Они танцевали долго. Вернее, танцевал он, а она лишь улавливала малейшие движения его тела и покорно подчинялась им. Железнов мучительно размышлял о том, как бы исхитриться и незаметно дать знак музыкантам, чтобы они играли подольше, а может быть, даже повторили проигрыш песни «на бис». Но ребята и сами вовремя поняли, что товарищу надо помочь, и играли так долго, как только могли. Потом им, видимо, надоело, и они включили запись. По залу поверх плотно спрессованного сигаретного дыма поплыли шуршащие звуки:

Помнишь, осенней порой

Мы повстречались с тобой?

Ты мне сказала: «Прости»,

Лишним стоял на пути.

Сердце разбило мое,

Счастье с тобой не дано.

«Убью, гадов», – подумал Андрей, стараясь не смотреть на музыкантов, которые, иронично улыбаясь, передавали по кругу бутылку с водой. Андрей отлично знал, что никакая там не вода, а водка. И даже пожалел, что не может отхлебнуть глоток. Может быть, тогда его руки, обнимающие девушку, перестали бы дрожать от волнения. Потому что ситуация постепенно выходила из-под контроля: дрожали уже не только руки, но и сердце трепыхалось так, словно оно было сделано не из плоти и крови, а из тонкого мокрого шелка. «Аритмия, как не вовремя, – с досадой подумал Андрей. – Не хватало только рухнуть в обморок на глазах у всех». И чтобы восстановить ритм своего ненадежного сердца, он прижал девушку к бедру, властно захватил ее тонкую руку и сделал резкое танцевальное па.

Последний раз этот сложный танец он танцевал на выпускном вечере в школе. Одноклассники были поражены, когда он вывел в центр актового зала самую красивую девушку в школе и блестяще исполнил аргентинское танго. Потом все спрашивали Андрея, кто его обучил, а он врал, что даже сам не подозревал о том, что умеет танцевать танго. А то, что случилось сегодня, – это просто чудо. Одноклассники на удивление быстро поверили такому нехитрому объяснению. Да, действительно, чудо. Но все было совсем не так. Несколько лет Андрей в одиночку, когда никого не было дома, старательно разучивал движения. Сначала его смущало, что он танцует один. А потом даже понравилось, потому что на месте партнерши он мог представить любую понравившуюся ему девушку. Но когда Андрей танцевал с одноклассницей на вытертом паркете школьного зала, то его до глубины души потрясло неиспытанное ранее ощущение – оказывается, нет большего наслаждения, чем держать в руках полностью покорное тебе женское тело, такое мягкое, такое нежное и такое послушное. Андрею даже на мгновение показалось, что он влюблен в свою случайную партнершу. Но девушка все испортила. Задыхаясь от непривычного для нее ритма, она прошептала ему на ухо, почти целуя: «Андрюш, ты только не урони меня. А то я треснусь головой!» Одноклассница сразу стала ему неприятна. Но Андрей не сомневался, что со стороны они выглядят потрясающе. И разве так уж важно, что вблизи он ее почти ненавидел?

Но сейчас Андрею надо было действовать решительно. Потому что набухший от влаги кусок шелка в груди уже не шелестел, а нестерпимо давил. Андрей начал задыхаться.

Но девушка об этом не догадывалась. Она, как прилежная ученица, старалась повторить замысловатые движения, которые Андрей, несмотря на нестерпимую боль, выполнял все увереннее и увереннее. Оказалось, за прошедшие годы его тело ничего не забыло.

Андрей решительно надвигался на девушку, затем позволял себе отступить, и тогда она шла на него. Но шла робко, неуверенно. Вообще, танцевала она плохо. Но Андрею нравилась ее беспомощность – ведь в эти несколько минут она целиком и полностью зависела от него. Это не было парным танцем. Это был его мужской триумф – такой мощный, что в какой-то момент даже сердце стало слушаться своего хозяина и забилось так, как ему было велено: ровно и спокойно.

Андрей несколько мгновений размышлял, стоит ли ему нанести последний удар – а именно, опрокинуть девушку на спину, рискуя, что она не удержится и упадет. Но не это остановило его. Он скользнул взглядом по ее слишком узкому платью и понял, что у нее нет никакой возможности сделать в ответ решительный взмах ногой. Ах, как красиво это всегда смотрится в исполнении опытных партнеров. Мужчина опасно роняет свою женщину, а она в ту же секунду вскидывает ногу, обтянутую капроном, высоко вверх – и лишь миллиметр отделяет носок туфельки от лица склоненного над ней победителя. Но девушка, с которой сейчас танцевал Андрей, была слишком туго затянута в шелковый костюм нежного золотисто-кремового цвета.

– Знаете, я не люблю эти старые танцы, – прошептала она ему на ухо, когда Андрей наклонился к ней, сам еще не зная, что же хочет ей сказать.

– Почему?

– Тоскливые они, по-моему. А вам нравятся?

– Мне? – удивился Андрей, все еще покачиваясь в ритме танца, но уже не мечтая о сильных движениях. – Естественно, иначе я бы не работал в ресторане «Танго», а выбрал бы, например, дискотеку или еще что-то.

– А у вас есть возможность выбирать? – спросила девушка совсем без интонации. Так обычно спрашивают о погоде.

– Конечно, ведь у меня ничего нет. А тот, у кого нет ничего, может позволить себе выбирать – в этом ресторане петь или в другом. Или в переходе. Или на кладбище.

– На кладбище-то зачем петь? – взмахнула ресницами девушка.

Но Андрея уже несло. «Подумаешь, растаял, – начал он злиться на себя. – Девушка цвета шампанского! Да очередная подружка богатого идиота, который вовремя сумел «крутануться». Сейчас я, подруга, так тебя крутану – мало не покажется».

Но, несмотря на злость и стыд, ничего подобного ему делать не хотелось. Потому что с ней рядом было хорошо. Хо-ро-шо. Одно короткое слово. Все решающее и объясняющее. С другими девушками могло быть ярко, весело, забавно, скучно. Можно было найти миллион разных слов, чтобы объяснить, почему та или иная женщина возникала с ним рядом, иногда ненадолго задерживаясь. А вот эту девушку хотелось приклеить к себе намертво и не отпускать ни на шаг. Потому что с ней было хорошо. Андрей даже хотел что-то такое ей сказать, но понял, что если он осмелится и произнесет эту фразу: «Девушка, мне с вами хорошо», то все происходящее сразу превратится в пошлость. Мало ли мужчин на свете говорят: «Милая, мне хорошо с тобой», ровным счетом ничего не имея в виду? Андрей даже рассердился на людей, которые затерли до полного отсутствия смысла самые важные фразы – «я вас люблю», «вы женщина моей мечты», «о встрече с вами я думал столько лет». Да, все эти фразы нынче никуда не годятся!

– Я очень люблю танго. Может, потому, что в юности слушал пластинки Оскара Строка, – произнес Андрей.

– Так вот где вы научились так танцевать! Наверное, репетировали с табуреткой?

И Андрей подумал, что, кажется, на этот раз он не ошибся. С этой девушкой ему действительно будет хорошо.

Провожая ее к столику, Андрей спросил, заранее зная ответ:

– Как вас зовут?

– Ляля. А вас?

– Тогда меня Андрюшей.

– Ляля и Андрюша – звучит забавно. Почти как на прогулке в детском саду. «Эй, Ляля и Андрюша, вернитесь в песочницу. Вы что, не слышите? Вечером все расскажем родителям!» – произнесла девушка, улыбаясь.

«А эта Ляля не так проста, как хочет казаться», – подумал Железнов и зачем-то поцеловал ей руку.

Элла пила коктейль и лениво покачивала ногой, обутой в черную лаковую туфлю. Потом она решила, что настала пора переменить позу. И в тот момент, когда она закидывала одну ногу на другую, Андрей заметил на секунду мелькнувший край черных кружевных трусов. И его это возбудило так сильно, что в голове загудело. А может быть, во всем виноваты были виски и слишком долгое кружение в танце с Лялей.

Он убежал со сцены через черный ход, чтобы опередить Лялю и оказаться в гардеробе ресторана раньше, чем она. Но несмотря на то что этот путь занял у него по времени не больше минуты, он чуть не опоздал. Она уже успела дать «на чай» гардеробщику, который слишком старательно помогал ей надеть шубу, естественно, из меха норки светло-кремового цвета.

– Ляля, подождите, – бросился к ней Железнов, пытаясь пригладить свои седые волосы. – Я хотел у вас спросить …

– Скажи мне свой номер телефона, я сама тебе позвоню, – ответила она и одним движением крепко завязала пояс на шубе.

Он написал номер на случайно попавшей под руку рекламной листовке, не веря в то, что она ее сохранит. Но через неделю Ляля позвонила в два часа ночи и попросила продиктовать адрес. Сказала, что приедет примерно через сорок минут.

Андрей, который так ждал ее звонка все эти дни, в первую минуту ужасно обрадовался, а потом растерялся. И даже пожалел о том, что таким вот странным образом назначил свидание совсем незнакомой девушке. О чем они будут говорить, когда она приедет? Что делать? А может быть, за ее приезд придется платить?

Он отхлебнул для смелости граммов пятьдесят виски и придирчиво оглядел свое временное жилище, пытаясь понять, можно ли его привести в более-менее приличный вид за такое короткое время? Андрей вскочил с продавленного дивана и задернул шторы – все равно за окном не было ничего интересного, кроме унылой бетонной стены соседнего дома. Но выяснилось, что шторы в самом центре кто-то прожег – дырка была такой огромной, словно в ткань завернули паяльник, который затем включили в сеть. Андрей снова раздвинул пыльные шторы. Но тут же засомневался: а вдруг кто-нибудь случайно увидит то, что будет происходить в этой маленькой, захламленной комнате через сорок минут? Что именно – Андрей понятия не имел, поэтому на всякий случай снова задернул шторы. Он не мог понять, что с ним происходит. Его никогда раньше не волновало то, как женщина будет оценивать окружающее его пространство. Зачем? Ведь самое важное – это он, а не какие-то декорации. А в своем поистине магическом воздействии на женщин Андрей Железнов был уверен всегда.

Он быстро принял душ и в нерешительности застыл перед шкафом, решая, как же ему одеться. Выбрал простую белую майку – она хотя бы была новой. Затем Андрей отхлебнул еще виски – для смелости. Но алкоголь подействовал не так, как он ожидал. Спустя минут пять Андрея начала бить дрожь. Он выпил еще. Потом еще и еще. Когда раздался звонок в дверь, на часах пробило половину четвертого ночи, а Андрей Железнов был абсолютно пьян.