– О, нет-нет! Это я в долгу перед вашим сыном. Знаете, он спас меня от смерти, – проговорила Али, испытывая необъяснимую симпатию к этому человеку – вероятно, из-за того, что он напоминает ей Андре.

– Да, знаю, – кивнул герцог. – Я очень рад, что он так поступил. И еще больше рад тому, что теперь вы здесь, с нами. Расскажите, как обстояли дела у моего сына, когда вы в последний раз виделись с ним? Он здоров? Счастлив?

– Андре здоров, но не могу сказать, что счастлив, – ответила Али. – Мне казалось, что ему стало намного лучше, а потом… Потом он решил отправить меня в Англию, и после этого его сердце снова превратилось в кусок льда.

– Очень горько услышать такое, – пробормотал Паскаль.

– Наверное, он ничего не может с этим поделать, – продолжала Али. – Я думаю, это все из-за его феи.

– Из-за феи?.. – в замешательстве переспросил Паскаль.

– О, так вы не знаете?.. Мне тоже не следовало об этом знать, но Жожан рассказал по ошибке. Хандрей любил ее больше жизни, а потом она умерла. – Али показалось, что ее слова прозвучали слишком уж прозаически и не передавали смысла произошедшего. Поэтому она решила добавить драматизма в свой рассказ. – Понимаете, она была существом не от мира сего. Аллах дал ее Хандрею на короткое время, чтобы ее любовь осветила его жизнь, а потом Он снова забрал ее к Себе. Бедный Хандрей прошел все четыре конца земли, призывая ее дух вернуться к нему, но ничего не помогло, – закончила Али, теперь уже полностью удовлетворенная своим рассказом. Да-да, вот теперь ее история стала похожа на трагедию.

– Да, понял… – кивнул герцог. – Это вам Джозеф-Жан рассказал?

– Ну… не совсем, – призналась Али. – Просто я это так себе представила.

– Знаете, Али, как ни странно, но вы недалеки от истины.

– Правда?! – воскликнула девушка. – О, какое несчастье! Бедный Хандрей…

– Да, так и есть, – со вздохом сказал Паскаль. – Трагично было и то, что никто из нас не мог помочь ему. Но из того, что писал Джозеф-Жан, я понял: вам каким-то образом удалось зажечь свет в его глазах.

– Он очень упрямый, ваш сын, – пробормотала Али. – Он вбил себе в голову, что больше никогда не будет улыбаться, и не так-то просто было заставить его перемениться хоть немного.

– Да-да, я представляю. – Паскаль опустился на корточки, чтобы почесать щенка за ухом. – А это у нас кто?

– Это Шерифей, – с гордостью объявила девушка. – Николас отдал мне ее в полную мою собственность. Она спит со мной в одной постели.

– Да, я знаю, как это бывает. – Паскаль вдруг засмеялся. – Мы с женой всю нашу жизнь делим постель с терьерами. Первого нам с Лили преподнес Николас в качестве свадебного подарка, и малышка Фасолинка всякий раз залезала под одеяло – как будто у нее было на это полное право. И каждый терьер потом вел себя точно так же. – Герцог улыбнулся, когда Шерифей, положив лапы ему на колени, лизнула его в лицо.

– А мать Хандрея тоже здесь? – с надеждой спросила Али.

– Конечно, здесь. Мы бы раньше приехали, чтобы увидеться с вами, но у нас были срочные дела в Америке. Но сейчас мы освободились – и сразу же приехали. Мне хотелось лично поздравить вас с вхождением в нашу семью.

– Благодарю вас, – торжественно произнесла Али. – Иметь семью – это так замечательно…

– Я понимаю, о чем вы говорите, – отозвался Паскаль. – Так вот, Лили сейчас в доме, и она ждет вас с нетерпением, чтобы познакомиться.

Али раскраснелась от удовольствия, но тут же посмотрела на герцога с некоторым сомнением.

– А вы уверены?.. Прошлое воскресенье к нам на чай приходила жена викария, и она совсем не обрадовалась, когда познакомилась со мной.

– Неужели?.. – удивился Паскаль. – И почему же?

Али стала рассматривать траву под ногами.

– Я, пожалуй, ничего об этом не скажу, – пробормотала она.

Герцог с улыбкой посмотрел на девушку.

– В самом деле? Звучит интригующе. Что ж, давайте присядем вот тут, на скамью, и вы мне расскажете об этом. Я неплохо знаю миссис Элиот и считаю ее весьма глупой особой.

– Правда? Тогда вы, наверное, не будете считать меня исчадием ада – как миссис Элиот. Она… – Али на мгновение замялась. – Видите ли, она спросила, почему я не бываю в церкви, а я сказала, что не могу слушать, как молятся неверные, потому что Аллах разгневается.

К удивлению девушки, Паскаль громко расхохотался. И хохотал до слез. Наконец, взяв себя в руки, проговорил:

– Ох, хотел бы я находиться у вас в тот момент. И что же сказала миссис Элиот?

– Она назвала меня маленькой безбожной язычницей. И сказала, что Джорджия должна меня перевоспитать, прежде чем я опозорю их с Николасом. Джорджия довольно спокойно отнеслась к ее словам, но я видела, что она очень огорчилась.

– Наверное, она огорчилась из-за того, что ты позабыла про историю твоего происхождения, которую они с Николасом выдумали, чтобы защитить тебя от подобных обвинений. Если я не ошибаюсь, в Швейцарии не так уж много мусульман.

– Да, я забыла, – со вздохом призналась Али. – Очень трудно привыкнуть к тому, что ты – неверная христианка. Меня якобы крестили в католичество, и это означает, что я принадлежу к христианской церкви. Но если я пойду в храм, то, возможно, оскорблю Аллаха. О, какая кошмарная дилемма…

Паскаль с сочувствием закивал:

– Да-да, понимаю… Однако мне не верится, что Аллаха так легко оскорбить. А ты как считаешь?

Али пожала плечами.

– Откуда мне знать? Но почему вы спрашиваете? Ведь вы ничего не знаете об Аллахе.

– Ну, мне кое-что известно о пяти столпах ислама, и я могу рассказать тебе об учении Мухаммеда. – И Паскаль коротко, но вполне доходчиво изложил основы мусульманской веры.

Али смотрела на него во все глаза.

– Откуда вам все это известно? Вы что, мусульманин?

Паскаль взял девушку за руку.

– Посмотри, Али. Это твоя рука, которую сотворил Аллах, верно?

Она утвердительно кивнула, и тогда Паскаль показал ей свою другую руку.

– А это – моя рука, которую тоже сотворил Аллах, так?

Али снова кивнула.

– Они выглядят одинаково, я прав? Ну, за исключением того, что твоя ручка меньше, нежнее и моложе моей руки, которая больше и покрыта волосами с тыльной стороны ладони.

– Нельзя сказать, что это непривлекательно. – Али усмехнулась.

– Благодарю. Но главное в том, что Аллах создал нас, в сущности, одинаковыми – несмотря на небольшие различия и несмотря на то, что мы родились в разных уголках мира. Потому что Аллах присутствует везде, хотя Его и называют самыми разными именами.

– Не могу понять, как вы можете такое говорить, хотя и знаете: кроме Аллаха нет никакого другого Бога.

– Да, верно. И во всем мире люди сознают Его присутствие и возносят Ему молитвы с благодарностью и любовью. Иудеи называют его Яхве, христиане – Господь, а иногда – Христос.

– Но это – не то же самое, что почитать Аллаха.

– Почему? Какая разница, если я назову тебя Алексис вместо Али? Разве ты становишься другим человеком оттого, что в Англии следуешь английским обычаям в еде, в одежде и в том, что принимаешь ванну?

Она медленно покачала головой:

– Нет, не становлюсь. Однако мне намного приятнее быть Али. Мне нравится быть Али. И не нравится становиться Алексис.

– Потому что ты еще не привыкла к имени Алексис. Поверь мне, Али, я очень хорошо знаю, как трудно привыкнуть к чему-то совершенно новому, но я также знаю, что привыкнуть можно.

Али сорвала пучок травы и в задумчивости пробормотала:

– Я прекрасно понимаю, что можно сменить одежду – хотя эта мне и не нравится. Но я не понимаю, как можно поменять свои мысли об Аллахе.

– Зачем тебе менять свои мысли?

– А как же тогда я стану правильной англичанкой? Видите, что миссис Элиот думает обо мне? – Али со вздохом отбросила в сторону сорванную траву. – Но если я стану христианкой… Ох, Аллах тогда больше не станет говорить со мной, и мне этого не вынести.

Паскаль молча посмотрел куда-то вдаль. И смотрел так довольно долго. У Али же возникло ощущение, что он старается не рассмеяться.

– Что тут смешного? – спросила она с раздражением.

– Только то, что Аллах, оказывается, такой мелочный. – Герцог подобрал с земли камешек и повертел его в пальцах. – Смотри, Али. – Он бросил камень в озеро. Тихо булькнув, тот утонул, а по поверхности воды пошли круги. – Так вот, когда по слову Божию на землю приходит Великий учитель или пророк, – продолжал Паскаль, – послание, которое он приносит с собой, похоже вот на такие круги на воде – они все расширяются и расширяются. Учитель – это посланец, который, как камешек, наносит удар, а потом исчезает. Но послание остается. И посланцев было очень много. Я уж не говорю про архангелов, которых Господь отправлял к людям со Своим словом. И я не думаю, что Бог очень переживает из-за того, что люди исповедуют разные религии – ведь Он посылал своих архангелов и христианам, и иудеям, и мусульманам.

– Джибриль являлся к неверным? – едва не задохнувшись, спросила Али. У нее голова пошла кругом от такой возможности.

– Да, являлся. Хотя христиане знают его под именем Гавриил. Он явился Мухаммеду, чтобы вручить ему Коран, и он же предстал перед Марией – матерью Иисуса Христа, – чтобы сообщить ей о том, что у нее будет ребенок и что это дитя станет Сыном Божьим.

Али решительно покачала головой.

– Но это – абсолютно разные вещи.

– Различия исключительно внешние. И тут мы возвращаемся к тому, о чем уже говорили. Я, например, был крещен в католичество, но, видишь ли… В общем, для меня никогда не было большой разницы в том, какую религию исповедовать. Я побывал в разных странах, где заходил в храмы, в мечети и в церкви, и я везде молился Аллаху, Господу… или как Его там называли – то есть следовал местным обычаям. Но, где бы я ни находился, я повсюду оставался все тем же человеком, который взывал к Всемогущему.