Ничего этого больше нет. Все забыто. Раз и навсегда.
Он почти «перемонтировал» свою прежнюю жизнь по новому сценарию, когда ощутил, что вот-вот разрыдается. И сам себе дал приказ: «Не сметь! Зачем? Чтобы обречь себя на то, чтобы лить слезы всю оставшуюся жизнь?» Совершив обрезание истории своей любви, он не имел права быть слабым – слишком много людей нуждались в его помощи. Мать, отец, сестры… И Ариэль, которая смотрела на него с такой любовью и надеждой. Да, она не умеет смеяться невпопад. Но может быть, в реальной жизни этот талант совсем и не нужен?
Сендер поправил костюм, пригладил волосы и решил заглянуть в обеденный салон «Нормандии», о невиданной роскоши которого он был наслышан в той, прежней жизни. Например, что площадь его составляет девяносто на тридцать метров, что на шестнадцать метров длиннее зеркального зала в знаменитом Версальском дворце!
Салон действительно поражал воображение – он сверкал от обилия хрусталя и позолоты. Пол устилал изысканный восточный ковер. Сендер вспомнил, что где-то читал – весит ковер тридцать тонн. Он оглянулся по сторонам, стараясь убедить себя в том, что все хорошо, он спасся, а значит, победил. Но вдруг он похолодел от внезапно нахлынувшего отвращения ко всему окружающему его великолепию. А зачем все это нужно? Кого такие декорации могут сделать счастливыми? И Сендер понял, что попутно ненароком он убил в себе еще и любовь к роскоши. Он больше никогда в жизни не покупал ни шикарные дома, ни дорогие автомобили, ни модную щегольскую одежду. Зачем?В Нью-Йорке его дела быстро наладились, Сендер женился на Ариэль, и у них родились пятеро детей. Он разбогател на торговле недвижимостью, к которой был совершенно равнодушен, но она приносила отличный доход. Вообще, вся его вторая половина жизни была размеренна и спокойна. Только один раз, когда ему уже исполнилось почти пятьдесят, он пережил несколько минут, которые надолго нарушили его душевное равновесие. А может быть, он просто начал стареть и стал более сентиментальным? В любом случае его сердце опасно рухнуло, когда однажды утром он увидел на 42-й улице высокую худую девушку со светящейся фарфоровой кожей. Сендер от волнения поглубже засунул руки в карманы своего потрепанного пальто («Зачем покупать новое? Ведь это еще вполне можно носить». Жадность Сендера давно уже стало поводом для насмешек его детей) и постарался ее обогнать, чтобы взглянуть в лицо. Девушка сверкнула на него темно-карими глазами и быстро свернула на другую улицу. Несколько дней Сендер не мог успокоиться, что-то мучило его. Нет, он не узнал эти глаза. И девушка была похожа на Элоизу лишь фигурой и сияющей кожей. А вот глаза другие, не ее. Бедный Сендер, он просто не знал, что человек почти никогда не может узнать одни-единственные глаза в мире – свои собственные.
P. S. А что же случилось с Элоизой после того, как она осталась одна в новом доме возле дюн? Этого никто не знает точно. Но можно пофантазировать. Например, представить, как она ждала своего Сендера до позднего вечера. А потом провела ночь в доме в полном одиночестве. Но ей не было страшно – ведь то, что она теряет мужчину, который заботился о ней так, как никто другой, Элоиза поняла еще утром, когда вышла провожать его. На следующий день за ней приехал Ромунас. Он увез ее в Мемель и велел говорить, что она просто ездила на косу смотреть дом, выставленный на продажу, но хозяин почему-то не явился.
Впрочем, никто ни о чем Элоизу не спрашивал, потому что вскоре она вышла замуж за Ромунаса, а к Новому году у них родилась дочь. Где Элоиза была во время войны – тоже никто не знает. Известно лишь, что в 1945 году она вместе с дочкой оказалась в Берлине, уже будучи вдовой. Чуть позже она вышла замуж за американского офицера, литовца по происхождению, и уехала в Штаты. Она больше никогда не гастролировала – только давала уроки игры на фортепиано детям. А еще у нее появилась страсть к автомобилям – она гоняла на огромной скорости так неистово, как будто хотела кого-то во что бы то ни стало догнать. Но однажды, когда Элоизе уже было почти пятьдесят, управляемая ею машина на огромной скорости не вписалась в поворот и вылетела на обочину.
Бай, Элоиза…
Bye, Eloise.В 2000 году на косу приезжала женщина – невысокая, светлокожая, светловолосая, с темно-карими глазами. Она долго фотографировала дом с разных ракурсов. Однако войти внутрь так и не решилась. А на вопрос, почему ее так заинтересовало это обветшавшее строение, она ответила с американской высокопарностью и любовью к красивым фразам: «Моя бабушка провела здесь две главные ночи своей жизни: одну – самую прекрасную, вторую – самую страшную. И знаете, что удивительно? Разделял их всего лишь один бесконечный день».
Говорить не хотелось. Они медленно брели по пляжу. И сами не знали, куда идут. Наверное, пора было возвращаться в гостиницу. Ведь шторм усиливался – море грозно шумело и билось о берег. Песок старался сдержать его, но уже почти изнемог в неравной борьбе и потемнел то ли от напряжения, от ли от того, что сумерки сгущались с бешеной скоростью. Они поднялись по деревянным ступеням лестницы, которая тоже могла оказаться под водой, если шторм будет слишком яростным и затопит пляж. Мишель остановилась на высокой дюне и еще раз взглянула на море. Ее как будто ослепили тонны серебра, которые разбушевавшееся море плеснуло ей в лицо. Испугавшись, Мишель вцепилась в лацканы пальто Андрея, притянула его к себе и прошептала: «Не бросай меня, пожалуйста». «Дурочка, – ответил Андрей так же тихо. – Ты сама уйдешь от меня. Причем в самый неподходящий момент».
В холле отеля они встретили Ромунаса. Он сидел за стойкой и что-то сосредоточенно считал.
– Сделайте мне, пожалуйста, чай. Черный, с лимоном, – попросил Андрей.
– Это невозможно, ресторан сейчас не работает. Не сезон, – ответил Ромунас.
– Жаль, – улыбнулась Мишель. – Мы так замерзли, пока гуляли. Кстати, эта история про дом. Она, правда, очень грустная.
– Почему вы так думаете? – оживился хозяин гостиницы. – Ведь все было так красиво. Романтика! Женщины это любят. Кстати, ресторан закрыт, но я сам могу приготовить для вас чай.
Видимо, ему было скучно в пустом отеле и очень хотелось поговорить. Он скрылся в служебной комнате, а спустя пару минут вернулся, держа в руках поднос с двумя керамическими чашками.
– Чай с травами. Моя жена собирает их все лето, ведь это очень полезно, тем более что здесь у нас чисто и нет никакого вредного производства. Но может, вы не любите травяной чай?
– Любим, очень даже, – Мишель наклонилась над чашкой и вдохнула. Пахло чебрецом.
Она попробовала чай – он был терпкий и немного горький. «Добавили немного зверобоя», – поняла Мишель. Еще от чая шел какой-то едва уловимый аромат, который был так изыскан, что определить его было почти невозможно. «Наверное, листья шиповника», – подумала Мишель, но спрашивать не стала. Ведь волшебство исчезает, если наверняка знаешь, из каких ингредиентов оно состоит. А чай действительно был необыкновенным – после первого же глотка по всему тему разлилось удивительное тепло.
– Вкусно, – похвалила Мишель.
Андрей пил чай, крепко сжав чашку в ладонях. Наверное, он по-настоящему замерз. А может быть, по привычке думал о чем-то своем. И мыслями этими не намерен был ни с кем делиться. Мишель к этому уже привыкла.
– Ну что, прочитали? – поинтересовался Ромунас.
– Это все странно, – ответила Мишель. – Я не поняла.
– Что? – спросил хозяин гостиницы с неподдельным интересом и даже покраснел от удовольствия.
«Он многим дает почитать эту историю, а потом слушает суждения», – догадалась Мишель, но все равно не могла сдержаться, чтобы не ответить:
– Он должен был вернуться.
– И погибнуть? – прищурил один глаз Ромунас.
– Может быть.
– Но у него же была семья. Она бы тоже погибла. Что вы думаете по этому поводу?
– Не знаю, – призналась Мишель. – Но если мужчина не возвращается, то у женщины есть только два объяснения.
– Какие же?
– Или он умер, или разлюбил.
– Вот! – торжествующе поднял указательный палец хозяин гостиницы. – Именно поэтому Сендер ничего не сказал Элоизе.
– А может, он верил в то, что сможет вернуться? – вдруг произнес Андрей. – Мало ли что могло случиться.
– Молодой человек, – улыбнулся Ромунас. – Вы забываете, он был успешный бизнесмен, а не художник. Он наперед умел все просчитывать. И точно знал, что видит Элоизу в последний раз.
– Зачем же Сендер тогда так поступил? Привез ее сюда. Потом родился ребенок. Зачем он все-таки провел с ней ночь, если знал все заранее? – растерялась Мишель.
– Он был бизнесменом, но прежде всего мужчиной – он не мог сразу отказаться от женщины, которая ему нравилась, – улыбнулся хозяин гостиницы так, как будто Сендер был его лучшим другом и доверял ему все свои сердечные тайны.
– Тогда это жестоко, – уверенно произнесла Мишель. – Обещать женщине вечную любовь, если наверняка знаешь, что будет всего одна-единственная ночь. Ведь он, по сути, сломал ей жизнь.
– Каждый человек сам ломает свою жизнь, – ответил Ромунас.
– А обстоятельства? – вдруг оживился Андрей. – Разве они не имеют никакого значения?
– Обстоятельства, молодой человек, это всего лишь испытания. Иногда, да, тяжелые. Но не они губят людей. Человек устроен так, что может пережить все или почти все. Хотите еще чаю?
– Если можно, – кивнула Мишель. – Вы правы. Но Элоиза не сломалась. Просто она научилась жить без любви. Так, наверное, тоже можно.
– Вы все еще хотите купить этот дом? – снова прищурился Ромунас.
– Конечно! Почему вы спрашиваете? – удивилась Мишель. – Какая разница, сколько длилась любовь? Время для чувств вообще категория относительная. Главное, что они были. А разве не из них рождается то, что называют душой? Так что у этого дома она замечательная. Вот только жаль, что…
– Жаль что? – поинтересовался хозяин гостиницы. – Жаль, что Сендер и Элоиза так и не встретились в Нью-Йорке, хотя и жили на соседних улицах?
"Янтарные глаза одиночества" отзывы
Отзывы читателей о книге "Янтарные глаза одиночества". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Янтарные глаза одиночества" друзьям в соцсетях.