Андрей так и не вернулся. Значит, у нее просто не осталось другого выхода, как показать зубы. Хотя бы для того, чтобы сохранить остатки самоуважения. И потом, вспоминая этот день, говорить себе: «Я сделала все, что смогла. Я защитила себя. И если не я, то кто же?» Но дело было не только в этом. Мишель вдруг почувствовала, что в ней за все эти годы накопилось слишком много тоски и одиночества, которые постепенно, капля за каплей, превращались в отчаянную женскую агрессию. И если сейчас не дать им выхода, то рано или поздно с ней может случиться самое ужасное, что может произойти с женщиной, – она превратится в настоящего хищника. И тогда – прощай любовь! Ей нет места в джунглях. А Мишель, несмотря ни на что, хотела быть счастливой. Ведь даже отец всегда говорил ей: «Счастье женщины – только в любви».

Когда Мишель открыла ворота, ведущие к дому Андрея, она была абсолютно готова к бою. Поэтому даже не удивилась, увидев на крыльце в свете фонаря размытый силуэт. «Настя, – сразу догадалась Мишель. – И когда это она успела выскочить? Наверное, сидела у окна и ждала». Судя по всему, Настя тоже была настроена решительно. И совершенно не желала выпускать добычу из своих рук.

– Добрый вечер. Я уже заждалась вас… – начала она чуть насмешливо. – А вы куда-то пропали. Прячетесь? Что же, не удивительно. За то, что вы сделали с домом, вас трудно похвалить. На что он стал похож? Все предельно банально! Деревянные окна, бежевые стены. Не этого я от вас ждала!

– А вы мечтали о розовых? – тут же перешла в наступление Мишель. – Так сразу бы и сказали, что это ваш самый любимый цвет. Может, все-таки в дом зайдем?

– Да, конечно, – на секунду смутилась Настя, но тут же взяла себя в руки. – Мы вас для того и нанимали, чтобы вы подсказали наиболее удачное решение.

– Нанимают прислугу, – не оборачиваясь, ответила Мишель и вошла в холл. – Где прикажете зонт поставить? Впрочем, скажу как специалист, вашему каменному полу ничего не страшно. А уж вода – тем более.

– Присаживайтесь, – царственным жестом указала Настя на место за стеклянным столом. – Давайте все обсудим.

– Давайте, – согласилась Мишель, села, а потом наклонилась и начала подворачивать джинсы, которые были мокрыми и прилипали к ногам. Узкие штанины поддавались с трудом. В какой-то момент Мишель подняла голову и сквозь толстое стекло стола увидела искаженное лицо Насти, в котором прочла столько ненависти, что испугалась. А вдруг жена Андрея сейчас ударит по столу чем-то тяжелым? Например, стулом. И тогда вся эта стеклянная громада рухнет на пол, увлекая за собой Мишель в ее насквозь промокших джинсах. «Кстати, неплохая идея», – подумала она, продолжая подворачивать джинсы. А потом, после минутных сомнений, решила снять носки. Все-таки босиком лучше, чем сидеть в мокрых. И почему они отсырели? Неужели ботинки протекают?

Мишель увидела, что Настя внимательно смотрит на ее голые ноги с ярко-алым педикюром. В ее взгляде любопытства стало больше, чем ненависти. «Да она не просто бойцовая собака, она – чемпион породы, – догадалась Мишель. – И как для всякого игрока, для нее чем соперник сильнее, тем он интереснее и ценнее победа. Бедная Настя! Она даже и не догадывается, что в этой схватке победителей не будет».

– Так что именно вам не понравилось? – решила Мишель взять инициативу в свои руки. – Я же выслала вам несколько эскизов. А то, что сделано, это только начало, так сказать, самые первые шаги.

– Первые шаги? – с притворным ужасом приподняла брови Настя. – Интересно, что тогда будет дальше?

– Дальше, судя по всему, ничего. Дальше, как говорится в одной известной пьесе, тишина. «Гамлет». Читали?

– При чем здесь пьеса? – удивилась Настя. – Мы просили вас заняться оформлением дома. А вы что сделали? Кто вас просил выламывать окна? И кстати, куда вы дели старые? Продали? Мне говорили, что все декораторы подворовывают. Я не хотела верить…

Это был удар ниже пояса. Мишель никто и никогда не обвинял в воровстве. И кто это говорил? Женщина, которая долгие годы жила, ловко продав не ей посвященные песни?

– Напишите заявление в милицию, – посоветовала Мишель, глядя Насте прямо в глаза. – Так и скажите, что у вас украли старые окна. А больше у вас ничего не пропало? Вы хорошенько посмотрите, может, еще что-то не на месте?

– Да, надо бы посмотреть, – пожала полными плечами Настя. – Но сейчас не про это разговор. Я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок.

– Согласна.

Мишель почему-то решила, что сейчас Настя наберется смелости и скажет ей об Андрее. Что именно – она не знала. Может, потребует оставить его в покое. Может, сообщит, что он уехал, и попросит больше его не беспокоить. А вдруг скажет, что ей все известно и она отпускает его на все четыре стороны? Мишель не сомневалась, что Настя знает про их поездку. Она была уверена, что Сава не выдержал и проболтался. Кстати, ни его, ни Нины Ивановны почему-то не было видно. Но Мишель чувствовала, что в доме кто-то есть. Если бы они были одни, то Настя вела бы себя по-другому. Например, схватила Мишель за шиворот и вытолкала ее за дверь. Или сразу столкнула бы с крыльца. То, что для нее все средства хороши – Мишель ни секунды не сомневалась. И если она «держит лицо» – значит, в доме есть публика, перед которой нельзя дать повода хотя бы на мгновение усомниться в силе и могуществе Насти Железновой.

– Так вот, я должны вам сообщить, что мы готовы оплатить только двадцать процентов от того, что вам было обещано за подготовительные работы, – важно произнесла Настя, заложила руки за спину и начала медленно прохаживаться по холлу, как капитан, который снова взял на себя руководство судном.

«Боится, – догадалась Мишель. – Но держится. Молодец!»

– Обещают мужчины жениться и чаще всего слово свое не держат, – громко произнесла Мишель тоже в расчете на невидимую публику. – А у нас с вами был договор. И по цене мы все обсудили заранее.

– А за что мы должны платить? – снова наигранно удивилась Настя. – Ну хорошо, вы организовали замену окон и покраску стен. Что еще? Ваши эскизы я не принимаю. Подумаешь, съездили и помогли выбрать мебель! Так ничего хорошего, кроме роскошных медведей, не нашли.

Это был нокаут. Настя все знала. Но сообщил ей подробности не Сава. Про медведей с золотыми цепями на толстых шеях знал, кроме Мишель, только один человек – Андрей Железнов. «Господи, зачем он это сделал? – с тоской подумала Мишель. – Ведь есть то, что нельзя исправить ни при каких обстоятельствах».

– Настя, я все поняла, – нарочито медленно произнесла Мишель.

Она не знала, как себя вести дальше. Надо было срочно уходить. Но она словно приросла к столу.

– И потом, мы уже договорились с новым человеком, который будет дальше заниматься домом и исправлять все, что вы тут накуролесили,– улыбнулась миролюбиво Настя.

Она не могла отказать себе в удовольствии добить соперницу.

– К нам согласился приехать Кирилл Высоковский.

– Он же на Бали, – отрешенно произнесла Мишель. Ей было все равно – она не удивилась бы, если бы ей сообщили, что завтра утром сюда явится сам Филипп Старк.

– Да, на Бали, – согласилась Настя. – Но нам пришлось его срочно вызвать. Во-первых, кто же откажет Андрею Железнову? А во-вторых, за такой гонорар, который ему обещан, приедет кто угодно. Господи! Снова платить!

– А, поняла, вы не хотите полностью заплатить мне, чтобы этими деньгами компенсировать гонорар Высоковского? – улыбнулась Мишель, и в ее глазах снова вспыхнула ярость.

– А как вы хотели, милочка моя? – искренне удивилась Настя.

Мишель впервые увидела ее настоящую – женщину, которая не чувствует опасности, но при первых же сигналах тревоги идет напролом, сметая все на своем пути.

– Я хотела бы поговорить с Андреем, – произнесла Мишель так, что сомнений быть не могло: она не уйдет, пока не добьется своего – увидит Железнова. И если для достижения этой цели нужно будет кому-то перегрызть горло, то сделает это легко. И плевала она на публику, которая затаилась где-то в недрах огромного дома и ловит каждое слово, которое доносится из холла. «А ведь Андрей наверняка среди них. Как смешно». Губы Мишель искривила улыбка, и она повторила:

– Я хочу поговорить с Андреем.

Настя молчала. Понимала: одно неверное слово, и все может закончиться отвратительной сценой. Она давно научилась бороться с женщинами своего мужа. Но сейчас, уже практически одержав победу, растерялась. Эта женщина в мокрых джинсах больше не претендовала на ее мужа. Но зачем-то решила с ним поговорить. И с этого пути ничто не сможет ее сбить – она достанет его хоть из-под земли! В этом сомневаться не приходилось. И Настя решила, что на прощание может сделать Мишель царский подарок.

– Он внизу, в студии. Только идите осторожно, не упадите. Там очень скользкие ступеньки. И какой дурак решил их выложить глянцевой плиткой?

Она что-то еще говорила ей вcлед. Но Мишель не слушала. Спускаясь, она краем глаза заметила, как по холлу мелькнули какие-то тени. Наверное, Сава и Нина Ивановна наконец-то вышли из засады. Но Мишель было все равно. Она бы не расстроилась, даже если бы внизу никого не было. Наверное, ей даже стало бы легче. Словно Андрей исчез. Как будто его и не было никогда. Как будто он ей приснился.

Андрей сидел за ударной установкой – блестящей, отливающей темно-вишневым лаком.

– Красиво, – похвалила Мишель.

– Я знал, что тебе понравится.

– Она давно здесь?

– Нет, только вчера привезли. Сава уже немного успел побарабанить. А я вот хочу освоить кардан. Знаешь, что это такое?

– Кажется, какая-то особая двойная педаль.

– Молодец! – удивился Андрей. – Эта такая штука, с помощью которой можно выбивать сразу несколько ритмов.

– Андрей, тебе не надо этому учиться. Двойные ритмы у тебя и так отлично получаются. А вот чтобы выбить один – с этим у тебя проблемы.

– Сложно говорите, девушка, – вздохнул Андрей. – А все гораздо проще. Все будет хорошо. Ты только подожди немного. Наберись терпения.