась в его кожаный котун с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Я этого не перенесу.

Эрик успокаивал ее, ласково нашептывая на ухо и поглаживая руку. Затем талию. Бедро. А потом и ягодицы.

Жар разлился между ее ног. Руки и ноги ослабели. Чудовищно учащенное дыхание слегка замедлилось.

Он все продолжал гладить ее. Его ладонь скользила по всему ее телу по-собственнически. Настойчиво. И она плавилась в его объятиях. Тело ее откликалось на каждое прикосновение.

Да. Именно это ей было необходимо сейчас.

Он пытался отвлечь ее, и это сработало. Она едва заметила следующую волну, когда его ладонь обхватила ее грудь, зажав между пальцами сосок, набухший и затвердевший от его прикосновения. Когда легкой ласки ей стало недостаточно, Элли прогнулась, плотнее прижимаясь к его ладони.

Бедра ее качнулись назад, и она ощутила его большой твердый жезл, прижатый к ней. Ее нервы — уже напряженные до предела — не выдержали. Первобытный инстинкт самосохранения, выражавшийся в страхе, мгновенно превратился в нечто другое — вожделение.

Она потерлась о него бедрами, чтобы сказать на языке тела, чего она хочет. Тихий шепот на ухо сменился рычанием и страстными поцелуями в шею.

Шторм бушевал вокруг них, швыряя маленькую лодку вверх и вниз, словно детскую игрушку.

Это было безумие.

Но Элли было все равно. Если уж им суждено умереть, ей хотелось еще один раз пережить это. Разделить страсть с любимым мужчиной.