— Почему ты так смотришь на меня, сестричка? — крикнул он.

— Мне просто приятно тебя видеть.

— И это все?

— Да, все.

— Река начинает просыпаться. Скоро здесь будет весна.

— Да, — сказала Сандрин, глядя, как большие льдины двигаются по реке.

— Что ты собираешься делать, сестричка?

— Делать? — переспросила Сандрин.

— Вернешься домой или поедешь с Колтером?

— Не знаю, — отозвалась Сандрин, шагая вдоль берега и вглядываясь в воду.

— Ты не увидишь там своего ответа, Яркая Звезда.

Сандрин подняла глаза на Маленького Медведя.

— Я не знаю, что делать.

— Тебе нравится Колтер?

— Да, конечно, он мне нравится.

— И к французу ты до сих пор не безразлична?

— К Алену? — Сандрин покачала головой. — Я давно о нем и не вспоминала.

— Тогда в чем же дело? Почему ты кажешься такой несчастной?

— Я не несчастна, я просто запуталась.

— Тебя пугает любовь Колтера? В глазах двоюродного брата Сандрин увидела искреннюю заботу.

— Да, пугает.

— Он бы все сделал ради тебя. Сандрин опустила глаза.

— У Уэйда доброе сердце. Он скажет, что хочет быть со мной, и сейчас это будет правдой. Но позже все может перемениться. Уэйду нужна женщина, которая… Я никогда не буду прежней, Маленький Медведь. Никогда!

Сандрин подняла глаза. Маленький Медведь смотрел на нее, его взор был мягким, но печальным. Она думает только о себе. Над ней надругались и причинили такую боль, какую только было возможно, но, по крайней мере, она осталась жива. Маленький Медведь же никогда не увидит ни своей жены, ни сына.

— Прости меня. Маленький Медведь. В последнее время я много думала только о себе.

— Кое в чем ты права. Яркая Звезда. Ты никогда не будешь прежней. До конца своей жизни ты будешь нести в себе эту боль и обиду. Но ты справишься с этим. Придет день, когда ты проснешься, и солнце будет сиять немного ярче, чем вчера. Жизнь покажется немного лучше. Воспоминания будут не такими мучительными. — Он положил руки на плечи Сандрин. — Сейчас ты вся, как открытая рана, сестричка. Все причиняет тебе боль. Но рана заживет. У тебя останется шрам, но сама рана исчезнет, и ты снова будешь способна жить.

Сандрин чувствовала, как слезы катятся по лицу, но не вытирала их.

— Но смогу ли я снова полюбить? Маленький Медведь обнял ее.

— Ты уже любишь, моя сестра. Я чувствую, что ты любишь меня, Седого Волка. А когда ты будешь готова, ты сможешь показать это и Колтеру.

Сандрин уткнулась лицом в грудь брата, освобождаясь в рыданиях от части того горя, которое носила внутри себя. Когда она перестала плакать, то подняла глаза на Маленького Медведя.

— Ты еще раз спас мне жизнь.

— Это не больше того, что ты сделала для меня, сестричка, — ответил он, вытирая слезы на ее щеках.

— Я боюсь.

— Это нормально, но не позволяй страху управлять твоей жизнью. Если ты так поступишь, у тебя совсем не будет жизни. — Он пожал плечами. — Я сам, такой смелый и сильный воин, я сам боюсь почувствовать к другой женщине то, что чувствовал к своей жене. Но я не хочу оставаться одиноким до конца своей жизни. Я хочу жену, которая разделит со мной жилище, хочу иметь детей, которые будут наполнять его шумом. — Он вздохнул. — Это было бы хорошо.

— Я очень люблю тебя. Маленький Медведь. — Она поцеловала его в щеку и обняла за шею.

— Знаешь, я не привык к таким проявлениям привязанности, сестричка, — шутливо сказал он, но не стал убирать руки Сандрин со своей шеи. Наоборот, он снова обнял ее. — Ты сильная. Ты должна верить в себя.

Сандрин кивнула и отодвинулась.

— Ладно, я постараюсь.

— Отлично, тогда давай-ка вернемся в селение. Я проголодался.

— Ты вечно голодный, — смеясь, сказала Сандрин. — Я подумала кое о чем.

— О чем?

— Я хочу сделать что-нибудь доброе для Седого Волка и Красной Птицы.

— Они не ждут от тебя платы.

— Но я хочу хоть как-то отплатить им. И уже придумала один способ. — Сандрин остановилась и посмотрела на Маленького Медведя.

— Мне не нравится выражение на твоем лице, сестричка. Я знаю это выражение слишком хорошо.

— Седой Волк сказал, что покинул свое племя из-за того, что убил мужа своей дочери. Не смотри так изумленно — он не хотел этого. Он просто хотел помешать зятю избивать его дочь, а когда тот не остановился, они стали драться. Его дочь сказала ему тогда, что никогда не простит, что уйдет с детьми, если этого не сделает он сам.

— Что ты придумала. Яркая Звезда?

— Может быть, я могла бы найти его дочь и привезти ее сюда. Ничто не могло бы сделать счастливее Седого Волка и Красную Птицу.

— Ты плохо подумала, сестричка. Твой разум затуманен другими вещами.

— Мой разум в полном порядке. Я хочу сделать это для них.

— Тогда ты сошла с ума. Ты из племени Черноногих. Ни один Черноногий не будет принят с радушием в лагере Воронов. Тебя убьют еще до того, как ты подойдешь близко к их стойбищу.

Сандрин покачала головой.

— Я еще и белая. Если я оденусь в одежду белых женщин и не заплету волос…

— А как насчет меня? Я вовсе не похож на белого человека.

— Ты не пойдешь со мной.

— Ты глупеешь прямо на глазах. Ты же не сможешь проделать такое путешествие без меня.

— Нет, смогу. Уэйд такой же хороший следопыт, как и ты, и он белый. Мы бы справились, Маленький Медведь, и без тебя.

— Нет, я не позволю! Быстро все ты забыла, что совсем недавно говорила о Колтере? Мне напомнить? Ты сама сказала, что боишься оставаться с ним наедине. Почему же так внезапно все изменилось? — Маленький Медведь крепко сжал плечи Сандрин. — А как насчет Воронов? Ты для них — враг, помнишь?

— Мне об этом известно. Маленький Медведь. Но это будет по-другому. Мы будем вооружены, мы оба немного говорим на языке Воронов и хорошо объясняемся жестами. Я с собой возьму что-нибудь заметное из вещей Седого Волка, что-нибудь безопасное. — Сандрин избегала взгляда Маленького Медведя. — Я имела в виду другое, когда говорила, что боюсь оставаться с Уэйдом наедине. Он никогда не станет меня принуждать.

Я боюсь своих собственных чувств, я боюсь его любви. Разве ты не видишь? Я думаю, что никогда не смогу быть с каким-либо мужчиной.

Маленький Медведь так долго смотрел на нее, что Сандрин начала нервничать. Потом он кивнул.

— Как ты сможешь взять что-нибудь из вещей Седого Волка, ничего ему не сказав?

Сандрин улыбнулась, чувствуя облегчение из-за того, что он не собирался отговаривать ее.

— Не знаю, я еще об этом не задумывалась — Даже если это возможно, как ты найдешь его дочь? Ты ничего не знаешь о том, как она выглядит, ты даже не знаешь ее имени.

— Ее зовут Сияющая Птица, и у нее трое детей.

— Теперь у нее их может быть больше. Может быть, у нее другой муж. Что если она не хочет видеть Седого Волка и Красную Птицу? Что ты будешь делать?

— Уйду. Но я хоть постараюсь что-нибудь сделать для Седого Волка и его жены. Даже если она не захочет увидеть своих родителей, я расскажу ей, какие они на самом деле. Хочу, чтобы она знала, что она лишает себя и своих детей чего-то важного в жизни.

— Значит, ты твердо решила?

— Да, Маленький Медведь. Я хочу сделать это. Я должна сделать что-то, а не только думать о своих горестях.

— Колтер уже знает? Думаю, что ты еще ничего ему не говорила. Если бы ты рассказала ему, мне было бы уже об этом известно.

— Ты поможешь мне разработать план?

— Я помогу тебе только в том случае, если Колтер согласен идти, а ты узнаешь все о дочери Седого Волка. У тебя также должна быть вещь, с которой ты бы могла пройти в селение Воронов. — Маленький Медведь вздохнул. — Из-за тебя, сестричка, я состарюсь раньше времени. Мне нужно подыскать для себя женщину, может быть, она отвлекла бы меня от тебя.

Сандрин, улыбаясь, смотрела, как Маленький Медведь уходил прочь, ворча что-то под нос. И вдруг она почувствовала себя хорошо: ведь он не отказал помочь ей. Теперь осталось сделать главное — убедить Уэйда.


Уэйд и Сандрин вдвоем сидели в хижине. Седой Волк и Красная Птица были в гостях, а Маленький Медведь, в этом Уэйд был убежден, явно нашел себе женщину. Уэйд смотрел, как Сандрин ловко пришивала бусины на платье для Красной Птицы. Она работала над платьем уже несколько недель. Это должно было стать сюрпризом. Сандрин подняла на него глаза, улыбнулась и снова занялась шитьем. Уэйд не мог поверить, видя, как она изменилась: она становилась похожа на себя прежнюю, поправилась, щеки больше не были впалыми, девический румянец, который он всегда любил, вернулся на ее лицо. И наконец исчезли темные круги под глазами. Она хорошела с каждым днем.

— Ты поедешь со мной в Санта-Фе, Сандрин? — вдруг спросил Уэйд.

Она отложила шитье и посмотрела на него.

— Не сейчас, Уэйд.

— Ты что, не готова? — спросил он, пытаясь скрыть свое нетерпение.

— В какой-то степени.

— Почему?

— У меня есть еще одно дело.

— Еще одно дело? Ты имеешь в виду дом? Ты хочешь поехать домой и повидаться с родителями.

— Да, я хотела бы повидаться с родителями, но не это у меня на уме.

— К чему эта таинственность, Сандрин? Просто скажи, что у тебя на уме.

Он смотрел, как ее пальцы проворно бегают по рукоделию.

— Я хочу найти дочь Седого Волка и привезти ее сюда. Хочу также, чтобы ты поехал со мной.

— Повтори это еще раз. Я не уверен, что правильно расслышал.

— Ты все правильно расслышал.

— Ты хочешь, чтобы мы сами пошли на землю Воронов, нашли дочь Седого Волка, женщину, которую мы никогда не видели, и убедили ее поехать с нами? Это все?

— Да, это все.

— Боже мой, Сандрин, да ты сошла с ума! Ты забыла, как Вороны ненавидят людей твоего племени?

— Не нужно мне об этом напоминать. Я ведь оденусь, как белая женщина. Моя кожа не такая уж темная, а глаза у меня голубые. Они не должны догадаться, что я из племени Черноногих.