Али взяла салфетку и обмахнулась ею. После чего продолжила:

– А я посмотрю на него и скажу: «Я мисс Алексис Минерва Лейси. Неужели вы не узнали меня?» А затем, когда он придет в себя, я, возможно, прощу его и позволю станцевать со мной. Ну, что вы об этом думаете?

Али оглядела всех сидевших за столом и с удивлением увидела, что уши и шея Мэтью стали багровыми, а родители Андре смотрели друг на друга с каким-то непонятным выражением на лицах. Девушка украдкой взглянула на Джорджию – та в этот момент с улыбкой наблюдала за своим мужем. А Николас… Он сидел, прикрыв ладонью глаза, но все равно было видно, как по его щеке ползла слеза. И плечи графа тряслись от смеха.

– Что тут смешного? – с обидой спросила Али. – Вы думаете, я не сумею превратиться в изысканную леди?

– Нет, мы такого не думаем, – тут же успокоил ее герцог, и голос у него был немного неуверенный. – Я уверен, что у тебя все получится. И Андре ждет вполне заслуженное наказание. Ты только потом расскажи нам, как это все произойдет.

– Да, разумеется, – кивнула Али. – К тому времени, когда Хандрей вернется, я также планирую много чему научиться. Я, например, смогу побеседовать на любую выбранную им тему на шести разных языках. И пока я буду всему этому учиться – это займет довольно много времени, – грудь у меня вырастет. Ха, я ему еще устрою!..

Весьма довольная своим рассказом, Али принялась за пудинг.


Позже, когда весь дом затих, Али спустилась вниз, стараясь не заскрипеть ступеньками лестницы. В огромном доме царила тишина. Очень уютная и добрая тишина. С трудом можно было поверить в то, что еще девять месяцев назад, когда она в первый раз появилась здесь, миссис Херрингер силой втащила ее сюда за руку.

Улыбнувшись, Али вышла из дома и направилась к озеру. У нее имелась очень важная цель, но она не спешила. Яркая луна заливала серебристым светом влажную от росы траву, и где-то в ночной тишине громко заухала сова.

Вода тихо плескалось о берег, когда Али вышла к озеру. На ней не было ничего, кроме ночной рубашки, но она тут же скинула с себя и рубашку. Ей хотелось предстать перед Аллахом такой, какой Он создал ее – даже без одежды, которая сбивала с толку.

Али не стала опускаться на колени, наоборот – выпрямилась и подняла лицо к небу, усыпанному звездами.

– Аллах, сегодня я услышала множество странных и чудесных вещей, – торжественно начала она. – Но мне нужно узнать от Тебя, правда ли все это. Если да, если Ты не делаешь разницы между мусульманами и неверными и если Тебе действительно все равно, что я родилась христианкой, то, пожалуйста, дай мне об этом знать каким-нибудь образом.

Она подождала. Сначала ничего не происходило, но потом вдруг подул ветер, и кожа у нее покрылась мурашками, а ноги начали дрожать от неожиданного холода.

– О, что же это?.. – прошептала Али. – Могущественный Аллах, это знак, да? – Она обхватила плечи руками, пытаясь унять бившую ее дрожь.

Внезапно через все небо пронеслась туча, закрывшая собой луну. Али нервно покусала губы. Сначала – ледяной ветер, а теперь скрылась луна… Ответ Аллаха не показался ей благоприятным.

– О, Аллах, – в отчаянии зашептала она, – Ты ведь прислал меня на землю, чтобы любить Хандрея, не так ли? И Ты отправил меня в Англию, где стоит его дом, чтобы я дожидалась его возвращения. Почему Ты принял на себя столько беспокойства ради меня, если Ты – не Единый Бог для всех людей?

«Хороший вопрос», – подумала Али. Это отец Хандрея привел такой убедительный аргумент. Причем сделал это без крика, без пронзительных воплей и без бешеной жестикуляции – в отличие от Хаджи и других знакомых ей мусульман; те, общаясь с Аллахом, всегда громко кричали и размахивали руками.

А вот Паскаль спокойно и тихо говорил о Боге, об ангелах и о Младенце, родившемся в хлеву, в стране, лежащей совсем недалеко от Турции. Она вспомнила чудесную историю про пастухов, которых ангелы созвали с полей вместе с их животными, чтобы они прославили только что родившегося Младенца, лежавшего в яслях.

Но самое большое впечатление на нее произвели три волхва, которые пришли в хлев и принесли с собой подарки – золото, ладан и смирну. Овцы, пастухи и волхвы!.. И еще – сияющая звезда с востока, которая повисла над хлевом. Ведь только Аллах мог все так замечательно устроить. И Ему хватило благоразумия устроить такое не в Англии, где бедный Младенец наверняка бы погиб от зимнего холода.

«Аллах мудр!» – мысленно воскликнула Али. И в тот же миг почувствовала, как все ее существо затопили потоки тепла и любви – так с ней бывало всегда, когда она обращалась к Аллаху. И Али поняла, что получила ответ на свой вопрос.

Подняв лицо к небу, она улыбнулась и торжественно произнесла:

– Благодарю Тебя, мудрый Аллах.

Тут снова задул ветер, но Али уже не обращала на него внимания. Подобрав свою ночную рубашку, она принялась надевать ее, однако в этот момент в голову ей пришла неожиданная мысль. Оглядев свою худенькую фигурку, Али внимательно посмотрела на грудь – то были две припухлости почти без сосков.

– О мудрый Аллах, – вновь заговорила Али, – после стольких беспокойств, которые Ты принял на себя, чтобы отдать меня Хандрею, не мог бы Ты еще и сделать меня более привлекательной?

Тут вспышка молнии располосовала небо, а следом раздался оглушительный удар грома.

– Прошу прощения, – пробормотала Али. – Мне надо было сразу понять, что я прошу слишком много.

В следующее мгновение хлынул дождь, и Али, поспешно надев рубашку, помчалась к дому.

Когда она вытерлась насухо и залезла под одеяло вместе с Шерифей, ее охватила радость – ведь Аллах не оставил ее, и Он совсем не против того, чтобы Его называли другим именем. И еще она решила, что ей нужно научиться быть христианкой, чтобы полностью подготовиться к возвращению Андре.

О, как он удивится! А ей, конечно, следовало стать настоящей леди. Самой настоящей!

Али с улыбкой вздохнула и подсунула ладонь под щеку. Ей нужно проявить исключительное терпение. Андре стоил того, чтобы ждать его хоть сто лет, но она надеялась, что так много времени не потребуется. И самое главное: теперь план Аллаха окончательно прояснился, и было совершенно очевидно: ее предназначение не в том, чтобы быть служанкой Андре, а в том, чтобы стать его женой и родить ему много сыновей.

Глава 9

Июнь 1869 года

Ксанфос, Турция


Затянув последний ремень на последнем вьюке, Андре оглядел их с Джозеф-Жаном лагерь. Интересно, когда ему снова доведется вернуться сюда? Господи, как же он будет скучать по этим местам! Да-да, он будет ужасно скучать по голубому небу – такого больше нет нигде, – по снеговым вершинам и по ослепительно-белому песку на берегу темно-синего моря, чудесного в это время года.

За последние пять лет они с Джозеф-Жаном объехали Сирию, Ливан, Палестину и Египет. Но его почему-то всегда тянуло в Турцию, в особенности – в Ксанфос.

Андре уже давно завершил свою работу, однако все медлил с отъездом; ему казалось, что здесь, среди руин древнего города, он находил душевный покой. Кроме того, здесь жили его друзья юруки, которые никогда не отказывали ему в гостеприимстве.

Он тяжело вздохнул, подумав о том, что уже через пять дней окажется на Родосе, где взойдет на борт одного из кораблей Ее Величества и отправится в Англию. Иногда ему казалось, что он забыл, каково это – быть европейцем. Они с Джозеф-Жаном давно привыкли носить местную одежду – и не только потому, что считали ее более пригодной для жаркого климата, но и потому, что так было безопаснее, когда приходилось проезжать по некоторым местным территориям.

А какой ужас охватил Томаса Уэзли, когда их дорожки пересеклись в Ливане! Уэзли не понимал, как британский аристократ мог переодеться в наряд бедуина, а на голову нацепить тюрбан. Правда, он не произнес ни слова – лишь бросил на них с Джозеф-Жаном презрительный взгляд и усмехнулся.

Тут наконец-то к месту лагеря подошел Джозеф-Жан. Радостно улыбнувшись, он сообщил:

– Ахмед пригласил нас вечером на праздник. Это в честь нашего отъезда с его территорий. Я думаю, торжество затянется за полночь. Вся деревня уже готовится.

– Очень кстати, – заметил Андре. – Я буду скучать по этим людям.

– Я тебе не завидую, – с сочувствием ответил Джозеф-Жан. – Для меня самое лучшее – вернуться к своей семье. А у тебя что? Тебя ведь ждет герцогство…

Андре пожал плечами.

– Рано или поздно это должно было случиться. Дед не мог ведь жить вечно. Господи, с какой радостью я повернулся бы спиной ко всем этим проклятым обязанностям! И не думай, что я всерьез не размышлял об этом. Однако судьбы многих людей зависят от благополучия герцогства. Итак… Назад к холоду, да?

– Полагаю, что так, – кивнул Джозеф-Жан. – Теперь нам придется привыкать к северному климату.

– Привыкать… ко всему вообще, – пробормотал Андре. И почему-то вдруг вспомнил о Али. Он часто думал о том, как ей жилось с ее теткой в холодной и пустынной Канаде – то была последняя весточка о ней. Наверное, жизнь на природе ей понравилась, и она быстро привыкла к ней. Наверняка ходила в бриджах и вела себя как банши.

Господи, как он скучал по ней все это время!

Казалось, только вчера закончилось то лето, которое они с Жо-Жаном и Али провели в этих местах. Увы, после ее отъезда все изменилось. И ничто не могло заменить ему живую и веселую Али. Покачав головой, Андре грустно улыбнулся. Что ж, оставалось лишь надеяться, что она счастлива. А вот ему придется вернуться к тому образу жизни, который он терпеть не мог. К тому же предстояло отправиться в поместье – еще более ненавистное. С архитектурной точки зрения Сазерби-Парк был потрясающе красивым местом, но холодным и мрачным. Поместье это странным образом напоминало его деда со стороны матери – такого же холодного и мрачного.