– Джейк… – прошептала она. – Джейк! Живой!

Отчаянная, невероятная радость захлестнула все ее существо. Джессика не могла ни говорить, ни дышать. Хотелось броситься к нему, коснуться его рукой, удостовериться, что он и в самом деле здесь, в этой комнате, что это не игра ее воображения.

Джессика с трудом сделала один маленький шажок в его сторону, протянув руку, вне себя от волнения и радости… И остановилась. Джейк… Джейк, который не раз спасал ее от смерти, который держал ее в своих объятиях, который заставил ее понять, ради чего она живет… Джейк, который когда-то был неотъемлемой ее частью, которого она любила страстно, отчаянно… Его больше не было. Теперь перед ней стоял Джейк, которого она не знала. Джейк с темной бородой и тяжелым взглядом, человек, слишком многое повидавший на своем веку, чтобы остаться прежним. Джейк, чье стройное, худощавое тело говорило о трудной борьбе за выживание, из которой он вышел победителем, взяв в союзники лишь решимость… Джейк, этот знакомый незнакомец…

Их разделяло всего несколько шагов, но Джессика поймала себя на том, что не может их преодолеть. Она смотрела на Джейка, а он смотрел на нее, и казалось, даже воздух между ними пронизан напряжением, как перед грозой, и не дает им броситься в объятия друг друга. Джессика поднесла к губам трепещущие пальцы, чтобы сдержать готовый вырваться крик, и почувствовала, как их обожгло горячее, с трудом вырывавшееся дыхание. А сердце все колотилось, сильно, неистово. Она смотрела на Джейка и не могла наглядеться. Одного сознания того, что он здесь, живой и здоровый, было достаточно, чтобы сердце ее наполнилось безудержной радостью. Джейк! Ее Джейк… Впрочем, он уже не ее. Он здесь, но ей не принадлежит.

Джессика отняла руки ото рта, с жадностью вглядываясь в его лицо.

– Что… что ты здесь делаешь? – прошептала она.

Джейк, в свою очередь, был настолько потрясен увиденным, что не мог сдвинуться с места. Джессика… Такая красивая… И совершенно другая. Та Джессика, которую он помнил, была молоденькой девушкой с буйной копной темных волос и огромными голубыми глазами, в грязной мешковатой одежде и с запачканным лицом. Он так долго хранил в памяти этот ее образ, что он стал почти талисманом. Джессика… Невинная и решительная, безрассудно доверчивая и отчаянно храбрая… Джессика… Девушка, которую он любит.

Ее больше не было. Перед Джейком стояла женщина, которую он с трудом узнавал: великолепно одетая, изящная и сдержанная. Волосы закручены на затылке в тугой узел, лишь несколько выбившихся из прически локонов обрамляют лицо. На ней накрахмаленная белая блузка с пышными рукавами и плотно прилегающими манжетами – последний крик моды, – тонкая серая юбка и изящные ботинки из великолепной кожи. Она немного пополнела. Фигура стала более округлой. Взгляд – строже и взрослее. Лицо немного осунулось, вокруг рта появились скорбные морщинки, которых Джейк не помнил, говорившие о перенесенных страданиях. «Как ты жила все это время, Джессика? – с беспокойством подумал Джейк. – Была ли ты счастлива?»

Наверное, не нужно было пытаться ее увидеть. Зря он сюда приехал.

Не сводя с Джессики глаз, Джейк проговорил:

– Я соскучился по дому. Хотелось хоть раз повидать Дэниела.

Джессика не в состоянии была проронить ни слова. Единственное, на что она была способна, – это смотреть на него.

От одного взгляда на Джессику у Джейка перехватило дыхание.

– Ты прекрасно выглядишь, – хриплым голосом проговорил он.

«Как же давно мы не виделись! – подумал он. – Целую жизнь…»

– Ты тоже, – прошептала Джессика. Для нее он и в самом деле выглядел великолепно. Ведь он был ее жизнью, надеждой, ответом на молитвы, которые она возносила Господу в течение многих лет. Ведь он Джейк. Ее Джейк! И он здесь, с ней рядом.

Джейк почувствовал, что сердце его бьется медленно, размеренно, словно оно молчало в течение многих лет и только теперь начало биться. Джессика… Откровенно говоря, он вовсе не собирался ее увидеть. Джейк давным-давно приучил себя к тому, что они больше никогда не встретятся. И даже после того, как она приехала в Форт-Уэрт с Кейси и без Дэниела, он поклялся, что не подойдет к ней, будет держаться от нее подальше…

Он увидел, как глаза ее наполнились болью. Срывающимся голосом, в котором слышались самые разнообразные чувства – и жалость, и отчаяние, и нежность, – Джессика прошептала:

– О Джейк! Где же ты был? – Ей хотелось броситься к нему, но она сдержалась. Лишь еще пристальнее впилась взглядом в его лицо. – Что делал?

Лицо Джейка оставалось непроницаемым. Он долго смотрел на нее, потом ответил:

– Просто жил.

Джессика почувствовала, будто сердце ее разрывается на части.

Прошло несколько томительных секунд. Джейку очень хотелось прикоснуться к ней. Просто протянуть руку, дотронуться до нее, почувствовать, что она и в самом деле существует. Он настолько страстно этого хотел, что у него заболели глаза, перехватило дыхание, но он не мог заставить себя протянуть руку.

– Говорят, Дэниел преуспевает. – Голос Джейка звучал сдавленно и несколько странно, словно чужой.

– Да, – едва выдохнула Джессика. Она словно оцепенела. Не в силах была сдвинуться с места. Только глаза, горевшие огнем, были живыми на застывшем, казавшемся маской лице. – Мы… думаем, что его изберут на второй срок.

– Это хорошо. – Слова пронеслись между ними как пушинки, подхваченные летним ветерком. – Именно этого он всегда хотел.

– Он… очень счастлив.

Джессика и сама не понимала, о чем говорит. А в голове билась одна мысль: «Он не может здесь оставаться. Он должен уйти. Иначе его арестуют».

– Хорошо. – Именно это Джейк и хотел знать. Именно поэтому пришел сюда. Теперь он должен уходить. Ему нельзя здесь оставаться.

Однако он заставил себя собраться с мыслями и продолжить разговор.

– Как дела на ранчо?

– Хорошо. – Джессика чувствовала, что в горле у нее пересохло. Сердце билось в груди с такой силой, что, казалось, заставляло колыхаться легкую ткань блузки. А в глазах Джейка, где-то в глубине и видимый только ей, вспыхнул огонь, яростный, страстный, такой же, какой снедал и ее. – Я только что приобрела бычков. Брахманской породы.

Губы Джейка тронула едва заметная улыбка, настолько неуловимая, что Джессике на мгновение даже показалось, что она ее придумала.

– Я слышал.

И внезапно Джейк почувствовал, как внутри зарождается желание, такое мощное, яростное и всепоглощающее, что перехватило дыхание и ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы укротить его. Он не должен ему поддаваться. Джессика принадлежит другому мужчине. А он, Джейк, должен уйти. Здесь ему делать нечего.

Но он не мог заставить себя сдвинуться с места. В горле пересохло, тело было напряжено до предела.

– Мне только нужно было знать… – Джейк запнулся. Он смотрел на Джессику не отрываясь. Как же он ее хотел! Тогда у него было бы чем жить те долгие недели, месяцы, годы, поджидающие его впереди. – Что у тебя все в порядке, – закончил он.

«Не уходи, Джейк… Не уходи… «– мысленно взмолилась Джессика.

– У меня все хорошо, – прошептала она.

– Я рад, – хрипло прошептал он в ответ. Он понимал, что пора уходить, но не мог даже отвести от Джессики глаз.

Джессика поняла, что должна найти в себе силы сама сказать об этом. Она должна это сделать. Обязана!

– Тебе опасно здесь оставаться, – дрогнувшим голосом проговорила она, хотя все в ее душе восставало против этих слов и того, что за ними последует.

Джейк глубоко вздохнул, чувствуя в груди нарастающую боль.

– Да. Я должен идти.

Все. Слова сказаны. Он шагнул к двери. «Пускай уходит…» Джессика изо всех сил стиснула руки в кулаки.

Джейк взялся за ручку двери. «Не отпускай меня…»

– Джейк!

Джессика бросилась к двери, сама не понимая, что делает. Она коснулась его руки и, взглянув в его глаза, почувствовала, как пламя, полыхавшее в них, перекинулось на нее. А у Джейка было такое ощущение, будто руку его ожгло огнем. Он наклонил голову, и губы их встретились.

Это должен был быть короткий прощальный поцелуй. Последнее прикосновение друг к другу, только и всего… А он получился жадным, страстным, всепоглощающим. Джессика обеими руками обхватила Джейка за шею, а он прижал ее к себе с такой силой, что ей стало больно. Губы его впились в ее губы, тело вжалось в ее тело. Страсть вспыхнула в них обоих таким яростным огнем, что погасить ее оказалось не под силу ни ей, ни ему. Наконец они разжали объятия и стояли, пожирая друг друга взглядами. И ничего нельзя было прочесть в их глазах, ничего… кроме ничем не прикрытой, бесстыдной правды.

Джессика отступила на шаг назад. Руки ее медленно потянулись к пуговицам на блузке.

Целый фейерверк чувств вспыхнул в Джейке, когда он шагнул к кровати. Ему казалось, будто все, что с ним происходит, ему только снится. Мягкая пуховая перина, запах солнца и накрахмаленной чистой ткани. Трепещущая, чуть влажноватая кожа Джессики под его дрожащими пальцами, ее темные волосы, разметавшиеся по подушке сверкающим темным водопадом. Ее зардевшееся лицо, искаженное гримасой желания. Ему хотелось целовать это лицо, только его одно, снова и снова, но, захваченный водоворотом страсти, единственное, что Джейк мог, – это исступленно прижиматься губами к губам Джессики. Руки его забродили по ее телу, такому мягкому, округлому, трепетному, бархатистому. Он нее исходил нежный аромат, сводивший Джейка с ума. И она ласкала его, как же она его ласкала…

Джессика медленно прошлась руками по спине Джейка, заново открывая для себя каждый участочек его тела, желая убедиться, что он и в самом деле здесь, с ней рядом. Вот пальцы Джессики коснулись его шеи, слегка запутавшись в длинных волосах, пробежали по спине, добрались до упругих ягодиц и жадно, бесстыдно сжали их. Дыхание ее с трудом вырывалось изо рта в перерыве между страстными поцелуями, и ей хотелось, чтобы Джейк целовал ее еще и еще. Какая же у него бархатистая кожа, какое же крепкое тело! Бедра его с силой вжимались в ее бедра, руки исступленно ласкали ее, губы пили из ее губ. Джейк… Джейк, которого она считала мертвым, живой и невредимый… Джейк, который вернулся к ней… Джейк, настоящий, сильный и крепкий. Джессика чувствовала себя опьяненной им, ослепленной им. Сердце ее бешено колотилось в груди, каждая клеточка ее тела требовала ласки. Джейк… Ее Джейк… Только он, и никто другой…