С ревом, полным боли, она швырнула шакрам вниз. И разорвала пуповину, все еще соединяющую младенца с матерью. Опустившись, она оторвала лоскут от лохмотьев, бывших раньше юбкой Алкмене, а затем быстро затянула конец пуповины и отошла обратно. Мощные чувства наконец вырвались из своей тюрьмы, где были прочно заперты на много темных и опасных лет. И эти чувства переполнили ее, швырнули могучего Завоевателя на колени. Шакрам выпал из рук и приземлился на грязное дно ущелья.

Габриель быстро забрала Геракла у его матери, а затем бросилась на колени перед своей половиной.

- Зена? - тихо позвала она.

Зена медленно подняла голову. В ее глазах кричала о помощи заброшенная разбитая душа. И Габриель не замедлила ответить на это призыв. Она притянула Зену в крепкие объятия и положила голову женщины себе на плечо:

- Я здесь, Зена. Я всегда буду рядом. Всегда.

Спустя мгновение Зена отодвинулась от нее. Слабая улыбка постепенно доросла до мерцающих слезами глаз.

17

- Спасибо тебе, Габриель, - хрипло прошептала она. При звуках своего имени бард зарыдала, подалась к Зене, нежно прильнула своими губами к ее и подарила поцелуй освобождающей, божественной, глубочайшей и совершенной любви. И окружающий мир опять затянулся мраком.

*******

Когда Габриель пришла в себя, ее охватило ощущение тепла. Губы все еще прижимались к мягким губам. Губам, которые были слаще лучшего греческого вина, губам, принадлежащим лицу, намного прекрасному, чем лицо любой богини Олимпа, и такому восхитительному телу, такому… обнаженному?

Бард крепко зажмурила глаза, руку продолжили свой маршрут вниз по мускулистой спине Зены. «Да. Обнаженному».

Большие, чувственно шарящие по ее собственному телу, руки, подсказали Габриель, что она также неодета. И лежит на спине. И лишь слегка укрыта толстым мягким меховым одеялом. Девушка резко открыла глаза, огромные от потрясения, нанесенного сознанию разыгравшимися гормонами. С жалостью разрывая страстный поцелуй, но не видя другой возможности, Габриель оттолкнула Зену и выбралась из походной постели.

Осматривая лесную полянку, на которой внезапно оказалась, девушка обернулась вокруг своей оси. Высоко над головой сладко пели птицы, оглашая трелями зеленую крышу леска, окрашенного солнцем в разноцветные пятна. Слева, опустив

голову, радостно ржала Арго, пробираясь сквозь высокие травы. Позади догорал умело сложенный костер, последние испускаемые им струйки дыма приятно щекотали ноздри. Она опять опустила взгляд на лежащую на одеялах Зену и, в свою очередь, смотрящую на нее с абсолютным изумлением на лице.

- Я что-то не то сказала? - проурчала она низким голосом.

Габриель вспыхнула идеально розовым цветом и тряхнула головой, все еще не веря, что видит то, о чем думает.

- Ммм.. нет.

Воительница медленно кивнула. Ее лицо расплылось в улыбке. У Габриель перехватило дыхание и замерло сердце, когда она увидела светящиеся любовью глаза Зены, обычно скрывающие свои чувства. Медленно опустившись на колени, Габриель протянула вперед дрожащую руку. Зена тотчас поймал ее, притянула к губам и нежно поцеловала ладошку барда.

- С тобой все в порядке? - промурлыкала она, нежно взяв

Габриель за щеку и стараясь прочитать эмоции, сверкающие в трепещущих глазах.

- Я… не уверена. Но… думаю, что да. Это все так… - бард глубоко вдохнула и медленно выдохнула:

- Я люблю тебя, Зена.

Ответная улыбка заставила воспарить сердце девушки:

- Габриель, я тоже тебя люблю.

- Повтори.

- Я люблю тебя?

- Ну, это тоже. Но, я хотела, чтобы ты повторила мое имя. Скажи, как меня зовут?

Брови Зены поползли вверх и скрылись под челкой, но она решила пойти на встречу:

- Габриель.

И неожиданно обнаружила у себя в объятиях теплого, одновременно смеющегося и плачущего барда:

- Боги! Какое счастье вернуться домой!

Зена разрешила себе быть сбитой с толку своей юной возлюбленной, совсем не понимая, что же произошло, но счастливая оттого, что это все же произошло - она обнимала живую и невредимую Габриель. А как только горячие губы соприкоснулись с ее губами, Королева Воинов вообще перестала о чем-либо думать, отдавшись безграничной любви, полностью захватившей ее сердце и душу.

И где-то высоко над их головами Судьбы продолжали прясть свою пряжу, переделывая мир, что сначала был разбит ненавистью, а потом восстановлен самой могущественной из сил.

Любовью.