Сообщаю ему новость — я никогда не делаю таких вещей.

Иногда, правда, ему становится лучше, и тогда можно жить. Мы смотрим телевизор, играем в карты — постаревшие супруги, да и только. Ужинаем в старых халатах. Он любит запеканки в горшке, и я покупаю их в магазине. Он беспокоится насчет своего веса, без тренировок он растолстеет.

Я продолжаю твердить ему, что он в безопасности. Никто до него здесь не доберется. Тот парень больше не появлялся. И я не думаю, что он вернется. Трой говорит, парень убежал, уверенный, что убил его. И та девица, хихикающая в автоответчик. Она тоже до него не доберется. Трой мой, целиком и полностью.

Он уверяет, что не лгал мне, что действительно завязал с наркотиками. Но тут подвернулось это дело, и ему хотелось довести его до конца.

— Это все ради тебя. Тогда я смог бы тебе купить все, что захочешь.

— Чушь собачья. Ничего мне не надо такой ценой. Это ты такой ненасытный, ты.

Я видела, как он разглядывает каталоги, каким голодным огнем загораются его глаза. Он хотел все, что там было.

Съездила в магазин «Джерри Дели». Купила там бастурму, копченую лососину, омлет, все, что полагается. Трой ничего этого есть не хочет, ему надоели бутерброды. Говорит, что чувствует себя здесь как в тюрьме. Я просто зверею, готова снова сломать ему эту чертову руку. Да ты понимаешь, говорю, почему ты оказался в этой тюрьме? Да потому что ты такой идиот, позволил так расквасить себе физиономию.

— Убирайся отсюда, иди к себе, если хочешь.

— Ну ладно, ладно, успокойся.

Он ест бастурму.


Я возвращаюсь из магазина. Он смотрит «Манстеров». Просто не верится, что он может тратить время на такую чушь.

— Мне нравится Ивонн де Карло. Великая была женщина.

Первый раз слышу такое.

— Она была замужем за каскадером. Он попал в аварию и не мог больше работать. Вот поэтому она и стала сниматься в этих дурацких фильмах, чтобы заботиться о нем. Уверен, ты бы для меня такого не сделала.

— Ты же прекрасно знаешь, что я бы сделала все.

Но потом я все думала, правда ли это. Одно я точно не могу для него сделать. Он так хочет, чтобы я это сделала, но я не могу.

Познакомить его с Ящиком. Минутное дело. И решило бы столько его проблем. За ним стояло бы агентство, он бы получил работу в рекламе, больше зарабатывал. Но я этого не делаю.

Ужасная ночь. Он в полном отчаянии.

— Все бессмысленно. Я бросаю все, эти трюки мне уже поперек горла. В этом городе больше делать нечего. Поеду в Вайоминг, найду себе работу на каком-нибудь ранчо.

Ну все. Больше я этого не вынесу. Мне придется это сделать.

Познакомить их. Что здесь такого? Я еще посмеюсь над собой, что раньше этого не сделала.

Он придет ко мне в офис. Я скажу, что он мой друг, каскадер, и ему нужен агент.

Говорю об этом Трою. Он приходит в крайнее возбуждение. Дважды спрашивает меня, когда мы пойдем.

— Когда у тебя снова будет нормальная физиономия. Пока что ты выглядишь, как кусок дерьма.


Он почти выздоровел. Завтра он вернется к себе. Это так странно, я уже привыкла, что он всегда под боком.

Мисс Ящик позвала меня на ланч в «Иль Соль».

— Я так скучала без тебя, — гладит она мою руку, — как хорошо, что ты снова со мной.

На бульваре Сансет мы встречаем Конни Эрхарт. Я не видела ее три года. Прекрасно выглядит, все у нее хорошо, занята с утра до ночи, полно работы и прочее, прочее.

Позже Мисс Ящик спрашивает, кто она такая.

Она актриса, говорю, и когда-то была нашим клиентом. Ящик сразу навострила уши — вся такая деловая.

— А что случилось? Почему она больше не у нас?

Я плету что-то про ее моральный облик. Мол, Джину не нравился ее моральный облик, и он не стал ее держать.

Мисс Ящик в недоумении. Идея о том, что ее драгоценный дядюшка был блюстителем нравов, никогда не приходила ей в голову. А все дело в том, что Джин спал с этой Конни, пока не появилась я. Ну а потом просто дал ей отставку.

Вот так сюрприз, Конни звонит в тот же день. Такая веселая, беззаботная, приглашает нас с Ящиком в гости в следующую пятницу. Я сразу догадываюсь, чего ей надо. Навешала нам лапши на уши. Полно работы. Брехня. Ей нужен агент, это ж ясно.

Ну, мне без разницы. Джин умер, так почему не взять ее обратно? Она небесталанна, может, и сгодится на что-нибудь. И эта вечеринка тоже кстати. Там Троя легче всего познакомить с Ящиком.

Я рассказываю ей о приглашении.

— Там все будет запросто, но Конни очень хотела, чтобы пришла.

Мисс Ящик щебечет: конечно, она придет, ей так жаль, что агентство лишилось Конни, она была бы счастлива, если бы Конни вернулась.

Я закидываю удочку насчет Брэдшоу. Она возьмет его с собой?

— Да нет, — она слегка хмурится, — что ему там делать.

Да уж конечно, в таком-то возрасте. Почитай, на тридцать лет старше нас. Тут лучше не давить на нее, хотя мне было бы спокойнее, если бы он пришел.

Выкладываю Трою свой план. Он появится у Конни часов в восемь. В куртке от «Барберри» и джинсах «Дизель». Увидит меня и скажет:

— Привет! Сто лет тебя не видел. Как жизнь?

Я спрошу:

— Что у тебя с рукой?

Он ответит:

— Поранился, когда трюк выполнял.

И тут, если повезет, Мисс Ящик сама спросит:

— А вы что, каскадер?

Ну, тут уж Трою карты в руки. Расскажет ей обо всех своих работах, что он член Актерской гильдии, подыскивает себе агента для съемок в рекламе. И все пойдет как по маслу. И чего я, дура, так волнуюсь?


Звонит мамаша. Мне срочно нужно ехать в Кестер — бабушка умирает. Может, это вранье, но я все равно еду. Там прямо театральная сцена. Собрались все родственники, слет стервятников, да и только.

Бабушка лежит в постели. Я стою в стороне. Терпеть не могу смотреть на умирающих. Хорошо бы вообще выбраться из этой комнаты, но мамашка вцепилась мне в руку. Я пытаюсь вырваться, но куда там.

Бабушка похожа на призрак. Пытаюсь вспомнить все, что связано с ней в моей жизни, — вот мы сажаем подсолнухи у нее в саду, пьем вместе сок, сидя за столом, вот я сижу у нее на коленях. Все это уже кажется нереальным. Она всегда была призраком, и колени, на которых я сидела, были коленями призрака.

Медсестра машет мне рукой:

— Вы Лори?

Бабушка зовет меня, и мне приходится подойти к кровати. Я чувствую, что мать стоит у меня за спиной. Злится, что бабушка зовет не ее.

Я подхожу ближе. Не так это и страшно. Она мне улыбается.

— Девочка моя, — голос ее звучит как раньше. Она гладит меня по руке, ее рука живая, настоящая. Та самая рука, которая давала мне сок когда-то.

Мамашка начинает рыдать. Знаю я такие рыдания. Ах, посмотрите, как я страдаю! Медсестра говорит, все кончится быстро. Но это длится и длится. Мы ждем целую вечность. Я то и дело смотрю на часы. В восемь у меня свидание с Троем. Когда же это кончится?

Семь часов. Надо позвонить Трою. Выхожу из комнаты, иду в холл. Набираю номер на мобильнике. И тут влетает мамаша.

— Все кончено! Она умерла, — прямо-таки сияет от счастья — она там была, а я пропустила этот великий момент.

Я возвращаюсь в комнату. Бабушка словно спит. Я сотни раз видела ее такой, когда в воскресенье утром на цыпочках входила в ее комнату — встала ли она? Она обычно спала. И точно так же спит сейчас.

— Покойся с миром, — вздыхает мамаша. Что за лицемерка!

Я всегда верила, что перед смертью, в последний момент, человек получает возможность заглянуть в душу других и увидеть, что там творится на самом деле. Интересно, бабушка до сих пор считает меня славной девочкой?

Звоню Трою, отменяю свидание. Мне тошно от всего. Я не хочу стареть. Не хочу умирать.


Завтра посиделки у Конни. Ящик опять со своими планами:

— Знаешь, Лори, я так хочу поехать туда вместе с тобой. Поболтаем по дороге, а?

— Ну конечно, будет просто здорово, — улыбаюсь до ушей.

Черт. Мне так хотелось до этого повидаться с Троем. Придется все отменить.

Она заезжает за мной в шесть. Вся из себя такая — туфельки под цвет сумочки. Ехать надо на Сильвер-лейк, к черту на кулички. Зато у меня будет полно времени по дороге. Уж что-нибудь я из нее вытяну.

— Ну и как у тебя дела с Брэдшоу? Ты что-то все молчишь последнее время.

Ни улыбки в ответ, ничего. Плохой признак.

— Все хорошо, — голосочек жеманный. Чертова ханжа. — На следующей неделе идем с ним в Оперу. Я никогда еще не была в Опере.

Да хрен с ней, с этой Оперой.

— Здорово. А как насчет… Ну, в общем, у тебя с ним?..

Она хмурится. Я зашла слишком далеко. Сейчас скажет, что это не мое собачье дело. Но, вздохнув, она отвечает:

— Нет. То есть да, до некоторой степени. Но это не то, что ты думаешь.

Значит, они все-таки не трахаются. Черт.

— Я ничего не могу понять, Лори. Он и правда мне нравится, я горжусь, что он интересуется мной. Но иногда я думаю, что дальше? Лет через десять, когда он уже… постареет? Что тогда?

Глупости, говорю я. Надо ей запудрить мозги, да погуще.

— Джон Брэдшоу — живая легенда. Быть с ним — настоящая удача. Для таких, как он, возраст не имеет значения.

— Да, конечно, я знаю.

Но голос у нее какой-то безрадостный.

— К тому же есть и материальная сторона, — добавляю я.

Она снова хмурится. Не стоило мне этого говорить, она обиделась.

Хотя нет, она девушка с понятием.

— Я это знаю и не стану притворяться, что для меня это не имеет никакого значения. Я думаю о родителях, о том, что он может для них сделать. И для агентства тоже.

И смотрит на меня большими глазами: