- Я работаю, - глупо оправдывается.


- Ну-ну. Работает он.


- А как?  Вон сколько бумаг, - кивает головой в сторону своего стола.


Не обращаю внимания.


- Ты мне тут зубы не заговаривай-то!


Вдруг звонок, запищал телефон. Силой отодвигает меня, заставляет с себя слезть. Подчиняюсь.


Поправить платье, пройтись по кабинету.


Схватил аппарат – встал с кресла, шаги вперед-назад.


«Да, ага… угу… ыгы» - сплошные формальности и малозначимые, как для меня, фразы. Всё по делу.


Вдруг подошел к полкам – и стал перебирать папки. Стоит, молчит, лишь иногда угукает своему собеседнику.


Тотчас ловлю момент – покорности, неловкости и стесненности. Прорываюсь наперед, замираю между ним и стеллажами. Стоит, покорно сверлит меня взглядом. Вмиг хватаю его свободную руку и кладу себе на грудь – поддается, слегка сжимает вожделенное, на устах враз проступила сладкая, довольная ухмылка. Невольно на мгновение зажмурился. Но вновь собеседник потребовал от него участия – а потому вздрогнул, прокашлялся.


Быстро, коротко, осиплым голосом ответил. В момент оторвался от меня, опять полез к (открытой уже) папке, перелистал некоторые документы, а затем снова взор обрушил на меня, будто... санкционируя продолжить дерзкое безумие.


Коварно ухмыляюсь. В момент хватаю его руку – поддается, вот только теперь засовываю ее себе под платье и укладываю на ягодицы. Принимает игру – сильнее прибивает меня к себе, прижимает и властно, охапкой, впивается, хватает меня за предложенное место, учиняя дозволенный загул. Но секунды, короткие движения – и нечто невероятное, вопиющее для себя осознает – глаза округлились, а вдохи забыли свой ритм.


Нервически сглотнул.


- Черт, Лёх… й-я тебе потом перезвоню. Тут у меня… - обмер, подбирая мне название, - форс-мажор организовался. Прости, братан. Но… реально, не могу сейчас говорить.


Мигом отбить звонок и отложить трубку на полку. Игриво, взволнованно захихикала я не его жуткое, хищное выражение лица, что хоть и исполосовала улыбка, но коварства и опасности никак не уменьшала.


Враз зарычал и тотчас содрал с меня платье. Беглый, голодный взгляд - и тотчас подхватил меня себе на руки, поддаюсь. Быстрые шаги к софе – повалил на нее. Повис сверху. Короткий поцелуй в губы, смеется:


- Опять без труселей…


- А зачем… идя к своему Хорьку… лишнее одевать? Еще пока будет раздевать – передумает.


- Лесь… - вдруг заныл, заведя свою старую песню.


- Нет, Борь! – едва не взвизгнула я. Мигом приподнялась, уткнулась носом в шею. Шепчу: - Пожалуйста, не надо…


- Лесь, я не могу, - силой отстраняется – обреченно падаю на софу.


Пристальный, всепоглощающий, голодный взгляд мне на голую грудь – и не в силах оторваться. Но губы уже шевелятся, бормоча приговор, словно мантру:


- Нельзя так… нельзя. Не как крысы…


Вмиг грубо хватаю его руки и укладываю на вожделенные места. Сжимаю его кисти вместе с ним. Поддается, отчаянно застонал, завыл.


Мигом выдирается руки и, нырнув ладонями мне под спину, приподнимает меня вверх. Враз впивается жадным, неистовым, ненасытным поцелуем в желанное. Выгнулась похотливо под своим зверем, что наконец-то вновь стал волком. Живо протискиваюсь руками к его брюкам. Расстегнуть ремень, змейку, стащить белье. Зарычал, застонал мой хищник, мой Тиран, утопая в ласке.


Но еще миг – и кто-то звонко, уверенно заколотил в дверь, огорошивая нас, словно воров.


Дернулся Боря, перевел взгляд в непонимании на дверь. Выжидаем.


И наконец-то слышится:


- Борис Федорович, - Лилькин голос. – Совещание. Народ тут уже собрался… нервничает.

С*ки.


Злобно, раздраженно скривился Кузнецов. Шумный, обреченный вздох – и подался назад. Мигом одеть, заправить одежины.


Лежу, смотрю на него… готова уже зареветь от всех этих измывательств.


- Прости, зай… Но, сама понимаешь. Не вовремя как-то всё…


Поднял с пола платье – протянул мне. Поддаюсь. Молча беру, встаю, одеваю.


- Не умею я вовремя… - обижено надула губы.


Заметил. Подошел ближе, обнял, прижал к себе. Короткий поцелуй в губы – и вдруг погладил, провел по волосам. Ухватил за подбородок. Добрый, пристальный взор в очи:


- Прости меня, малыш… Но оно и к лучшему… Рано еще пока.

Хмурюсь, кривлюсь, злобно стискиваю зубы.


Прячу, отвожу взгляд.


- Рано… всё время рано и не вовремя. С одной только Сиськастой – в самый раз.


Обмер, ошарашенный, закатил глаза под лоб. Зажмурился.


- Причем тут она? – не выдерживает и отчасти грубо, озлобленно рявкнул.


- Ни при чем, - язвлю.


Шумный, нервический вздох. Ухватил меня за плечи. Движение, напор, подчиняюсь – смотрю ему в очи.


- Что уже случилось? Говори… Что ты там себе надумала?


- Завтра пятница.


- И че?


- Баня… Ты опять с ней, да?


Застыл, округлив очи. Но миг – и лихорадочно заморгал:


- Причем тут она?


- Не сочиняй, а. И дурака не валяй. А то я не заметила, что все «рандеву» вместе с ней проводишь.


- Ты сейчас серьезно? – немного приблизился, лицом к лицом, пристальный взгляд. Неуверенно смеется: - Тебе прям сейчас хочется о ней поговорить?


- Ну… а как? Пять лет вместе с ней…


- Десять, б***ь! – неожиданно гневно рявкнул, движение – и оторвался, встал, шаги в сторону, сгорая от раздражения. Звонкие вдохи, пытаясь сдержать зарождающуюся злость. Миг – и обмер, взгляд на меня.


Выжидаю, сверлю ответным взором.


- Какое вместе, Лесь? – рявкнул внезапно. Че ты, б***ь, несешь? Кто тебе вообще такую х**ню в башку вбил? Временами перепихон – да, б***ь, не скрою! И только! Олеся, - шаг ближе, но не решается меня коснуться. Сдержанный, пронзающий взгляд в очи: – Если она себе там что-то напридумала, то – исключительно ее проблемы. Я никогда ничего ей не обещал: знала, на что шла. А забыла – ее косяк. Не мой. Так-то у нее за эти пять лет и муж организовывался, и дочь она ему родила. А потом развелись – и снова про меня вспомнила, увязалась. А мне че? Мне ниче… по***, если только потом без претензий. Понимаешь? Так что не надо… опять эту тему поднимать. Ты думаешь, она одна у меня такая? Или че?


Обмерла я, болезненно опустила очи.


- Проснись! Сама знаешь, кто я – и как все эти бабки тянут к нам шкур. Лиши меня всего этого – и всем сразу по*** на меня станет, не вспомнят, и как звали. Пока красивая жизнь вокруг меня – пока и я для них красивый. А тебе я верю… Верю, что не только эти споли нужны, и не только тра*. Или что? – едва заметно, но уверенно киваю одобрительно, еще больше пряча взор от позора, что довела до такого крика, до таких слов. – Вот и я надеюсь, что так. И всё у нас будет. Придет время – и всё будет. Хочу тебя. Очень хочу – аж зубы сводит. Ну, и что? Пять минут – и твари на всю жизнь. Дело не только в принципах. Не только, чтобы… не за спиной Киселя, пока ему х*ево. Нет. Я не хочу… чтоб вышло так, что ты спишь со мной, только пока я нужен, пока разруливаю его ситуацию… - мигом выстреливаю ошарашенным взглядом Кузнецову в глаза. – И не надо мне тут, - машет рукой, - слов… я все понимаю, верю, доверяю. Я решил, что сначала сделаю, а потом все остальное – то так и будет. И нечего со мной пререкаться. А уж тем более ревновать... ибо не к кому. Всё прошлое - в прошлом. Ясно?


Вновь виновато опускаю взор, киваю покорно головой.

Стук в дверь. Отчаянное Лильки:


- Борис Федорович!..

- А сейчас мне, Лесь, пора… прости, но дела зовут. И тот факт, что я иду в баню с друзьями – никак не значит, что я иду туда тра**ться. Минимум – по**здеть, максимум – побухать и подраться, - шаг ближе, обнял, притянул к себе. Поцелуй в макушку. Тихим, ласковым шепотом: - Теперь ты у меня есть… и на*** мне какие-то шмары? Мне не шестнадцать, что у меня чешется… и хочется хотя бы кому-то присунуть, или всё перепробовать. Нет, давно уже перегуляно, и до одури перенасыщено. Везде одно и то же. Другое дело – что-то… серьезное, семья.

И снова стук, гул, что волной уже превращался в бешенство за дверью.


- От, с*ки неугомонные, - ржет пристыжено. – Ладно, родная моя… Давай. Вечером наберу, потрещим еще. А пока иди – тебе пора.


- Я буду ждать.

Сел в кресло. Я к двери… провернуть замок, дернуть на себя полотно – пропустить ораву взбешенных зябликов. Больше десятка, уставших стоять, ждать, раздраженных мужиков ввалилось внутрь. Это вы еще в наших очередях соцслужб не стояли, гады зажравшиеся!


И вот он, момент. Едва ринулась к двери, как вдруг кто-то тут же перехватил меня за руку. Оборачиваюсь – Киселев. Напор на меня – оба вываливаемся за дверь, в приемную.


Живо прикрыл полотно, сдерживая галдеж. Глаза в глаза:


- А ты че здесь делаешь?


- Привет, - нехотя, раздраженно язвлю. Шумный вздох. – На работу устраиваюсь.


- Почему ко мне не зашла?


Нахмурилась. Думала, было, еще соврать – но… реально, за**алась… всех огораживать, холить:


- Киселев, - озлобленно гаркаю, - че те надо? У вас совещание? Вот и пи**уй на него!


- В смысле? – выпучил на меня свои очи. – И, вообще, че ты со мной так разговариваешь?