– Лен, да брось ты ее пилить! Ну выйдет замуж, родит тебе внуков, на кой черт ей все эти физики-химии?

После таких слов Лена, конечно, не махала на дочь рукой, но на некоторое время ей самой становилось легче. Ну в самом деле! Ну нет у девки тяги к точным наукам! Да ни к каким наукам ничего нет, и что?! Вон, в телевизор посмотришь – сплошь неучи! А какие деньги гребут? Да и судьбой бог не обидел. Нет уж, что человеку дано, того на кобыле не объедешь.

– Ты чего как рыба? Спишь с открытыми глазами? – толкнула Лену Альбина. – Я тебе говорю, говорю… Наш Винилен сегодня пригласил меня на бильярд, прикинь!

– Да ну! А ты? – захлопала глазами Лена.

– А я согласилась, – фыркнула Альбина. – Но только с одним условием – что он всем моим за год повысит оценки на балл! А то меня уже достали! На каждом педсовете воют, что я неправильно подхожу к своим обязанностям!

– Алька, ты глупая женщина! Тебе надо было попросить корзину цветов или… То есть это у моей Маринки за год выйдет четверка по физике?! Это же здорово! Тогда она запросто может идти в технологический техникум, а там парне-е-е-ей…

– Ты совсем-то с ума не сходи, – испугалась Альбина. – Куда это Маринке в техникум? Пусть учится!

– Погоди-ка… А с чего это Винилен тебя на бильярд потащил? – вдруг спросила Лена.

– Ну… он же давно ко мне пылает…

– Ха, пылает! Но раньше он сидел тише воды, все на Калерию поглядывал, а сейчас прямо такой смелый! С чего бы?

– А вот с того, – сверкнула глазами Алька. – Сейчас у нашей королевы двоек и единиц появился новый фаворит! Некий Наумов Арсений Андреевич, понятно? Кстати, ничошный мужичок, можно посмотреть… Калерия его от себя ни на шаг не отпускает, прямо так за собой и таскает. Сначала хотела его на физрука двинуть, а потом расстаралась и на учителя информатики протолкнула. Представляешь, даже ребятня заметила. Девчонки из одиннадцатого сегодня ко мне подбежали, хихикают, глазами стреляют и спрашивают так противненько, мерзко: «А чего это Калерия Карповна к нам на урок со своим мужчиной пришла? Он теперь все время у нас географию будет слушать?» Прикинь – «со своим мужчиной»!

– Наумов, говоришь? – усмехнулась Лена. – Я его видела. Но… он же с ней ходит только потому, что ему надо со школой познакомиться, с классом, ну… с аппаратурой всякой, с компьютерами. Освоится и…

– Ой, я тебя умоляю, – вытаращилась Альбина. – Знакомится он. А куда он после работы Калерию на своей машине повез? Тоже с компьютерами знакомиться? Ты прямо как дите неразумное!

– Повез? Сейчас, что ли? – не поверила Лена.

– Ну почему сейчас-то? Уже… часа два назад, наверное, – поморщилась Альбина. – Между прочим, Калерия даже с урока сбежала. Всех детей отпустила, а сама вот так повязала на шею платок, сказала: «А в сердце нарывает май» – и удрала. На машине с этим новеньким Наумовым, мне так девчонки рассказывали. Ой, ну обалдеть, в самом деле! Прямо-таки тебе майский кот!

– Это он, что ли, кот, да? – насторожилась Лена. – Он, да?

– Да при чем здесь он? Он – нормальный мужик, я его видела, – отмахнулась Альбина и прищурилась. – Но Калерия! Прямо вот так вот вцепилась, мертвой хваткой!

И Альбина впилась в рукав Лены нарощенными коготками.

– Альбина, ну я уже поняла, чего ты царапаешься?! – выдернула руку та и злобно запыхтела. – И что с ней делать? Ну вот скажи, что с ней… А что – мужик и правда ничего? Ты сама видела?

Альбина пожала плечами:

– Нормальный. Ты знаешь, если б у меня не было Матюши, то я бы…

Лена знала – еще в те давние времена, когда Альбинка жила по соседству с Леной, она познакомилась с нескладным, неприветливым мужичком, который гордо именовал себя Матвеем. Правда, Альбина очень быстро переименовала его в нежного Матюшу. Матюша был злобен, скуп, никак не хотел расписываться, и всего-то и ценного в нем было, так это его профессия – ювелир. Альбина закатывала глаза к тучам и каждый раз с придыханием сообщала всем и каждому:

– Матюша – уникум! Он такой талантище, вам и не снилось! Не пройдет и года, как он станет жутко богатым, и мы с ним уедем на Мальту, где поселимся навечно! У меня будет сад в жутких розочках!

Однако время шло, а талантище ювелира так и не обнаруживалось. Во всяком случае, по деньгам это было незаметно. Он все так же хмуро проносился мимо соседей, позабыв поздороваться, все так же неизвестно куда пропадали его деньги, а сам он благополучно жил на зарплату Альбины. Сама же Альбина все больше превозносила сожителя, все ниже перед ним преклонялась и все преданнее заглядывала в его глаза. При всем этом ей удалось пропустить двух состоятельных женихов – одного банкира и одного владельца крупного автомагазина, а Матюша, что называется, ни мычал ни телился. И вот сейчас Альбина вспомнила именно про свое сокровище.

– Если б не Матюша…

Лена довольно вздохнула – Альбина оценила Арсения не дурно, а это радовало.

– Как, ты говоришь, его фамилия? – встрепенулась она.

– Наумов, – повторила Альбина и вдруг уставилась на Лену. – Ленка… ты даже не думай. Калерия тебе его ни за что! Ты ж ее знаешь: у нее ж хватка – бульдожья! Так и помрет с мужиком в зубах!

– Посмотрим… – прищурилась Лена, пряча в глазах злой огонек.

– О-бал-деть! – восторженно качнула головой Альбина и унеслась к себе в кабинет – она уже пропустила семь минут урока.

Лена посмотрела на время – у нее уже все уроки закончились полчаса назад, а этого Наумова, так его, кажется… его так нигде и не видно. Лена даже на улицу выходила – машины его не было, и сам он с букетом незабудок нигде не прятался.

– Ну ладно… – прошипела Лена. – Посмотрим…


Она заявилась домой усталая и раздраженная.

– Ну и куда мы? – дернула она губой, столкнувшись в дверях с дочерью.

– Ма, мне некогда, – отмахнулась та, не особенно разбираясь в настроении матери. – Мне нужны деньги на бассейн. А у нас их нет, придется заявиться к отцу. Пусть выделит.

– У него тоже нет… – вздохнула Лена. – Ему жена не дает.

Маринка на секундочку задумалась, а потом выдала:

– Не дает жена… значит, он подкаблучник. Так это ж чудесно!!! Подкаблучники – люди безвольные! Это значит, что он не в силах кому-то отказать! То есть ему кажется, что – жене, а мне думается, что и мне не откажет. Мама!!! Жди меня с деньгами!

Лена только качнула головой – пусть попробует выбить из отца копейку, ей самой это никогда не удавалось.

Вечером Лена потрошила горбушу, потому что Маринка отчего-то решила отказаться от мяса и перейти исключительно на рыбную продукцию. И в это время в дверь позвонили. Маринка до сих пор еще не вернулась – продолжала обрабатывать отца, поэтому Лене пришлось сначала вымыть руки, потом найти кухонное полотенце – непонятно, что с ним делала Маринка, но оно обнаружилось в хлебнице! И только потом кинуться к двери.

– Из зимней спячки ты выходила, что ли… – пробурчала расстроенная Анфиса. – У тебя кофе есть? Со сливками?

Лена кивнула. Когда у Анфисы плохое настроение, подругу надо сначала напоить, накормить, а потом про нее забыть, и тогда она сама начнет вываливать на тебя все новости. Если же ты будешь выспрашивать – что случилось, Анфискиной депрессии не будет конца и краю.

Лена не ошиблась и сейчас. Анфиса напилась кофе, затолкала в себя четыре бублика и после этого разразилась возмущением:

– Нет, тебе, похоже, вовсе нет дела до того, что подруга торчит на краю пропасти! – накинулась она на ошарашенную Лену. – И чего ты на меня глазами хлопаешь? Я ж тебе русским языком говорю – я познакомилась с молодым человеком, но… совершенно никак не могу узнать – есть ли у него в роду психические заболевания! Ты знаешь, мне кажется, что немножко были. Потому что я вот с ним так разговариваю – вроде не были. А как только он начинает шутить, так сразу и видно – точно! Были! Причем серьезные умственные нарушения! А вот как у него напрямую спросить – не знаю! И не спросить нельзя – родишь от него какого-нибудь параноика, правда ведь? Разве потом Мишаня поверит, что это его кровиночка?

– Мишаня поверит… он у тебя всему верит, ты, главное, негра в отцы не бери, слишком уж… экзотично. Прям-таки вызывающе.

Анфиска на минутку задержала на подружке взгляд, похлопала накрашенными ресницами и вдруг спросила:

– А что это у тебя за расовая дискриминация? Чем это тебе не нравятся мощные, шоколадные афроамериканцы? Между прочим, ты угадала – мой последний знакомец именно он! Мухамба Неру его звать! А что тебе не понравилось?

– Да мне, собственно, все нравится, я вообще за дружбу народов, – отмахнулась Лена. – Только вот боюсь, тогда Мишаня может засомневаться, что дитеночек от него.

– Я ему засомневаюсь! – вскинулась Анфиска. – Сам не может, так пусть спаси… Я ему скажу… О! Я ему расскажу удивительную историю! Ну вроде… что его бабушка была из племени зулусов! И ее соплеменники выкрали Мишкиного дедушку с парохода… еще ребенком и решили… да! И решили съесть! Но ба-а-а-абушка… Она тогда тоже была совсем девочка… ей было три годика… Она его спрятала и… и долго хранила в сундуке… А потом… потом, когда приплыл следующий прогулочный катер, они… ну с дедушкой, они сбежали! И бабушка удрала от своих кровожадных родственников, потому что… потому что была на седьмом месяце беременности, вот!

– Это сколько ж она дедушку-то в сундуке… – вытаращилась Лена, но потом только махнула рукой. – Да делай ты что хочешь…

Анфиска обиделась, и принялась хныкать:

– Ага! Я и хотела сделать, а ты… ты меня смутила, и я теперь сомневаюсь! И не могу теперь от Мухамбы родить… Мишаня же может своей бабушке позвонить, прикинь – она у него еще живая! Ей девяносто четыре года!

– Ну, значит, не рожай, – пожала плечами Лена. – Поищи еще кого-нибудь…

Анфиса покосилась на подругу и громко швыркнула носом:

– Так я до пенсии искать буду. Ой, прямо не знаю, что делать… А ты чего такая смурная? Опять из-за платья, да? Да не парься ты! Я тебе денег займу, пойдешь купишь своей заказчице платье в магазине, она тебе его и оплатит.