Кэтрин Кингсли - Ярчайшая мечта

И герцог даже не сообразил, что стоял сейчас в молитвенной позе.

– Андре, пожалуйста, скажи, что случилось? – Али потянула его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание. После того, как он резко отстранился от нее на песчаном берегу, он держался с ней холодно и отстраненно.

– Ничего не случилось. – Герцог продолжал паковать вещи.

– Тогда почему мы уезжаем? – допытывалась Али. – Я думала, что у нас есть еще три дня до возвращения в Сазерби-Парк.

– У нас их нет, – ответил Андре. – У меня много работы. Мы не можем вечно жить в идиллии.

– Ах, но почему же?.. – со вздохом пробормотала Али. Она взяла Шерифей на руки и стала гладить ее. Ей отчаянно хотелось обрести душевное равновесие.

– Потому что я пишу книгу. Видишь ли, у меня возникла одна идея, и мне не хочется, чтобы она ускользнула…

– О!.. – Али старалась не выказывать недовольства; она знала, каким бывал Андре, когда начинал думать о своих книгах. – Почему же ты сразу об этом не сказал?

Муж бросил на нее взгляд и пробурчал:

– Потому что мне это пришло в голову только под вечер. А теперь поторопись. Собирай свои вещи. Я хочу успеть на шестичасовой поезд.

Чувствуя себя обиженной, Али открыла платяной шкаф. Иногда Андре невозможно было понять. Неужели после того, что произошло у них на берегу, он сразу же начал думать о книге?

«А может, ему кажется, что ничего особенного не произошло?» – с грустью подумала Али. И ей вдруг начала открываться правда о том, как трудно любить самой, но не быть любимой.

Она проснулась и невольно вздохнула. Снова одна… Если, конечно, не считать Шерифей, уютно пристроившуюся у нее в ногах. Али приподнялась и села на своей широкой постели. Такой же широкой, как дистанция, которую Андре установил между ними.

Нет-нет, он, конечно, по-прежнему ложился к ней в постель, но теперь все у них было уже совсем не так, как прежде. И теперь он уходил к себе до того, как она просыпалась… Может, так на нем сказывалась холодная атмосфера Сазерби-Парка. На нее она тоже действовала. В таком месте трудно забеременеть. Во всяком случае, она, Али, в этом не преуспела. К своему огромному разочарованию…

Она подняла взгляд на балдахин над кроватью – роскошный, как и все в Сазерби-Парке. Затем посмотрела на шелковые шторы, позолоченные стулья и изумительные мортлейкские гобелены со сценами из деяний апостолов. В герцогском особняке насчитывалось сто семьдесят пять комнат, и почти в каждой из них имелась какая-то деталь, напоминавшая о религии. Конечно, она любила Бога, но это ее угнетало. В этом доме не было места веселью, и ей нужно было что-то придумать, как-то изменить такое положение дел. В Сазерби-Парке, как и в любом другом доме, люди должны радоваться жизни и чувствовать себя счастливыми.

Но прежде чем что-либо менять в Сазерби-Парке, следовало что-то сделать с Андре.

– Господи, прошу Тебя… – прошептала Али. – Мне нужна Твоя помощь. Андре очень странно ведет себя, и я не могу понять, в чем дело, но знаю, что дело вовсе не в его книге. Здесь что-то более серьезное, раз он так замкнулся…

Али умолкла в ожидании ответа. А вдруг Господь и впрямь услышит ее? Он мог даже и ответить ей, но не сразу – Али знала об этом, так как уже не в первый раз обращалась к Богу с просьбой. А Андре… Он был очень сложным человеком. Взять, к примеру, его невероятную любовь к Женевьеве. Однако он ни разу не заговорил о ней. Что ж, ничего удивительного – ведь Андре был скрытным и все переживал в одиночестве. Кроме того, он…

Али на мгновение замерла – на нее словно снизошло озарение, и теперь ей все стало ясно. Андре действительно сердился на нее, но пытался это скрыть – типичная для него ситуация.

– Что ж, полагаю, у меня есть только один способ поменять ход вещей – встретиться с проблемой лицом к лицу, разве не так? – проговорила Али. Потом вдруг улыбнулась и, почувствовав себя намного лучше, воскликнула: – Благодарю Тебя, Господи! Ты всегда мне помогаешь!

Али соскочила с постели и быстро оделась. «Интересно, а девочка-фея когда-нибудь разозлила Андре по-настоящему? – подумала она. – Нет, едва ли…»

– Андре!.. – окликнула мужа Али, заходя в просторный кабинет, где он сидел со стопкой писчей бумаги возле локтя. – Андре, я должна поговорить с тобой.

Муж поднял голову и посмотрел на нее.

– Дорогая, а что случилось?

– О, это очень серьезно… – Она села напротив Андре и, собравшись с духом, заявила: – Мне нужно извиниться перед тобой.

– Извиниться? – переспросил муж, нахмурившись. – За что? Ты что-нибудь разбила? Не переживай. Тут все твое, можешь бить что угодно.

– Андре, ты способен уделить мне немного внимания? Я ничего не разбила, хотя разбить очень хочется – о твою голову.

Муж поскреб ручкой висок и пробормотал:

– Ты испытываешь мое терпение? Предупреждаю тебя, я не в том настроении. Мне нужно сверить одну главу, а тут не все гладко и…

– Оставь в покое свою главу, – перебила Али. – Есть вещи более важные. Ты сердишься на меня, – решительно добавила она.

– Я?.. – Андре вскинул брови. – И я знаю, из-за чего сержусь?

– Да, конечно. И я тоже это знаю. Ты все еще злишься из-за того, что я на лошади прыгнула с откоса на берег, хотя могла быть беременной твоим сыном.

– О боже!.. – простонал Андре. Кинув ручку на стопу бумаг, он воскликнул: – Откуда у тебя такая идея?! И почему вдруг она возникла так неожиданно?!

– Она возникла не просто так. Весь последний месяц ты ведешь себя очень странно. Единственную причину я вижу в том, что ты злишься на меня и ждешь формального извинения.

– Али, о чем ты?! – воскликнул муж. Запустив пальцы в волосы, добавил: – Уверяю тебя, я совсем не сержусь. Ты поклялась, что больше не будешь поступать так глупо, и я решил, что ты сдержишь слово.

– Конечно, я сдержу свое слово. Но дело не в этом… – Али уперлась ладонями в прохладное дерево столешницы. – Я заставила тебя потерять выдержку, а ты терпеть этого не можешь, вот и злишься.

– Да, терпеть этого не могу, – подтвердил Андре и принялся перебирать бумаги.

– Мне не хочется, чтобы ты отстранялся от меня, как отстранился от своих родителей или от крестных, – пусть даже ты в конце концов простил Николаса и Джорджию, – поспешно добавила Али. – Я этого не вынесу, Андре, поверь, не вынесу. Поэтому прости меня, пожалуйста, чтобы мы и дальше могли жить спокойно.

Он ненадолго задумался, потом проговорил:

– Дорогая, я не понимаю, откуда ты все это взяла. – Он тяжело вздохнул. – Я не сержусь на тебя. Ты не сделала ничего ужасного. В тот момент я даже не думал о том, что ты, возможно, беременна. Я думал тогда только о том, что могу потерять тебя.

– Но тогда почему же ты такой… отчужденный? – пробормотала Али.

– Если тебе показалось, что я недостаточно внимателен к тебе, прости, – продолжал Андре. – Но у меня очень много работы, поэтому я не могу сосредоточиться только на тебе, как это было в Милфорде.

– Ах, ты просто невозможный… – в разочаровании проговорила Али. – Опять отгораживаешься… – Она сцепила руки на коленях. – Но если ты на меня не сердишься, тогда в чем проблема?

– Я не знал, что есть какие-то проблемы, – заметил Андре. – И я даже не догадывался…

– Подожди. Кажется, стучат… – Али поднялась и быстро подошла к массивной дубовой двери. Приоткрыв ее, она выглянула наружу и сказала: – Пенниуэлл, нас с мужем сейчас нельзя беспокоить ни под каким предлогом. Он выпьет кофе попозже.

– Разумеется, ваша светлость, – с невозмутимым видом ответил дворецкий.

– Пенниуэлл, принесите кофе потом! – крикнул из-за стола Андре.

Дворецкий удалился, и Али, улыбнувшись, закрыла дверь. Повернув ключ в замке, она вынула его и спрятала у себя в кармане. Теперь можно было приступить к главному.

– Андре, я отказываюсь терпеть твои глупости, – заявила она, приблизившись к мужу.

Глаза его угрожающе сверкнули.

– Не вздумай провоцировать меня, Али, – проворчал он.

– А то что? – с вызовом спросила она. – Отшлепаешь меня? Вот уж не думаю. Ты не способен на насилие.

К ее удивлению, муж едва заметно покраснел.

– Конечно, – кивнул он. – Не способен. – Он стал разглядывать свои руки.

– Так что же ты тогда сделаешь? Станешь угрожать тем, что запретишь мне встречаться с подругами? Так они все равно сейчас в Лондоне, на малом сезоне.

– Может, ты тоже хочешь туда? Хочешь ходить по гостям вместе с подругами? – спросил герцог, стараясь не смотреть на жену.

– Нет, я хочу оставаться здесь, с тобой. Но хочу быть именно с тобой, Андре! И меня не устраивает то, что ты ложишься в мою постель только из чувства долга.

– Из чувства долга?.. – в изумлении переспросил он. – Думаешь, из-за этого я ложусь с тобой?

Али скрестила на груди руки.

– Да, думаю. Я не такая глупая, Андре, и знаю разницу… Я прекрасно чувствую, когда ты самозабвенно отдаешься любви, а когда вежливо обслуживаешь меня как кобылицу, – чем ты сейчас и занимаешься.

Щеки мужа загорелись румянцем. На миг его глаза вспыхнули, и перед ней предстал прежний Андре. Но он тут же уткнулся лицом в ладони и пробормотал:

– Ты очень и очень ошибаешься.

– Нет, не думаю. И не думаю, что это имело какое-то отношение к нашему свадебному путешествию. Возможно, это Сазерби-Парк сбил тебя с толку… Возможно, все тут постоянно напоминает о том, о чем ты предпочел бы не вспоминать.

Герцог вдруг поднял голову и пристально взглянул на жену.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Я имею в виду твоего деда, этого кошмарного старика. – Али оглядела комнату. – Мне не кажется, что ты был здесь счастлив.