- Погоди, Илюша, я сам, всё сам, ты сиди спокойно… - прерывисто шепчет Пашка.

Я снова откидываюсь на спинку дивана, ерошу его волосы, глажу плечи и шею. Пашка осторожно обхватывает одной ладонью мою мошонку, начинает тихонько мять и перебирать мне яички. Другую руку он подтискивает мне под зад и стягивает плавки вместе с джинсами пониже. Обхватив меня за поясницу, он чуть притягивает мой член к себе поближе, наклоняется ниже и ловит его губами. Губами же обнажив головку, Пашка охватывает её поплотнее, языком пробегает вокруг неё, потом по уздечке, чуть прихватив зубами, старается проникнуть в щелку на самом кончике. Я, дрожа, стону уже в голос. Сероглазый скользит ртом по стволу вверх и вниз, я, держа его голову, стараюсь задать ритм. Но Пашка отрывается, - и, стараясь растянуть мне удовольствие, переходит к яичкам. Он забирает их в рот то по одному, то вместе, сосёт их, одновременно подрачивая меня. О, Венера Владычица! Я ведь так сейчас кончу, думаю я, судорожно вцепившись в Пашкины плечи.

- Погоди, Паш, давай я тебе тоже, давай вместе, валетом…

Пашка мотнув головой, мол, сначала я тебе, а потом ты, снова возвращается к головке моего члена. Он тесно охватывает ртом самый её кончик, быстро и плотно начинает сосать этот кончик головки члена, водя язычком по губкам дырочки. Пашка знает, что так мне нравится больше всего. Я уже даже не могу стонать, - сильные, стремительные судороги сотрясают меня в такт его действиям. Это действительно лучше всего на свете, но долго так не выдержать, - наслаждение слишком острое, чтобы стерпеть его до конца. Я притягиваю Пашку за затылок, ввожу член глубже ему в рот, начинаю приподнимать и опускать бёдра. Пашка тут же молча соглашается с таким образом действий, он упирается мне в бёдра, успокаивающе прижимает меня к дивану и сам двигается ртом по члену. Я чувствую, что начинаю кончать, Пашка тоже это чувствует, он перестаёт качаться головой по члену, сосёт головку, прижимая её к нёбу, двигает языком, трясь им по уздечке. Он сжимает обеими руками мой зад и старается приподнять меня к себе. Я, сильно напрягшись, выгибаюсь дугой. Сильнейшее из всех наслаждений заставляет меня биться головой о спинку дивана. Я каждой клеточкой своего члена чувствую, как сперма струями бьёт Пашке в рот. Он ещё сильнее сжимает мою попку, ещё плотнее обнимает ртом мой исходящийся горячим потоком член, глотает и глотает мою влагу. Семьсот семьдесят семь Демонов Любви рвут моё изнывающее от сумасшедших ощущений тело на части.

Я тяжело дышу, подтягиваю Пашку за подмышки к себе, впиваюсь ему в рот, валю его на бок. Его тело сначала податливое, под моими ласками твердеет, перекаты мышц под нежной кожей становятся рельефнее. Я опускаюсь по его груди, целую и ощупываю языком каждый мускул, каждую впадинку и выпуклость на Пашкином торсе. Распустив узел шнурка на поясе его шортов, я стягиваю их Пашке на лодыжки. Под его красными спортивными трусами выпячивается валик члена. Я, склонившись над ним, завожу резинку трусов Пашке под мошонку. Его член оказывается у меня во рту, я начинаю повторять Пашкин сценарий, - вверх и вниз по стволу, языком танцую по головке. Пашка тянется, что бы спустить трусы, я спешу ему помочь, красная атласная тряпочка оказывается у него на коленях. Я, не отрываясь ртом от члена, перебираю и мну ему яички. Сероглазый, шумно вздохнув, разводит врозь напряжённые бёдра, чуть подогнув их. Моя рука тут же пробирается по его промежности к дырочке ануса. Я мягко, осторожно ввожу в неё палец, делаю несколько круговых движений, нащупываю каштан простаты, начинаю её массировать в такт сосательным движениям моего рта. Свободной рукой я пожимаю и поглаживаю Пашкин пресс. Пашка, постанывая, ловит мою руку, переводит её себе на грудь. Он старается поглубже, покрепче надеться на мой палец.

- Да, вот так, Ил, быстрее… - выдыхает он.

Я ускоряю темп, чувствую, как его яички под моей рукой подтягиваются к телу. Пашка стонет всё громче, он хватает меня за голову, старается протолкнуть член мне в горло. Он совсем деревенеет, руки его превращаются в капкан, он начинает бурно кончать. Резко вытянув ноги, он тесно сжимает бёдрами мою руку. Я сильно надавливаю на простату. Тугая, тягучая сперма горячо бьёт мне в горло, ещё и ещё, её поток кажется неистощимым, - я думаю, еле поспевая глотать, как Пашка перетерпел так долго. Но вот волны начинают иссякать, последние капли стекают мне на язык. Ещё некоторое время я легонько посасываю Пашке член, его руки бессильно падают вдоль бёдер, тело снова делается привычно нежным. Наконец, я с сожалением отрываюсь от него и смотрю снизу вверх в любимое лицо. Пашка с его лёгкой полуулыбкой, лежит, закрыв глаза, на его верхней губе блестят капельки пота, нижнюю губку он прикусил своими белыми зубами. Я падаю боком, рядом с ним на диван, подсовываю руку ему под шею, другую кладу ему на грудь. Пашка поворачивается лицом ко мне, не открывая глаз, сильно сжимает меня в объятиях.

- Знаешь, Илюшка, - шепчет он, - Мне иногда кажется, что я даже умереть могу от того, как ты это делаешь, так мне хорошо и так я тебя люблю. Попозже ещё сделаем, только по полной программе, и не пальчиком, а…

Его рука переносится на мой член, он тут же начинает шевелиться. Пашка беззвучно смеётся, открывает веки с пушистыми ресницами, серые бездны его глаз в сантиметре от моих. Он снимает с меня руку, откидывается на спину, натягивает трусы и шорты.

- Пойдём умоемся, - предлагаю я.

- Ты иди, я не хочу, я передохну, а ты пойди, умойся, - Пашкин голос что-то уж слишком бодрый.

- Ты что опять задумал? Смотри, Пашка, а то ведь приёмы на удушение могут из обещаний стать и реальностью.

- Иди, иди, зараза ты кудрявая! - он дёргает меня за волосы.

В ванной я, умывшись, привожу в порядок растрёпанные волосы. И тут, как всегда неожиданно, моё сознание накрывает Зов из Гирлеона…


***

…время затормаживается, растягивается тягучей резинкой и останавливается почти совсем. Я смотрю в огромное, во всю дверь, зеркало. Оно темнеет, отражения смазываются, смутно, в привычной сиреневой дымке, возникает глубина непостижимой для человеческого сознания пропасти. Через неё ко мне тянется сиреневый же ручеёк перевитых рун Извечной Речи. В Высокое Заклинание Зова вплетено моё имя. Я протягиваю отяжелевшую руку и засветившимся пальцем в воздухе перед зеркалом, рисую руну Готовности и Согласия. Она, моргнув, как неоновая лампа, начинает ровно и неярко светиться теми же сиреневыми огоньками. Толстое стекло становится зыбким, теряет свою блестящую вещественность. В зеркале, ставшем окном, медленно, как на проявляющейся фотобумаге, появляется знакомый мне с рождения образ Владыки Снов. Запахнутый в положенный ему тёмный, изумрудного цвета, охранный плащ, он смотрит мне в глаза. Я начинаю растворяться в его таком же, как и у меня, зелёном взгляде.

- Здравствуй, мой мальчик, здравствуй, мой отважный Герцог, - не разжимая губ, Владыка Снов с лёгкостью проникает в мой разум. - Как радостно и весело мне видеть тебя снова юношей, неугомонный Гирс.

- Здравствуй вечно, Владыка, Извечный Сын Тёмного из Творцов, Хозяин Снов нашего ясного Гирлеона. Как протекают твои ночи? - моё левое колено подгибается, я опускаюсь на него.

Я должен склонить голову, но нет возможности оторваться от его взгляда, наполненного зарницами моего Мира. Мои глаза наполняются влагой.

- Ну-ну, мальчик, - его взгляд становится ласковым, как в моём детстве. - Ты рад мне, и это хорошо. Но встань же, у меня сейчас нет времени на церемонии, впрочем, его у меня нет никогда… Осталось три дня по счёту Мира, в котором ты находишься, до момента, когда я верну тебя в объятья Гирлеона. Помнишь ли ты об этом?

- Каждый миг Владыка. Я вернусь с лёгким сердцем, хоть мне и нечего жаловаться на Землю, - и в этот раз она приняла меня с радостью, больше того, сейчас мне была даже подарена Любовь.

- Да, да… Любовь… - он задумчиво смотрит прямо мне в душу. - Этот мальчик, Па… Пашка, я правильно произношу? Ты хочешь взять его с собой.

Он не спрашивает, он уточняет.

- Хочу этого всем сердце, Владыка. Возможно ли это?

- Уж не сомнения ли в моих возможностях посетили твой разум? - лёгкая насмешливая улыбка кривит тонкие губы этого непостижимого существа. - Ты возьмёшь его с собой. И это будет не так сложно, как тебе кажется, мой милый недоучка. Он любит тебя возможно даже больше, чем ты его, если такое возможно. Мне даже не придётся прибегать к помощи Другого.

- Как протекают дни Владыки Яви?

- Так же как и всегда, и это ведомо тебе не хуже, чем мне, ведь Другой неизменен, как и я… - в тоне моего Учителя сквозит лёгкая печаль. - Но готов ли твой Пашка увидеть Гирлеон?

- Я так думаю. Да нет, я уверен в этом, Владыка.

- Хорошо. Он мне тоже понравился, Душа Гирлеона порадуется такому приобретению. Но ещё больше мне понравился его младший брат, Ни-ки-та. Жаль, что путь сюда ему заказан. Он слишком опасен для Равновесия.

- Я тоже это почувствовал, Владыка.

- Как бы он пригодился тебе, неустрашимый мой Герцог. За Перешейком снова шевелятся любители человечины, да и Безглазые Твари скоро должны очнуться от своих Снов, в которые мне нет доступа. Но нет места на Гирлеоне младшему из сероглазых братьев, я не могу быть уверенным в том, на какую из Сторон он бы здесь встал, - Владыка как бы оправдывается, - ни он, ни Другой, не могут помочь мне в моих нескончаемых войнах за Орлед, - ведь войны всегда означают смерть.

- Гони печаль прочь, не допускай её до своего сердца, о Владыка. Я справлюсь, как  и раньше, - Орлед навечно пребудет вершиной ясного Гирлеона.

- Так и будет, мой мальчик, так и должно быть, потому что лишь это правильно, таков Высокий Замысел Творцов, Тёмного и Светлого. Мы все в Ордене Воплощённой Мечты  уверены в тебе, ты самая большая наша удача и гордость, хоть ты и остался недоучкой, маленький мой лентяй.